Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 38

Удивленный Вильмовский взглянул на Пандита Давасармана и сказал:

– Ах, ведь вы представили мне резидента, назвав его сэром Янгхазбендом? Как могло случиться, что я не обратил внимания на столь хорошо известную мне фамилию!

– А что в этом удивительного? – спросил боцман Новицкий, пожимая плечами.

– Янгхазбенд играет немалую роль в тайных делах англичан в Средней Азии, – ответил Вильмовский.

– Вот, значит, как обстоят дела, – буркнул моряк. – Ну и ну!.. Интересно, какое участие во всем этом принимает Смуга.

– Ничего, вскоре мы все узнаем, – сказал Томек, делая боцману знак, чтобы тот не сболтнул чего-нибудь лишнего.

Моряк понял взгляд приятеля. Он сразу же переменил тему беседы:

– Жаль, что мы так поздно узнали, что познакомились с такой важной персоной. Я охотно побеседовал бы с сэром Янгхазбендом о здешних краях, раз он так прекрасно разбирается в политике. Ведь хорошо знать, что, где и как происходит.

– Я тоже весьма сожалею, что по какому-то странному затмению не обратил внимания на фамилию резидента, – сказал Вильмовский.

– Да, мы не сумели воспользоваться таким великолепным случаем, – с сожалением подтвердил Томек. – Думается, однако, что вы, уважаемый Пандит Давасарман, тоже хорошо знакомы со Средней Азией. Ведь вы совершали опасные поездки в разные страны. Мы, наверное, можем многое от вас услышать.

– Святая правда, будьте столь любезны, расскажите о здешних путешественниках. Мы всегда охотно слушаем такие рассказы, – присоединился к просьбе Томека боцман.

– По-видимому, вас больше всего интересуют экспедиции сэра Янгхазбенда, – сказал Давасарман.

– Мы хотели бы услышать об известных исследователях Средней Азии, – ответил Томек. – Мы кое-что знаем о сэре Фрэнсисе Янгхазбенде и Свене Гедине[109], но на этом и кончаются все наши познания.

– Очень трудно рассказывать о научных экспедициях людей, деятельность которых еще продолжается, – начал Пандит Давасарман. – Средняя Азия до середины XIX века была почти совершенно неизвестна, как неизвестны были и пограничные горы. Впрочем, мы еще и теперь очень мало знаем о некоторых землях Средней Азии. Итак, например, недоступным оказалось Тибетское нагорье, отрезанное от нас самыми высокими горами мира, отличающееся к тому же суровым климатом и недоверием местных жителей к чужестранцам. Жители Тибета окружают необыкновенной таинственностью свой священный город Лхасу.

Первые вести о некоторых странах Средней Азии были получены в Европе в XIV веке от таких путешественников как: Рубруквис, Марко Поло[110] и Одорик из Порденоне. Позднее, из Китая в Тибет проникли иезуиты. Их донесения собрал в одно целое Клапрот. В начале XIX века Маннинг, Гюк и Габет исследовали отдельные подходы к Тибету, но тайн этой страны раскрыть им не удалось. В Тибете каждому европейцу угрожала смерть. Поэтому англичане решили подготовить ряд индийских топографов. Эти последние в обиходе называются «Пандитами». Пользуясь своим знанием местного языка и обычаев, они стали постепенно проникать в негостеприимную страну. И хотя большинство из них погибло или пропало без вести, некоторым счастливчикам удалось проникнуть в Лхасу. Один из Пандитов, под видом благочестивого паломника, жил в этом священном для буддистов городе длительное время. Пандиты Наин Синг и Кришна Угиен Гьятсо прославились своими исследованиями Тибета.

– Ах, как это похоже на англичан, ведь они всегда любили загребать жар чужими руками, – перебил боцман рассказ Пандита Давасармана. – А о себе, милостивый государь, вы не упоминаете?

