Томек на тропе войны - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 13

С полдня шериф и полицейские рыскали в резервации, под различными предлогами входили в индейские жилища, расспрашивали старых и молодых, но следов беглецов не обнаружили. К вечеру шериф вернулся домой. Здесь его ждал капитан Мортон, который должен был доставить бунтовщика в Форт-Апач.

Невеселый то был вечер для шерифа Аллана. Капитан Мор-тон, сторонник крутой политики с индейцами, метал громы и молнии на гражданскую администрацию резерваций, обвиняя правительственных агентов в недопустимой, по его мнению, мягкости. Он считал, что для того, чтобы правильно решить проблему индейцев, необходимо всех краснокожих подавить в экономическом и моральном отношении. Уничтожение бизонов навсегда лишило индейцев свободного и независимого существования. Ведь бизоны на протяжении многих веков были основным источником существования индейских племен. Однако и голод не лишил краснокожих воинов их "дикости". Дома, построенные для них белыми, они превращали в кладовые, а сами продолжали жить в нищенских вигвамах. Не хотели они носить и одежду, доставляемую правительством. Обрезали штанины, делали из них обмотки. Капитан Мортон доказывал, что только строгое выполнение распоряжения, изданного в Вашингтоне в 1896 году, могло вынудить индейцев забыть их старые обычаи. По этому распоряжению все мужчины должны носить коротко остриженные волосы, так как считалось, что длинные волосы - последнее звено, связывающее индейцев с прежними обычаями. Многие краснокожие воспротивились распоряжению, а значительная часть правительственных агентов не сумела применить силу.

- Вот вам и результат ваших поблажек! - сердито говорил капитан Мортон. - Индейцы в резервациях исполняют Танец Духа, скрывают вражеских эмиссаров, а среди якобы лояльных полицейских находятся предатели, помогающие бежать таким бандитам, как Черная Молния. Настанет день, когда власти пожалеют, что отняли у армии управление резервациями.

Боцман и Томек, хотя и не были согласны с мнением капитана Мортона, не вмешивались в спор. По понятным соображениям они не стремились обращать на себя внимание. Зато миссис Аллан не скрывала возмущения. Она прямо заявила, что не длинные волосы, а несправедливость вынуждает индейцев к самозащите. Шериф с некоторыми доводами миссис Аллан был согласен, поэтому Мортон покинул ранчо в сильном раздражении.

Прошло несколько дней. Черная Молния пропал, словно в воду канул. Жизнь шла своим чередом. В ранчо Аллана перестали интересоваться судьбой беглеца и вскоре совершенно о нем забыли.

Приближалось время клеймить скот, пасущийся на обширных пастбищах. Скотоводы готовились сгонять стада, чтобы пометить тавром подросший молодняк и отобрать часть скота для продажи. Поэтому шерифу Аллану часто приходилось выезжать на пастбища, где паслись его стада.

По старому обычаю, после клеймения скота ранчеро устраивали различные состязания ковбоев. В числе этих состязаний были верховые скачки. И вот эти игры, называемые в Америке "родео", целиком захватили таких заядлых спортсменов, как Томек и боцман Новицкий.

В одном из табунов шерифа выделялась быстротой молодая кобылица, отлично объезженная старым лошадником-индейцем. Правда, у нее был один недостаток - пугливость и нервность. Поэтому садиться на нее мог только тот, кто умел решительной мягкостью заслужить привязанность животного.

Подобно своему отцу, Томек был искренним другом животных. Никогда его не влекла бессмысленная бойня вместо охоты. Куда большее удовольствие доставляло ему приручение диких животных, к чему у него были необычайные способности.

Когда шериф впервые показал Томеку великолепную кобылицу, тот был совершенно очарован. Лошадь стригла ушами, раздувала ноздри, принюхивалась к чужому человеку, нервно била копытами. Не обращая внимания на предостережение шерифа, Томек смело подошел к лошади. Мягким движением положил левую руку на дрожащие ноздря мустанга, а правой нежно погладил по шее. Почувствовав ласку, кобылица успокоилась. Томек отстегнул шпоры и легко вскочил на спину лошади. Кобылица послушно пробежала вокруг корраля, а Томек, сидевший без седла, управлял ею только коленями, как это делают индейцы.

