Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 50

– Ах, и так плохо, и так нехорошо, – опечалился Томек. – Но мы все же не имеем права помогать кому-либо проливать невинную кровь.

Боцман уселся на постели рядом со своим юным другом. Молча выпил три рюмки рома, закурил трубку и сказал:

– Может быть, нам удастся что-нибудь сделать? Ложись-ка спать и жалуйся на боль в пояснице. Завтра тоже скажись больным. Если мы останемся в лагере вдвоем, то сумеем порядком досадить и разбойникам, и англичанам.

– Что вы придумали?

– Скажу потом, а теперь ложись спать, так как у меня есть еще срочное дело.

Боцман вышел из палатки, подошел к Вильмовскому и Смуге, которые осматривали вьюки и сбрую лошадей.

– Я сделал Томеку массаж, но парень все еще чувствует себя плоховато. Думаю, что ему следует отдохнуть и не садиться в седло по крайней мере еще денек, – сообщил боцман, притворяясь очень озабоченным.

– Вот бедняга, я сейчас пойду к нему, – сказал Вильмовский.

– Подожди с этим, Андрей. Когда я выходил из палатки, он засыпал. Не могли бы мы завтра провести здесь целый день и отдохнуть хорошенько? Это бы очень пригодилось Томеку.

– Алло, Пандит Давасарман, будьте добры, подойдите к нам вместе с Садир Ходжей, – позвал Смуга.

– В чем дело, сагиб? – встревоженно спросил Пандит Давасарман. – Неужели молодой сагиб почувствовал себя хуже?

– Вот именно. Жалуется на боли в пояснице, – ответил Смуга. – Можем ли мы позволить себе завтра однодневную передышку? Когда мы должны встретиться с Наиб Назаром?

– Сейчас прикинем, сагиб. Свадебный поезд будет проезжать через Холм Купцов в пятницу днем. Сегодня у нас вторник. Отсюда до Холма Купцов можно дойти за полтора дня. Значит, времени у нас хватит и мы можем предоставить молодому сагибу необходимый отдых.

– А как по-твоему, Садир Ходжа? Мы успеем? – спросил Вильмовский.

– Если аллах будет милостив, успеем, – ответил канджут.

– Надо надеяться, что твой аллах будет милостив к нам. Итак, завтра отдых, – решил Смуга.

Кивком головы боцман подозвал к себе Садир Ходжу. Вдвоем они вышли из лагеря. Убедившись, что их никто не может подслушать, боцман спросил:

– Тебе очень понравилась моя винтовка?

– Это зачарованное ружье, из другого ты бы орла не подстрелил, сагиб, – ответил Садир Ходжа. – Ты знал, что я промахнусь и пошутил надо мной, позволив выстрелить три раза.

– Ты хотел бы получить эту винтовку, а?

Садир Ходжа взглянул на боцмана, пытаясь угадать, к чему он клонит.

– Послушай, браток, я дам тебе свою винтовку, если завтра с утра ты уговоришь белых сагибов пойти поохотиться на горных козлов. У меня слюнки текут при одном воспоминании о свежем мясе. Что ты думаешь о моем предложении? – искушал моряк.

– Орел парит в облаках, а горные козлы и косули скачут высоко в горах. Охотиться на них непросто.

– Я и не требую, чтобы ты обязательно убил козла. Белые сагибы сделают это сами. Ты должен только уговорить их пойти на охоту.

– А если они не захотят?

– Позови их, и они охотно пойдут. Помни, однако, мое условие: все люди должны принять участие в охоте.

– По дороге я нигде не видел козлов, – опечалился Садир Ходжа.

– Не будь дураком, браток! Разве необходимо видеть козлов, чтобы устроить охоту на них? – заявил боцман. – Ты на каждом постое расстилаешь коврик и бьешь лбом о землю, так попроси сегодня аллаха, чтобы он тебе помог[138]!

– Хороший совет, благородный сагиб. Видно, это кисмет[139]. Если аллах будет милостив, я получу твое ружье.

– Твоя правда. Ты разумный человек.

– Когда ты дашь мне ружье? Я хочу его испытать на охоте...

– Пусть будет по-твоему, старая лиса, я дам тебе винтовку перед самой охотой. Согласен?

– Ты сказал, благородный сагиб!

Вечером участники экспедиции навестили Томека, заботливо справляясь о его здоровье. Молодой человек притворно стонал, жаловался на боли в пояснице и украдкой подмигивал боцману. Садир Ходжа, перед тем как пойти спать, долго молился на своем коврике. Он часто бил поклоны, как видно, о чем-то прося милосердного аллаха.

Ночь прошла спокойно. Утром путешественники довольно рано проснулись, услышав крики канджутов. Они были взволнованы известием, что Садир Ходжа заметил пасущихся невдалеке диких памирских баранов.

– Гульджа![140] Я видел десятки крупных гульджа! Среди них были и молодые! – взволнованно кричал Садир Ходжа, показывая рукой на вершину горы. – Я видел их вон там! Минуту назад они скрылись за скалами!

– А это в самом деле были гульджа? – с любопытством спросил Вильмовский.

– Огромные, кривые рога гульджи я различу на самой далекой вершине, – уверял Садир Ходжа. – Здесь их легко окружить. Пропасти помешают им бежать. Я хорошо знаю эту местность!

– Ян, у нас сегодня отдых, не устроить ли нам небольшую прогулку, чтобы хоть увидеть редких памирских баранов, – предложил Вильмовский, который, как всякий зверолов, чрезвычайно интересовался всеми видами фауны.

– Не знаю, сумеем ли мы подойти к ним. Горные бараны отличаются необыкновенной чуткостью. Они ловко взбираются по горным склонам, – ответил Смуга. – Однако увидеть их в естественных условиях весьма любопытно.

– Сагиб, обещай дастур Махмеду Али и он устроит облаву, а я буду вашим проводником. К обеду мы получим мясо гульджи, – лихорадочно говорил Садир Ходжа.

– Как вы думаете, Пандит Давасарман, можем ли мы требовать от людей дополнительных трудов? – обратился Вильмовский к индийцу. – Я не хотел бы вызвать их неудовольствие. Все очень устали и следовало бы дать им отдых.

– Мои люди привыкли к утомительным маршам. Верховая езда для них равносильна отдыху. Мы можем устроить охоту на баранов, – ответил Пандит Давасарман.

– Люди Махмуда Али и солдаты сагиба Пандита Давасармана устроят облаву. Они направят гульджа прямо на нас, – вмешался Садир Ходжа.

– Все мы не можем идти на охоту. Ведь, кроме Томека, еще кто-то должен остаться в лагере, – заметил Вильмовский.

– Я останусь с Томеком, – вызвался боцман, молча прислушивавшийся к беседе. – Мне надоело лазить по горам, я предпочитаю предоставить это удовольствие вам и... баранам.

Услышав это, все расхохотались. Начали подготовку к охоте. Садир Ходжа подошел к боцману и выжидательно остановился рядом с ним.

– Ждешь, как черт ждет грешную душу? Пойдем, ты честно заработал свое ружье! – буркнул боцман, потрепав канджута До плечу. – Надеюсь, что к вечеру вы вернетесь...

Вскоре две группы охотников ушли. Подперев руками бока, боцман внимательно следил за ними взглядом, пока они не скрылись за поворотом ущелья. Моряк подождал еще немного, выкурил трубку и только после этого направился в палатку Томека.

– Вставай-ка, браток, быстрее. Нам предстоит уйма работы! – воскликнул боцман.

Тяжелую работу они закончили только под вечер. Томек порядком устал, но очень рад был проделанному, вернулся в палатку и почти немедленно уснул. Моряк еще раз проверил, хорошо ли связаны вьюки со свадебными подарками Наиб Назару, потом, покуривая трубку, уселся следить за супом, варившимся в походном котле, подвешенном над костром на треножнике.

Голоса охотников, возвращавшихся с охоты, послышались в ущелье лишь поздно вечером. Злые и усталые, они вернулись в лагерь.

– Что же вы повесили носы? – весело встретил их боцман. Ах, я вижу, вы ничего не добыли к ужину! Не беда, я приготовил вам вкусный суп.

– Садир Ходжа таскал нас по горам целый день, но мы даже бараньих рогов не видели, – расхохотался Вильмовский. – А как тут Томек, боцман?

– Он почти совсем здоров. Выхлебал полную миску супа. Вчера я беспокоился о нем. Ведь он даже рюмку рома не хотел выпить.

– Это хорошо, что он не подражает тебе хоть в этом. Он уже спит?