– Я путешествовал не только с научной целью. Кроме того, как солдат, я обязан соблюдать тайну относительно выполняемых мною задач, – ответил Пандит Давасарман. – Моя деятельность, в основном, проходит в странах Средней Азии, непосредственно примыкающих к границе Британской Индии. Сагибы, пожалуй, согласятся, что чем меньше человек посвящен в дела пограничных территорий, тем лучше для него, когда он путешествует по диким пустыням. Однако разрешите, я вернусь к вопросу о географических открытиях. В начале XIX века братья Адольф и Герман Шлагинвейт организовали вылазку на северную сторону хребта Каракорум. После них в Яркенде и Кашгаре в Восточном Туркестане побывали Хейуорд и Шоу, а Кэри достиг западного Тибета, дойдя до Таримской котловины. Всего лишь семнадцать лет назад нынешний английский резидент в Кашмире, сэр Фрэнсис Янгхазбенд, впервые пересек всю Среднюю Азию и дошел до Пекина с запада. В 1903-1904 годах Янгхазбенд вместе с генералом Макдональ-дом совершили поход в Тибет и впервые в истории этой страны принудил тибетцев впустить европейцев в Лхасу.

– Извините, пожалуйста, если я вас перебью. Неужели генерал Макдональд, с которым мы познакомились на охоте в Алваре, сопутствовал Янгхазбенду во время его похода в Тибет? – спросил Вильмовский.

– Вы, сагиб, не ошиблись, – ответил Пандит Давасарман.

– Сюрпризы на каждом шагу, – буркнул боцман. – Еще немного, и по ниточке мы дойдем до клубка...

Вильмовский с укором взглянул на моряка, и тот умолк. А Пандит Давасарман продолжал:

– В конце XIX века Капю и Бонвало первыми перешли через Памир, потом последний из них совершил путешествие через весь Тибет, направляясь из Ташкента в Ханой. В это же время англичанин Рокхил проник в глубину Тибета, но не дошел до Лхасы. Весьма значительные научные плоды принесли экспедиции Детрейля, Риннса и Гренера. Наконец в 1894 году ряд научных экспедиций организовал Свен Гедин. В последнее время, как я слышал, ему удалось, несмотря на бдительность Янгхазбенда, тайком пробраться из Леха в Южный Тибет, где он, вероятно, находится и сейчас[111]. Несколько лет назад в Северном Тибете находилась экспедиция Фильхнера и Тафеля. Всего лишь год прошел с тех пор, как исследователи Брюс и Лайар отправились из Лех в Пекин через Тибет, горы Кунь-лунь и пустыню Гоби. Так, европейцы медленно, но упорно проникают в таинственные края Азии, но Тибет все еще остается почти неисследованным.

– Из вашего рассказа можно заключить, что англичане не поощряют деятельности Свена Гедина, хотя они и заинтересованы открытиями в Тибете, – заметил Томек.

– Все это не так просто, мой дорогой. – вмешался Вильмовский. – Свен Гедин не работает на англичан. Поэтому они стараются помешать его деятельности, как и деятельности путешественников из других иностранных государств, которые, в свою очередь, пытаются укрепить свое влияние в странах Средней Азии. Ведь недаром именно в то время, когда англичане исследовали среднеазиатские возвышенности с юга, с севера начали работу экспедиции, снаряженные русскими. Например, в середине XIX века Петр Семенов-Тянь-Шанский[112], один из самых выдающихся исследователей Азии, впервые изучил горы Тянь-Шань, которые отделяют русские владения от Афганистана. Кроме того, исследования вели Венюков в Восточном Туркестане и Северцов[113] в Тянь-Шане и на Памире. Особое значение получили четыре крупные экспедиции Николая Пржевальского[114], который впервые основательно исследовал почти неизвестные до него территории Таримской котловины и северного Тибета. Пржевальский продвинулся далеко в глубину Тибета, перешел через хребет Марко Поло и был остановлен тибетскими властями всего лишь на расстоянии двухсот пятидесяти километров от Лхасы. Он произвел топографическую съемку маршрута около 30 000 км, открыл дикого верблюда и дикую лошадь, получившую название лошади Пржевальского. Кроме Пржевальского два раза посетил восточный Тибет русский исследователь Потанин.

– Папа, ты ничего не сказал о генерале Брониславе Громбчевском, – напомнил Томек.