Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 58

– Мне приходилось спрашивать в Непале тамошних жителей о Снежном Человеке, – продолжал Пандит Давасарман. – Представьте себе, они верят, что встреча с этим странным существом смертельна для любого человека. Поэтому так трудно найти кого-нибудь, кто это существо видел.

– То же самое говорили тибетские проводники моему брату, когда, обнаружив таинственные следы в горах Каракорум, они отказались сопровождать его до близкого уже Кими, – добавил Смуга.

– Туземцы считают Йети неизвестным человеческим существом? – спросил Томек.

– Нет, они говорят иначе, – возразил Пандит Давасарман. – Названия, которые они дают неизвестным существам, могут иметь с человеком столько же общего, сколько и название «человекообразные», применяемое по отношению к некоторым видам обезьян.

– Туземцы весьма суеверны и склонны к преувеличениям. Скажите, кроме брата Смуги, упоминал ли кто-нибудь из европейцев об этом легендарном существе? – поинтересовался Вильмовский.

– Конечно, сагиб. Например, в середине XIX века Гукер[155] писал в своей книге, что туземцы рассказывали ему о диком племени гаррум, то есть «волосатых людей», обитающих в горных пустынях. Полковник Уоддел в 1889 году, представляя отчет о гималайской экспедиции, сообщил, что на границе Тибета видел широкие следы, которые он считал медвежьими, тогда как тибетцы считали их следами Волосатого Дикого Человека. Однако наиболее сенсационное известие было получено в прошлом году от Эльвеса. Он будто бы видел не только следы, но и само странное существо, которое прошло в нескольких сотнях метров от него.

Среди интересной беседы время проходило незаметно. К утру песчаная буря немного утихла. Пандит Давасарман прекратил рассказы и предложил:

– Давайте поспим несколько часов, нам надо как можно скорее отправиться в дальнейший путь. Мне кажется будет разумно, если мы не появимся в Хотане целой толпой. Так как мне необходимо увидеть там одного знакомого, я отправлюсь в город один. Возможно, мне удастся узнать, почему китайцы так интересуются всеми караванами. Мы встретимся с вами в условленном месте. Во время моего отсутствия караван поведет Удаджалак. Вы пройдете к горам между Хотаном и оазисом Керия.

– Советую вам, уважаемый Пандит Давасарман, взять с собой одного из нас. В случае опасности двоим будет легче справиться, – предложил Смуга.

– Ты, шикарр, в качестве командира должен оставаться с караваном, – заметил Пандит Давасарман.

– Возьмите меня с собой, я охотно посещу незнакомый город! – воскликнул боцман. – Это будет маленьким развлечением после изнурительного путешествия по пустыне.

– Я согласен, сагиб. Если вы пойдете со мной, это будет значить, что со мною идет отряд из десяти человек.

– Я тоже хотел бы пойти с вами, ты позволишь, папа, правда? – попросил Томек.

– Пусть решает сам Пандит Давасарман, – ответил Вильмовский. – Ведь ему надо там с кем-то встретиться.

– Ничего, можно ехать и втроем. Без вьючных животных мы в сумерках войдем незаметно в городские ворота, – закончил беседу индиец.

XVIII

Китайский пир и плохое известие

На следующий день путешественники дошли до берегов реки Каракаш и переправились вброд на ее противоположный берег. Они очутились в развилке рек Каракаш и Юрункаш – истоки первой из которых находятся высоко в горах, а второй – в Тибетском нагорье. Обе реки сливаются в песках Белькум, образуя реку Хотан. Эта последняя теряется затем среди песков пустыни Такла Макан, а при большом разливе воды впадает в реку Тарим.

Междуречную пойму, покрытую тополиными лесами и густыми зарослями высокого тростника, часто затопляли воды рек. Вильмовский, который охотно занимался ботаникой, обратил внимание на деревья, редко встречающиеся в других районах Средней Азии. На песчаных барханах росли тополя, носящие местное название «тутрак», с большими раскидистыми кронами. Их сухие листья шелестели и рассыпались в прах от малейшего дуновения ветра. Путешественники медленно пробирались через густой подлесок. Оружие они держали наготове, так как знали, что здесь можно встретить большие стада диких кабанов, а иногда наскочить и на тигра. Во время предыдущего посещения Китайского Туркестана, Пандит Давасарман встречал здесь диких лошадей и верблюдов.

