Затычка Ризенбаума - Шленский Александр Семенович - Страница 12

Маленькая одинокая красная искорка в бескрайней черноте… тоска и одиночество… ничего хорошего…

Да в общем, что хорошего, когда остаешься без родителей, еще не успев вырастить своих детей. Как все-таки несправедливо, когда вот так получается. Тоска по родителям, которую всколыхнул мой сон с яркими воспоминаниями, вдруг прорвалась из затаенной глубины в самое сердце и затрепетала там как сорванная с петель дверная пружина. Эх, как хорошо если бы мать была жива, чтобы мать и отец были рядом, как раньше. Пусть бы даже отец работал в своем обкоме партии… не один ли черт, в конце концов, при какой власти жить. Да хоть при Конфуции! Интересно, лучше бы было отцу, если бы партия осталась у власти? Почему нельзя прожить два варианта жизни, а потом сравнить, что лучше?

Неожиданно в голове коротко и ярко вспыхнула и вновь притушилась красная точка.

Вообще, любая вещь, если подумать, имеет две стороны. Вот, например, водка. Выпьешь чуть-чуть – будет приятно, а выпьешь много – будешь потом мучиться от похмелья. Черт, ну неужели нельзя изобрести такую водку, чтобы было только приятно, а похмелья и всей прочей гадости не было совсем? Красная точка в голове вновь вспыхнула, словно подмигнула, а дважды помянутый черт возник из ниоткуда, вспрыгнул прямо на меня и начал топтаться по моей груди, сопя и урча, а затем принялся фамильярно обнюхивать мне лицо и нагло тереться о мой нос и подбородок шерстистой физиономией. Я выпростал руку из-под одеяла и сбросил нечистого на пол. Он мягко брякнулся на четыре лапы и обиженно мяукнул.

Тьфу ты, это же никакой не черт, а наша Брыська!

С этой мыслью я проснулся, внезапно и резко, с ощущением парашютного рывка в голове. Лица родителей еще стояли перед глазами в последних обрывках сна, но эти обрывки уже смывала реальность, потоком хлынувшая в сознание, словно вода из прорванной плотины. Мысли беспорядочно прыгали от одного события к другому. К моему ужасу, я совершенно не мог вспомнить, как приземлился самолет из Копенгагена, каким образом я добрался домой и лег спать. Как же я мог позабыть все напрочь? Это только алкоголики допиваются до того что не помнят, что случилось накануне вечером. Но ведь я вообще не пил! И сотрясения мозга у меня не было… Ах черт! Наверняка это сработала затычка Ризенбаума. Да, конечно! Ведь я севершенно забыл о ней на целую ночь, а вот она про меня не забыла! Нехорошее предчувствие подкралось к горлу и несильно сжало, но вскоре отпустило. Ладно, пока вроде бы ничего страшного не произошло. Вероятно, я захотел в полусне скорее попасть домой, подумал об этом – и затычка восприняла это как команду. А что еще я накомандовал затычке, пока я о ней не помнил? Вроде бы больше ничего… Ах, да! Эта проклятая красная точка, которая появляется во сне. Теперь я понял, откуда она взялась. Как только я забываю про затычку, она немедленно активизируется и ждет ввода команды. Затычка Ризенбаума сидит в моей голове или еще где-то, в каком-то неведомом пространстве, в которым витают мои мысли. Я теперь сам – живая, ходячая затычка Ризенбаума. Что характерно, я не могу приказать затычке не включать эту красную точку, потому что когда я помню про затычку, она не выполняет команд, а когда она их выполняет, я не помню о существовании затычки и не помню, откуда взялась красная точка. Красная точка появляется только когда «водитель» выходит из «автобуса». Моей судьбой теперь управляет неизвестный, загадочный дирижабль моих снов. Да… Ситуевина!

Я глянул на часы. Затычка, разумеется, не позаботилась о том, чтобы завести мне будильник, поскольку в полубессознательном состоянии я ее об этом попростить никак не мог. Да, и у великих изобретений тоже есть свои изъяны, что поделать. Время близится к полудню, дети давно в школе, жена на работе, а я безнадежно опоздал в собственную компанию, где я, как-никак, занимаю должность президента. Нехорошо. Надо торопиться и спасти хотя бы остаток дня. Я надраил зубы зубной щеткой, соскоблил бритвой самую большую щетину и быстро облачился в костюм, судорожно нашаривая в кармане ключи от моего Мерседеса. Лет несколько назад, когда с обслуживанием иномарок был еще некоторый напряг, я не хотел его покупать, и мне всучили его чуть ли не силком хорошие приятели, так и не ответив толком на мой вопрос: «Что я буду делать со своим Мерседесом, если в один прекрасный день с ним приключится бенц?»

