Трикс. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 51

– Что ж, катапульты замерли… Похоже, ты их усыпил, Трикс. Молодец! Хорошее заклинание. И для глаз есть слова, и для слуха, и для осязания, и для обоняния.

– Обоняния? – удивился Трикс.

– Ну, про молоко матери…

– А оно пахнет? – смутился Трикс. – Я думал так, фигура речи… Но это вообще-то Щавель заклинание сочинил.

– Все равно молодец. А теперь наколдуй-ка нам чуть-чуть ветра. Легонького. Чтобы приблизиться к их кораблю.

Пока Трикс сочинял простенькое заклинание (в голову лезла в основном какая-то дребедень вроде «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…»), Паклус достал алмазный брусочек и принялся подтачивать меч.

– Они же все спят, – заметил варвар. – Сам говоришь – заклинание хорошее.

– Знаешь ли, – невозмутимо сказал рыцарь, – мне с магами не раз доводилось в одном бою сражаться. И я давно понял – какое бы хорошее заклинание ни было, а всегда есть возможность чего-нибудь да не учесть.

Он подумал и добавил:

– Особенно если заклинание придумывал мой любимый друг Радион Щавель…

Варвар подумал, достал бархатную тряпицу и стал протирать боевой молот.

Под легкими порывами магического ветерка «Каракатица» приблизилась к кораблю витамантов вплотную, притерлась борт о борт и застыла. Теперь было видно и название шхуны – «Живодёр». Ветерок послушно стих.

Скрипели снасти. Взгромоздившийся на грот буревестник издал гортанный вопль и замолчал, словно испугавшись самого себя. Громыхая железом, Паклус подошел к борту и подозрительно осмотрел палубу вражеской шхуны, усыпанную неподвижными телами. Команда витамантов спала.

– Вот уж воистину мертвецкий сон, – пошутил рыцарь и сам посмеялся собственной шутке. – Помогите мне перебраться… мне в воду падать нельзя, на мне доспехи…

– Заржавеют? – понимающе пискнул Халанбери.

Рыцарь снисходительно посмотрел на него:

– Хуже, малец… На дно утянут!

На вражеское судно закинули широкий причальный мостик – благо фальшборты были почти на одном уровне, – и рыцарь отважно перебрался на палубу «Живодёра». Следом пошли варвар с молотом на изготовку, Шараж с длинным горским кинжалом и отважный капитан Бамбура в легкой кольчуге и с мечом-бастардом. Последним шел Трикс, сжимая в одной руке Айпод, а в другой – свой магический посох. Чудесным образом выученное в день прибытия в Дилон искусство боя на палках делало посох даже более полезным, чем заклинательная книга. На плече Трикса сидела фея Аннет – притихшая и настороженная.

– Остальные пусть ждут, – велел Паклус.

– Нет, Халанбери пусть идет рядом со мной! – скомандовал Трикс.

Малыш слегка побледнел, но, сжимая свой молоточек, двинулся за юным волшебником.

– Внимательно слушай все, что я буду говорить! – велел Трикс. – Очень внимательно! Это могучая магия, и тебе полезно услышать настоящие заклинания.

– А?а?а, – понимающе протянул Паклус. – Да, волшебник прав. Слушай его внимательно, дружок!

На вражеской шхуне было тихо и покойно. Чадила в котлах разожженная смола, которой моряки собирались закидывать их корабль. Возбужденно кудахтали в клетках, закрепленных за шканцами, куры.

– Вот уже недочет, – весело сказал Паклус. – Гляньте-ка, на животных заклинание не подействовало!

На всякий случай он больно пнул окованным железом сапогом одного из моряков. Но тот действительно спал.

– Если даже у них тут есть пара сторожевых барсов, нам это не помешает, – свирепо сказал Шараж. – Ну что, ищем девочку?

Трикс кивнул. Что-то его тревожило… что-то все-таки было неправильно в заклинании, составленном Щавелем… какая-то маленькая неточность… Сон, сладкий сон, приходит…

– Стойте! – завопил он. – Я понял, в чем ошибка!

Громогласный хохот разнесся над палубой – и из открывшейся двери юта вышел рыцарь-маг Гавар. Черные доспехи зловеще блистали на солнце, в одной руке витамант легко сжимал длинный двуручный меч, в другой – магический посох.

– Поздно, самоуверенный мальчишка! – проревел он. – Поздно! А ну-ка, мои верные слуги… вперед!

Из дверей за спиной Гавара с рычанием выскочили зомби – с раздутыми синими лицами, опухшими руками и ногами, мертвыми слепыми глазами и оскаленными поломанными зубами. Защищали их доспехи из гнилой рваной кожи, а вооружены они были тупыми ржавыми мечами.

– Сонное заклинание действует лишь на живых! – продолжал витамант. – Узнаю глупость Щавеля!

– Твоя мертвая рать нас не страшит! – крикнул в ответ Паклус и сильным ударом перерубил ближайшего зомби на две половины. Верхняя поползла к Паклусу, цепляясь руками за палубу и оглашая воздух зловещими криками. Нижняя принялась слепо бродить между воинами, пытаясь тем не менее пнуть противника.

– Но ты же должен был уснуть! – не выдержал Трикс.

К его удивлению, Гавар не только его услышал, но и ответил. Он поднял забрало шлема и уставился на Трикса белыми бельмами мертвых глаз.

«Никогда не буду есть вареные яйца…» – обморочно подумал Трикс.

Синие губы витаманта шевельнулись, и он сказал:

– Если бы я был жив – я бы уснул. Но я уже давно мертв… и все из-за этого гнусного Щавеля!

При каждом слове изо рта витаманта вываливалась какая-то труха.

– Это лич, колдун-мертвец! – выкрикнул Хорт, и Трикс с ужасом увидел, что даже бесстрашный варвар побелел от страха. – Как страшно жить! Мы все умрем!

– Колдуй, Трикс! – рубя очередного зомби, проревел Паклус. – Ты маг или сопля собачья?

Простые и веские слова рыцаря помогли Триксу собраться с духом.

– Кровь воинственных предков бурлила в жилах рыцаря! – закричал он. – Меч, будто пушинка, порхал в его руках, одним прикосновением рассекая мертвую плоть! И… – в приступе вдохновения добавил он, – так велика была отвага рыцаря и его ненависть к витамантам, что после его ударов зомби умирали окончательной смертью и превращались в лужи отвратительной слизи!

Зомби, которому Паклус только что отсек руку, обиженно посмотрел на Трикса. И – растекся зловонной лужей.

– А ты силен, мальчик, – зловеще произнес Гавар. – Что ж, когда я убью вас всех, тебя я оживлю и сделаю своим рабом! – Витамант нахмурился и громогласно произнес: – Страшное заклятие превращало мертвых воинов в зловещую слизь, но даже она продолжала бороться, ползла на врага, жгла живых едкими брызгами и отравляла ядовитыми испарениями!

Лужи слизи, в которую под ударами Паклуса и присоединившегося к нему Хорта превращались зомби, задрожали – и поползли вперед, шипя и брызгаясь. Хорт, которому на лицо попала капля отравы, взвыл от боли.

– Но яркое солнце светило с небес! – закричал Трикс. – И его животворные лучи сжигали отвратительную мерзость, превращая ее в безобидный серый прах, уже не способный причинить никому вреда, что бы там ни говорил подлый лич!

– Ах, так! – взвыл Гавар, обнаружив, что ряды его мертвых бойцов тают, а ядовитая слизь превращается в безвредный серый порошок. – Ну, погоди! Могучий лич не испугался заносчивых слов юного колдуна! Он нахмурился и произнес самое страшное из известных ему заклятий, призывая со дна моря неслыханное чудовище, истлевшее еще в доисторические эпохи! Вставай же, проклятьем заклейменный! Твой возмущенный разум кипит, ты готов идти в смертный бой!

Шхуна начала раскачиваться. Вода за бортом забурлила. Что-то огромное и страшное готовилось подняться на поверхность – в глубине уже угадывался неимоверных размеров силуэт, похожий на исполинского спрута.

Трикс задрожал. Попробовать наколдовать еще большее чудовище? Какого-нибудь кита? Или гигантскую белую акулу-убийцу?

– Любимый! – дрожащим голоском прошептала ему в ухо Аннет. – Не стремись состязаться с ним в гигантомании! Поверь, не размер важен!

– Да? – поразился Трикс.

– Конечно! Могучий медведь в панике убегает от стаи отважных пчел!

– Понял! – просиял Трикс. И громко, вдохновенно произнес: – Но прежде чем мертвое чудовище, очнувшись от векового сна, всплыло на поверхность, навстречу ему ринулись тысячи и тысячи живых обитателей моря! Крошечные рачки отщипывали частицы мертвой плоти, маленькие рыбки пожирали мертвечину, ядовитые медузы жалили монстра своими щупальцами. Не успев подняться на поверхность, навстречу убийственному для него солнечному свету, монстр развалился на части – и вновь окончательно умер!