Высокий тростник скрывал всадников вместе с лошадьми, поэтому приходилось ориентироваться по солнцу. Путешественники с трудом пробирались на восток к берегам реки Юрункаш. Переправившись на противоположный берег реки, Пандит Давасарман, боцман и Томек оставили караван.

Чтобы не привлекать к себе в Хотане внимания полиции, они не захватили ни винтовок, ни вьюков. Вдоль берегов Юрункаша направились на юг, а весь караван – на юго-восток, чтобы обойти город и стать лагерем в условленном месте у подножия гор.

Три всадника приближались к Хотану по дороге среди обработанных полей, пересеченных искусственными каналами. Еще засветло очутились на дороге, ведущей в город с востока. Отсюда повернули на запад, прямо к Хотану. Если китайские патрули все еще продолжали проверять караваны, идущие с запада, то ловкий маневр Пандита Давасармана позволил бы всадникам избежать проверки, потому что никто не стал бы обращать внимание на трех всадников, приехавших в Хотан с противоположной стороны. Уверенные в правильности своего расчета, всадники спокойно ехали по дороге, обсаженной тополями и тутовыми деревьями. После монотонных пейзажей пустыни они с интересом рассматривали обширный оазис и восхищались селеньями, текущими в зелени садов и полей.

Всадники приближались к Хотану. В действительности город состоял из трех поселений: Ильча, Юрункаш и Каракаш, и местные жители только первое, самое крупное поселение называли Хотаном. Город не имел крепостных стен, но въехать в него можно было лишь через одни из пяти ворот. А после того, как ворота запирались на ночь, только через калитку, находящуюся под контролем военного отряда.

Знакомый Пандита Давасармана жил в Ильчи-Хотане. Поскольку путешественники въехали в город с востока, им надо было проехать через Юрункаш и Каракаш, прежде чем они могли добраться до его дома. В толчее людей и вьючных животных им удалось без труда проникнуть через городские ворота. Они проехали ряд узких улиц, совершенно без зелени. Серые, мрачные дома в большинстве своем были лишены окон, выходящих на улицу. Это соответствовало обычаям мусульманского востока. Верхние этажи некоторых домов нависали над улицей, а иногда даже соединялись с такими же этажами домов с ее противоположной стороны, поэтому всадникам частенько приходилось проезжать через длинные полутемные туннели.

Пандит Давасарман остановился вблизи главного рынка, покрытого одной общей крышей. Всадники спешились. Они очутились возле узкого двухэтажного дома. Над его массивной дверью, пока еще широко открытой, висела вывеска с китайскими иероглифами.

– Приехали, – на русском языке сообщил Пандит Давасарман.

– Ваш знакомый – китаец? – спросил боцман, взглянув на вывеску с иероглифами.

– Да, он китаец, женатый на киргизке, – ответил Пандит Давасарман. – Но вы с ним можете говорить по-русски.

Привязав лошадей к железным кольцам, прикрепленным к стене, путешественники вошли в магазин. Владелец его, Сун Ли, видимо, был очень богат. Об этом свидетельствовали горы кашгарских ковров, по ценности ничем не уступающих персидским, и множество стоящих на полках чайников, кумганов, художественных подносов и других сосудов, сработанных из кованой меди.

Как только они вошли в магазин, портьера из разноцветных бус дрогнула, раскрылась, и из-за нее появился пожилой китаец. Вытянув вперед обе руки, он потряс ими и отвесил глубокий поклон.

– Дома ли достопочтенный Сун Ли? – спросил на русском языке Пандит Давасарман.

– Хозяин уже ушел в свою квартиру, и хотя я не достоин развязать шнурки у его ног, я постараюсь исполнить все пожелания почтенных гостей. Сейчас подадут чай, а потом мы сможем побеседовать о деле, – ответил китаец.