Томек среди охотников за человеческими головами - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 3

По местным убеждениям смерть брата Элеле Когхе могла считаться прямым возмездием за смерть одного из мафулу. Ведь его убил Элеле Когхе, а в джунглях действовал неписаный закон – смерть за смерть. Но второй убитый таваде и несколько раненых требовали отмщения. Надо было убить и ранить столько же мафулу, сколько потеряли таваде.

Тем временем с окрестных гор поплыли тоскливые звуки, похожие на нежный звук тысяч серебряных колокольчиков. Это лягушки-тоундулы начинали свой вечерний концерт. А в селении таваде, вместо радостных песен раздавались причитания и слышались рыдания. Единственная жена погибшего брата Элеле Когхе и три жены старого воина, в знак траура вымазали тела белой глиной и, громко рыдая, катались в пыли. В своих причитаниях они славили погибших мужей и осыпали проклятиями их убийц. Мужчины тоже не отставали от них. Элеле Когхе повязал топор набедренной повязкой брата и присягнул жестоко отомстить врагам. Такую же присягу приносили близкие и дальние родственники второго убитого воина, ведь костры разложенные на вершинах гор уже подавали весть о трагическом событии окрестным племенам, и их представители уже собирались на тризну.

В этот день женщины раскопали дымящие печи с яствами только поздним вечером. Мясо двух кабанов, специально заколотых для тризны и огромную кучу овощей разделили между собравшимися жителями селения и прибывшими на тризну гостями. Лучшие куски мяса и ямс получили старейшины племени и знаменитые воины. Они брали свои порции, заворачивали их в листья и съедали, отойдя в сторонку. Женщины разделили между собой остатки мяса и овощей. Дети и собаки копались в пепле на дне рва, добывая оттуда неподобранные случайно куски.

Погребальный обряд тянулся довольно долго. Поэтому после ужина мужчины направились в эмоне на совет. Уселись рядами вдоль огня, пылавшего в углублении, идущем по всей длине пола эмоне. Вождь племени свернул несколько листьев табака, и добыл из сетки оригинальную трубку. Она была сделана из довольно толстого бамбукового стебля, длиной сантиметров тридцать. Трубка с обеих сторон наглухо замкнута. По концам бамбукового стебля, наверху, находились отверстия. В одно из отверстий вождь вставил свернутые, как сигару листья табака и поджег их горящей веточкой, вынутой из костра. Приложив второе отверстие ко рту, он стал всасывать воздух до тех пор, пока вся трубка не наполнилась табачным дымом. Вождь выбросил догоревшие листья и передал трубку соседу. Все собравшиеся по очереди затягивались дымом, накопившемся внутри трубки.

После этой церемонии началось долгое совещание. Собравшиеся пришли к единодушному решению отомстить племени мафулу, что несомненно должно порадовать души погибших воинов.

Члены совета вышли на площадь. Там царило большое оживление, потому что в эту ночь не только женщины, но и дети не ложились спать. Вдовы продолжали причитать, публично показывая глубину своего отчаяния; они калечили тела острыми бамбуковыми ножами, рыдали и катались в пыли.

Воины начали немедленную подготовку к походу. Они осматривали оружие, выводили на телах сажей и белой глиной полосы, надевали на головы султаны из птичьих перьев, вешали на шею ожерелья из зубов диких кабанов. Они еще до рассвета были готовы в путь. Но перед походом надо было совершить обряд военного танца.

В полном вооружении воины разделились на две группы, которые уставились друг против друга, лицом к лицу, в длинные ряды. Сначала воины обоих отрядов бросали друг на друга грозные взгляды, напевая вполголоса устрашающую песнь. Потом танцоры стали потрясать копьями, луками и каменными палицами. Стоя на месте, они мерно и крепко били ногами по земле, так что облако красноватой уличной пыли совсем заволокло их ряды. Темп танца постепенно убыстрялся. Обе группы танцоров делали один шаг вперед, потом отступали на два шага назад, поворачивались раз направо, раз налево и внезапно бросались друг на друга, издавая боевой клич. Они долго то наступали друг на друга, то отступали пока, наконец, в воздухе раздался свист стрел пущенных из луков.

Оба отряда танцоров внезапно остановились, как вкопанные. Боевая песнь утихла. Как раз в этот момент из-за гряды горных вершин показался край солнечного диска. После тропической ночи вставал новый день. А это означало, что злые духи джунглей теряли свою силу. Воины могли отправляться в поход.

В этот же день главный вождь племени таваде – Элеле Когхе во главе отряда своих воинов перешел пограничный ручей и опустошил ближайшее селение мафулу. Полилась кровь. С тех пор долгое время то таваде, то мафулу по очереди организовали пиршества в честь победы, или тризны по погибшим соплеменникам.

Однажды Элеле Когхе снова готовил военный поход против мафулу. Ведь во время каждого предыдущего похода погибали воины, что обязательно требовало отмщения. Старейшины и вожди держали совет в эмоне. Говорил Элеле Когхе. Он напомнил все обиды нанесенные вредными мафулу, упомянул о добыче доставшейся таваде во время прежних походов. Поощряемый гулом одобрительных голосов, Элеле все больше волновался. Щедро одаренные приношениями жрецы, предсказывали победу племени таваде.

Вот вождь разжег трубку, чтобы отпраздновать решение начать новый поход. В эмоне воцарилась тишина. Вдруг откуда-то со стороны горных вершин послышался голос многократно усиленный эхом.

«Хо-о-о, хо-о-о! Вы, находящиеся внизу по ручью, слушайте!» – неслось по долине.

Элеле Когхе красноречивым жестом потребовал тишины. Он выбежал на галерею. Приложил обе ладони ко рту и словно в рупор крикнул:

«Хо-о-о! Вы с вершины горы, говорите, мы слушаем!»

«Хо-о-о! К вам приближаются белые духи, похожие на людей! Они собирают в джунглях красивейших птиц и цветы! Горе нам!»

Услышав весть о необыкновенных духах, мужественный вождь Элеле Когхе вздрогнул. Его сердце затрепетало. Он долго молчал, а потом, собрав все силы, крикнул:

«Хо-о-о! К нам ли идут белые духи?!»

"Они идут вниз по ручью! Через три луны[11] будут у вас! Берегитесь, спасайте ваших птиц!"

II

Встреча в Сиднее

В южном районе Сиднея[12], на предместье, в коттедже директора парка Таронга – огромного зоологического сада, справлялся шумный бал. Господин Филипп Гарт принимал необычных гостей, потому что, кроме его закадычного друга Карла Бентли, директора зоологического сада в Мельбурне[13], остальные гости были до сих пор ему совершенно незнакомы.

Прием давался по инициативе известного зоолога Карла Бентли. Несколько лет назад, Карл Бентли участвовал в качестве научного советника в охотничьей экспедиции в глубину Австралийского континента. Экспедицию организовали польские звероловы по поручению гамбургского предпринимателя Гагенбека. Вместе со взрослыми мужчинами в экспедиции принимал участие мальчик, Томаш Вильмовский, сын руководителя экспедиции. Бентли очень полюбил юного Томека. Он даже хотел заняться его воспитанием, так как опасался, что постоянные разъезды отца помешают Томеку получить систематическое образование. Тогда Томек, тронутый вниманием ученого, поблагодарил его за заботу, но отказался от предложения, не желая оставаться в Австралии. С тех пор прошло уже четыре года. За это время Томек участвовал в нескольких охотничьих экспедициях и превратился в весьма энергичного и храброго молодого человека.

Узнав из письма, что его польские друзья снова приехали в Австралию, Бентли срочной телеграммой предложил им встретиться в Сиднее. Звероловы охотно приняли его приглашение и вот теперь они вместе с Бентли гостили в доме господина Филиппа Гарта.