Бенц с Мерседесом не приключился ни разу. Ездил он отменно и никогда меня не подводил. Но похоже, в данный момент приключился бенц с ключами от Мерседеса. Я никак не мог их найти. Ни ключей, ни дистанции – как корова языком слизала. Пока я мучительно думал, куда я, аккуратный человек, мог засунуть ключи, и не затычкины ли это проделки, в дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял Геннадий Иванович, пожилой водитель из нашего автопарка.

– Здравствуйте, Сергей Леонидович! Вы распорядились подъехать к половине двенадцатого. Я ждал вас внизу как обычно. Вы ведь никогда не задерживаетесь, а сейчас без пяти двенадцать. Я уже начал волноваться, не случилось ли чего, попросил охрану на входе, чтобы разрешили к вам подняться и узнать, все ли в порядке.

Я абсолютно ничего не мог понять. Во-первых, с какой стати мне срывать водителя с графика, отвозя мою персону, когда на это существует моя собственная машина. А вот мои охранники – Макс, Паша и Николай – имеют четкую инструкцию. Если ровно в восемь утра я не выйду из подъезда, они обязаны подняться ко мне и узнать, что произошло, а не ошиваться внизу. Макс обычно едет со мной в машине, а Павел с Николаем сзади, на джипе. Какого дьявола они меня не разбудили? И причем тут этот шофер?

– Геннадий Иванович! А кто это распорядился Вас за мной послать? И где охрана? Где Макс, где Павлик с Колей?

Водитель удивленно открыл рот и захлопал глазами.

– Сергей Леонидович! Так вы же сами распорядились перед командировкой, чтобы я заехал за вами сегодня, к половине двенадцатого. А зачем вам понадобилась охрана? Материальные ценности уже перевезли. Торопцев все сделал как вы велели.

– Торопцев?

– Ну да, замдиректор по хозяйственным вопросам. Все сделал как вы ему поручили. Ребята все погрузили в сейф и пломбой опечатали. А интересно-то как всем, что же это будет? Вы-то сами еще не попробовали, Сергей Леонидович? Представляете, другая жизнь скоро начнется, райская!

– Перед командировкой? – я поразмышлял несколько секунд, выпустив из виду странное заявление водителя о райской жизни – В Копенгаген?

– Ха-ха-ха! – водитель подмигнул. – Сергей Леонидович, вы же, вроде, не рязанский, а знаете. А, это они вам рассказали, да?

– Что рассказали, Геннадий Иванович? – не понял я.

– Ну присказку эту самую – про Скопингаген. Это же рязанцы так город Скопин в шутку зовут, куда вы в командировку-то ездили.

Сердце мое провалилось в пятки, и внутренний голос уныло сказал трагическим актерским басом: Ну все, доигрался хрен на скрипке. Похоже, бенц пришел не только моему Мерседесу, а вообще всей моей жизни. А шофер как ни в чем ни бывало продолжал:

– Да – что ж это я! С праздником вас, Сергей Леонидович, с Днем Спасения Отечества! Вы небось сейчас волнуетесь, да? Все-таки, ваш папаша сегодня в объединение приезжает. Обычно ведь вы сами на праздник выступаете, а сегодня будете в президиуме сидеть и отцовский доклад слушать. Здорово это, когда вот так… У меня ведь отец с фронта не вернулся, и не один он. Почти что весь двор ребят без отцов вырос. А вы, молодые – совсем другое дело. Завидую я вам!

Так-так, вот оно начинает что-то проясняться. Мерседес – совершенно точно – можно уже и не искать. Да тут уже и не до Мерседеса… Что еще успела натворить затычка, пока я спал? Что это еще за праздник такой, откуда он взялся?

Мне удалось односложными ответами скрыть свое полное незнание ситуации и осторожными вопросами узнать у простодушного и словоохотливого водителя, что сам Геннадий Иванович – ни более ни менее как мой личный шофер, что мой отец, первый секретарь обкома, решил оказать нам честь и приехать в наше производственное объединение, генеральным директором которого я являюсь, с докладом, посвященным торжественной дате – Дню Спасения Отечества. А сам я только что вернулся из какой-то чрезвычайно ответственной командировки в город Скопин Рязанской области, причем целью моего визита был Скопинский ликеро-водочный завод.