Удивленный шериф предложил Томеку принять участие в большом родео. Аллан был опытным коневодом и прекрасно знал, что хороший наездник на скачках - половина успеха.

Услышав это лестное предложение, Томек не стал скрывать свою радость. Все коневоды стремились найти для своих фаворитов лучших наездников, а ведь кобылица была любимицей Аллана. Сознавая большую ответственность, Томек стал тщательно готовиться к состязаниям. Скачки должны были происходить на дистанции десять миль по открытой прерии. Поэтому Томек ежедневно делал на своей лошади длительные прогулки.

Спустя десять дней после бегства Черной Молнии, он направил мустанга к одинокой горе на границе с Мексикой. В глубине души он уже давно искал встречи с Красным Орлом, но спрашивать о нем у шерифа опасался, потому что это могло бы вызвать у Аллана подозрения, хоть теперь уже не было уверенности в том, что шериф ни о чем не догадывается. Ведь он в ту памятную ночь мог заглянуть в ящик письменного стола и обнаружить отсутствие ключика в запасной паре "браслетов". Если бы он ничего не подозревал, тогда должен был больше интересоваться, как же пленнику удалось снять кандалы. А он, как ни в чем не бывало, занялся повседневными делами, словно знал, кто сыграл с ним эту шутку. Салли категорически утверждала, что дядя только тогда направился к индейским полицейским, когда вторично услышал выстрелы. Потому-то Томек и предпочитал не расспрашивать шерифа о Красном Орле. Если молодой индеец действительно работал у Аллана ковбоем, то рано или поздно они встретятся, не возбуждая ни у кого подозрений.

Мустанг с развевающейся белой гривой шел мерным галопом. Необычайно легко и изящно перескакивал провалы, колючие кактусы, растущие кое-где среди кустов цветущего шалфея, пурпурным ковром покрывшего всю бескрайнюю прерию. Прижав маленькие, красивые уши, кобылица, казалось, сама наслаждалась скоростью.

Томек был восхищен ловкостью, умом и выносливостью лошади. Несмотря на то, что ее шерсть взмокла от пота, дыхание оставалось ровным, как в начале бега. Интересно, как она пройдет эти десять миль на родео. Ему ужасно хотелось, чтобы кобылица Аллана обошла лошадей других скотоводов.

Когда до подножия горы оставалось около двухсот метров, Томек заметил Красного Орла, стоявшего на скале. Пониже паслась его лошадь. Молодой индеец тоже заметил белого юношу. Он несколько раз махнул рукой, потом соскочил с камня и побежал ему на встречу.

Томек натянул поводья. Мустанг, прядя ушами, остановился перед индейцем. Томек соскочил с седла и протянул руку молодому приятелю. Они обменялись рукопожатием.

- Угх, как хорошо, что ты, мой белый брат, приехал сюда. Я уже несколько дней жду тебя по утрам вблизи этой горы, - сказал навах.

- Я тоже хотел встретить моего брата, но мне надо было соблюдать осторожность, чтобы не возбудить подозрений шерифа Аллана, - ответил Томек. - Я рад, что ты уже не хромаешь.

- Я не могу еще ступать на эту ногу, но это ерунда, - улыбнулся индеец.

- Нам надо о многом поговорить, только сначала займусь лошадью, - сказал Томек, ослабляя подпруги.

Пучком травы он тщательно вытер лошадь. Молодой навах взглядом знатока оценил ее.

- Угх, у моего брата резвый мустанг, - сказал он. - Я смотрел как он идет в прерии. Может лететь вперегонку с ветром.

- Это лошадь шерифа Аллана. В ближайшем родео я поеду на ней, - сказал Томек. - Мне так хочется выиграть!

- Мустанг хороший, но скачки - дело нелегкое. На родео выйдут лучшие лошади со всей округи. Даже мексиканские коневоды вызвались принять участие, а среди них дон Педро. А у него отменные скакуны, - говорил Красный Орел.

- Я знаю, что это нелегкое дело, потому и хотел бы победить.

Приятели уселись на землю рядом с обломками скал. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Первым заговорил молодой навах: