Глубина. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 143

   – С чего бы это? – Я даже немного теряюсь от такого допущения.

   – Ну, если верить в переселение душ… Людей-то все больше и больше становится. Откуда каждому брать душу? Вот и бродят – манекены. С виду нормально, а души нет.

   Можно, конечно, сказать, что не верю в переселение душ.

   Только это не аргумент.

   Портал уже рядом. Гул давит на сознание, воздух пахнет озоном, кое-кто вокруг сбивается с шага, неуверенно оглядывается по сторонам. Да, вход в «Лабиринт» всегда впечатляет и настраивает на своеобразный лад.

   – Бывай, Стрелок! – кричит девчонка и переходит на бег. Ныряет в клубящийся туман.

   Правильно. Нечего тянуть!

   Бегу следом, и арка закрывает небо. Туман. Тишина.

   Я ожидаю, что сразу же окажусь на чужой планете. В первом «Лабиринте» все начиналось быстро. Но меня ждет неожиданность.

   Огромный зал. Металлические стены, низкий потолок с холодным светом ламп. Вдоль одной стены – открытые душевые кабины, вдоль другой – низкие, прикрытые стеклянными колпаками ванны.

   Толпа людей – кое-кто еще одет в свое, другие, голые, моются в душевых или растерянно бродят по залу.

   И небольшое количество крепких, поджарых мужчин и женщин в форме, с короткими дубинками в руках.

   – Чего вылупился! – ко мне подходит, покачивая дубинкой, молодая негритянка. Она жует жвачку, на щеке – шрам, на груди – планки незнакомых орденов. – Новобранец хренов… в душевую, быстро!

   Спорить не хочется. Устраивать разборки – тоже, тем более что в кобурах уже нет револьверов.

   Раздеваюсь, бросаю одежду на пол – в гору чужих тряпок. Вхожу в душевую.

   Вода зеленоватая и резко пахнет химией. Как они добились такого четкого медицинского запаха?

   Моюсь долго, тщательно. Происходящее начинает забавлять. Сержанты расхаживают по залу, загоняя «новобранцев» в душевые, а после душевых – в ванны. Колпаки ванн немедленно наполняются белесым туманом.

   – Размылся, блин! Не в бане!

   Удар дубинкой по ребрам не слишком болезненный, но обидный. Тем более когда стоишь голый, а бьет женщина.

   – Зря это делаете, сержант, – говорю я.

   Негритянка щурится.

   – Ты еще поговори… В анабиозную камеру, живо!

   Иду к ближайшей свободной ванне, сзади негритянка, как конвой. Дурацкое ощущение, что сейчас получу пинок под зад.

   А к соседней кабинке подходит Нике. Тоже обнаженная. Наши взгляды встречаются.

   Пусть мир виртуальный, а тела нарисованы, но все равно чувствую неловкость. Женщина-сержант не в счет, она на работе…

   Впрочем, и мы теперь тоже.

   – Быстро!

   Подмигиваю Нике и забираюсь в ванну. На дне – лужица ледяной жидкости, торчат какие-то форсунки и электроды. Гибрид джакузи и электрического стула… точнее, электрической ванны…

   В последний миг негритянка еще раз вытягивает меня дубиной – теперь уж совсем гнусно. Среагировать не успеваю – стеклянный колпак опускается, из форсунок валит туман.

   – Ты мне попадешься! – кричу я, корчась от боли и упираясь коленками в стекло.

   Но тут из тупых конусов электродов бьют синие разряды, и наступает темнота…

   Времени нет. Темнота.

   И далекий, заунывный вой сирены…

   Открываю глаза и тупо смотрю в разбитый колпак. Сквозь дыру в стекле медленно улетучивается белый туман.

   Прилетели уже?

   А что ж так темно – горят только две или три тусклые лампы на весь потолок?

   И колпак анабиозной ванны… зачем имущество портить?

   Толкаю колпак – не поддается. Пытаюсь расширить дыру в стекле – режу руки, но выламываю здоровенный кусок. Теперь можно и протиснуться…

   Картина жуткая.

   Половина зала смята и сплющена. Там ванны разбиты, из некоторых торчат изуродованные тела, на полу лужицы крови.

   Что-то нехорошее случилось с нашим десантным кораблем…

   Заглядываю в соседние ванны, но их колпаки открыты, и никого нет.

   Значит, меня посчитали мертвым? И ушли?

   Быстро обхожу зал в поисках хоть какого-то оружия. Ничего нет. Зато обнаруживаю мертвого сержанта, вполне подходящего по габаритам. Парню размозжило голову какой-то циклопической балкой… аккуратно так размозжило, форма не пострадала и даже не испачкалась. Стягиваю с тела одежду, не испытывая ни малейших колебаний. Для того он тут и лежит, страдалец, чтобы я смог одеться.

   Но где же оружие, черт возьми?!

   Какое-то неправильное начало игры.

   Легкой трусцой выбегаю из зала в какой-то коридор. Свет везде тусклый, нереальный. Обшариваю несколько отсеков, но оружия не нахожу. Только какой-то фонарик, забытый на неработающем пульте.

   Мне становится все интереснее и интереснее. Зря пренебрегал «Лабиринтом», ох зря!

   Через четверть часа я наконец-то обнаруживаю выход из корабля. Это не люк, а пробитый участок стены с оплавленными краями. Осторожно касаюсь металла – тот еще горячий. Пригибаюсь, выглядываю.

   Пейзаж великолепен.

   Высокое, сиреневое небо, на порядочной высоте плывут облака. Кружат какие-то птицы, временами доносится печальный гортанный клекот.

   Спрыгиваю на землю, слегка отбивая ноги. Отхожу подальше от корабля, окидывая его взглядом. Корабль лежит на грунте, он наполовину раскололся, ударившись о скалу. Жесткая посадка. Исполинская же была машина, метров триста в длину…

   И никого.

   Где же мои уцелевшие товарищи по несчастью?

   Лишь через пять минут, приближаясь к цепочке скал, я нахожу первого.

   Точнее – первую. Это Нике. Частично Нике, частично куски кровавого грунта. Ее вдавило в землю и перемешало так, что и Босху бы не приснилось.

   Зато ее мертвая рука сжимает пистолет…

   – Вот оно как, девочка, – говорю я. – А ты говоришь куклы… марионетки…

   Теперь она для меня – такая вот марионетка. Появившаяся и погибшая для того, чтобы снабдить оружием.

   Или все-таки это совпадение?