Стриптиз - Бартоломью Нэнси - Страница 33

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель пролезла голова Рыжика. Он пытался не смотреть на мой голый зад, но, как всегда, ему это плохо удавалось.

— У тебя пять минут, Кьяра, — сказал он и исчез за дверью.

Я надела длинное черное бархатное платье, подняла волосы кверху и заколола их. Сегодня я буду холодна и недостижима. Буду ждать, пока каждый мужчина в зале не начнет умолять меня. Буду их любовницей, их трепетной девственницей, их неосуществленной фантазией. Я буду всем сразу, одновременно. Буду дразнить, потому что я могу все.

Я прошла за сцену уже погруженная в предстоящее выступление. Перед тем как ступить на сцену, я увидела, что Винсент делает мне какие-то знаки, хочет что-то сказать, но я не обратила на него внимания и вышла на сцену. Что бы он ни собирался сказать, это может подождать. Сейчас мне предстоит работа, и я должна ее сделать и получить деньги.

Туман начал стелиться по сцене, обволакивать мое тело. Зазвучала музыка, медленный ритм которой отзывался в душах мужчин, уставившихся на сцену. Я шагнула вперед и окинула взглядом публику, выискивая тех, кто готов потратить большие деньги, тех, для кого я буду сегодня выступать, потому что их карманы набиты купюрами. А во втором ряду с хорошо знакомым мне напитком сидел Джон Нейлор.

Какое-то мгновение я отказывалась поверить своим глазам. Решила, что он просто привиделся мне, поскольку была на него очень зла. Но когда поняла, что это действительно он и рассматривает меня, я на какой-то миг застыла, но потом тут же продолжила выступление. В этот момент мстительная мысль пришла мне в голову.

Прожекторы метались по сцене. Не сводя глаз с Джона Нейлора, я подошла к самому краю. Музыка пульсировала. Я медленно стянула черную атласную перчатку и бросила ее прямо в детектива. Он едва уловимо поморщился, но потом его лицо снова стало непроницаемым, словно он решил, что если я осмелилась швырнуть ему перчатку, то точно так же спокойно он сможет вернуть ее назад. Мне понравилась такая реакция.

Некоторые стриптизерки любят репетировать выступление перед зеркалом, чтобы лучше оценить свое тело. Мне это никогда не помогало, не заводило, не придавало энергии. А вот мужской взгляд, когда мужчина уже у тебя на крючке, когда он откровенно хочет тебя и забывает обо всем, — это другое дело. Сейчас я раздевалась для Джона Нейлора, ожидая мгновения, когда он потеряет над собой контроль.

Он сидел за столиком, сжимая в руке стакан. Белоснежная рубашка подчеркивала загар.

Я завела руки за спину и расстегнула молнию, и платье медленно стекло к ногам черным бархатным озером. Перешагнув через это озеро, я встала перед публикой с широко раздвинутыми ногами, возвышаясь на тончайших шпильках. Бруно почувствовал, что страсти накаляются, и переместился на всякий случай ближе к сцене. Я опять посмотрела на Джона Нейлора. Наши взгляды встретились. Неторопливо я начала ласкать себя — сначала бедра, потом талию, грудь, шею, пока не дошла до заколки, сдерживающей волосы. Медленно обвела взглядом зал, потом посмотрела на Нейлора и быстрым движением вытащила заколку. Волосы каскадом упали мне на плечи.

Нейлор был по-прежнему невозмутим. Он небрежно поднес стакан к губам и сделал глоток, не сводя с меня глаз. Я медленно расстегнула застежку лифа. Продолжая поддерживать его руками на груди и не давая соскользнуть вниз, я шагнула вперед, к самому краю сцены, чтобы все лучше могли видеть меня и чтобы мужчинам из зала было удобно засовывать деньги мне под подвязки чулок. Я постаралась встретиться взглядом с каждым из присутствующих, а затем снова уставилась на Джона Нейлора.

— Вы хотите меня? — спросила я зал. В ответ раздался хор голосов, и мужчины бросились к сцене запихивать купюры мне под подвязки. Бруно еще ближе подвинулся к сцене, за ним маячил Большой Эд.

— Сними его! Сними его! — кричала разгоряченная публика.

— Вы правда хотите меня? — повторила я свой вопрос, но обращалась только к Нейлору. Его лицо сохраняло невозмутимость. Брови приподнялись, будто я чем-то его развеселила, но мне показалось, что на лбу поблескивают крошечные капельки пота.

Я лениво опустила руки, и лиф соскользнул на пол, обнажая грудь с черными блестящими наклейками на сосках, с самыми маленькими из тех, что использовались на выступлениях. Пора, пора приступать к завершающему аккорду.

Мужчины окружали язык подиума, лица их расплывались в тумане, стекающем со сцены в зал. Я встала на колени перед ними, сжала ладонями груди, затем отвела локти назад для равновесия и выгнулась дугой, грудью в зал.

На какое-то мгновение я забылась. Представила, что подхожу к Джону Нейлору и позволяю ему прикоснуться к моему телу. Этого мне было достаточно, чтобы почувствовать, как электрический разряд словно пронзил меня и наполнил чувствами, которые я не хотела признавать.

Резким движением я поднялась. Взглядом отыскала в зале Джона Нейлора и увидела в них перемену. На один только краткий миг завеса подозрительности и профессионального долга упала с его глаз, и я прочитала в них обещание. И тут же его лицо приняло прежнее выражение.

Сердце мое бешено колотилось. Я одной рукой собрала волосы и подняла их вверх. Музыка звучала все громче, лучи прожекторов метались по залу, высвечивая зрителей, и затем снова скрещивались на мне. Я незаметно взглянула на Рыжика, он кивнул: «Пора!» Чуть откинув голову назад, я соблазнительно облизнула кончиком языка губы и застонала. Мужчины как один потянулись ко мне. И в этот миг Рыжик выпустил на сцену огромное облако тумана. Когда туман рассеялся, меня на сцене не было.

Бруно и Большой Эд следили за порядком в зале, а я накинула кимоно и направилась в гримерную. Мне пришлось потратить немало сил, чтобы пробить равнодушие Джона Нейлора. Сейчас я чувствовала себя обессиленной.

В коридоре за сценой меня поджидал Винсент Гамбуццо, как всегда, в темных очках. Челюсть его дергалась заметнее, чем обычно.

— Какого черта ты это сделала? — спросил он. Между пальцами он сжимал зажженную сигару.

— Не понимаю, о чем это ты? — удивленно спросила я, пытаясь обойти его.

Винсент схватил меня за рукав и развернул к себе лицом.

— Ты и этот коп. Что это ты для него вытворяла? Ты что, совсем голову потеряла? Он же может вообще прикрыть нас. Стоит ему только заявить, что у нас неприличные выступления, и все, нам крышка. Только этого мне не хватает! — кипел он.

— Винсент, успокойся. Посмотри, по нему сейчас незаметно, что он хочет закрыть нас. Он никогда этого не сделает, и сказать почему? Потому что я знаю мужчин, это моя работа, а ты должен доверять мне.

Челюсть его стала дергаться чуть реже.

— Ты думаешь, я решила проститься с работой? Я хотела показать ему, что знаю границы, но испугать меня нелегко.

Винсент переминался с ноги на ногу.

— Не знаю, что происходит, Кьяра, — пожал он плечами. — Но мне это не нравится. Говорю, избавься от полицейских. Сделай так, чтобы они здесь не появлялись. Ты меня поняла? Даю два дня.

Я оттолкнула его и прошла к себе в гримерную. Не надо мне напоминать, что часы идут. Я слышала их тиканье все громче и громче.

Глава 24

К своей чести, Джон Нейлор не сбежал, он по-прежнему сидел за столиком. Я прошла через зал и остановилась совсем рядом с ним. Если бы он захотел, ему достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы прикоснуться ко мне.

— Вам понравилось то, что вы видели, детектив? — спросила я.

Нейлор медленно окинул меня взглядом, давая понять, кто здесь хозяин положения.

— Я же сказал, что вернусь, — ответил он.

— И сдержали слово, — отозвалась я. — Мне нравятся мужчины, которые держат слово.

На сцене я не помнила, что страшно зла на него. Сейчас это чувство снова вернулось и переполнило меня беспомощной яростью. Он почувствовал эту перемену, но не подал виду.

— Я решил снять с вас наружное наблюдение, — сообщил он.

Я едва не поперхнулась от горечи, которая была готова заполнить все вокруг.