Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 15

Манибхадра медленно поднялся навстречу гостям. Отвесив низкий поклон, он скрестил на груди руки. Крупная алмазная брошь, придерживающая небольшой цветной султан на белой чалме, блеснула голубоватыми огоньками. Блестели и бриллиантовые запонки на длинном, достигающем колен сюртуке. За расшитым драгоценными камнями и жемчугом красным парчовым шарфом, которым был опоясан магараджа, блестел длинный кинжал в украшенных перламутром ножнах. Рукоятка кинжала была осыпана алмазами, а на самом верху ее горел огромный кровавый рубин. Длинные, свободные, белые, как и сюртук, брюки, спускались к мягким, расшитым золотом башмакам с загнутыми вверх носками. Тяжелая золотая цепь на шее – символ власти, и бриллиантовые кольца на пальцах рук дополняли необычайно богатый наряд магараджи.

Магараджа выпрямился и окинул своих гостей дружеским взглядом. Это был мужчина лет сорока, со смуглым лицом и черной, как вороново крыло, короткой бородой. На чистом английском языке он произнес:

– Приветствую вас как дорогих гостей, о прибытии которых меня предупредил шурин Пандит[61] Давасарман[62]. Я рад, что вы прибыли накануне великой охоты на тигров. Несмотря на то, что вы принадлежите к числу знаменитых звероловов, я думаю, что и наша скромная охота станет для вас приятным развлечением и отдыхом после длительного, изнурительного путешествия. Позвольте вас представить моей супруге, рани Алвара, которая весьма благосклонно относится к вашему другу шикарру Смуге.

Магараджа слегка поклонился, обращаясь в сторону соседнего возвышения. Звероловы в молчании восхищались необыкновенной красотой молодой и гибкой, как тростник, княгини. Она глядела на них, словно сквозь сон, своими миндалевидными глазами бледно-голубого цвета. Улыбалась красными и нежными, как лепестки розы, губами. Коротенькая голубая блузка, покрытая златоткаными орхидеями, была застегнута тремя алмазными пуговицами и не закрывала видневшуюся выше сари полосу обнаженного тела, подобного светло-коричневому бархату.

Сари княгини наглядно свидетельствовало об огромном богатстве магараджи и было подлинным произведением искусства известных во всем мире джайпурских ткачей. Расшитый золотом голубой муслин горел от алмазов, как горит вечернее небо, усеянное мигающими звездами. Легкое сари, уложенное на бедрах широкими складками, свободно касалось стоп княгини. Один конец богатого наряда переходил сзади в длинный трен, тогда как второй был переброшен через левое плечо. По обычаю «пурдах», которому подчиняются все индийцы высоких сфер, то есть запрещению показывать лицо чужим мужчинам, княгиня поддерживала правой рукой свисающий с левого плеча уголок сари и прозрачным муслином кокетливо закрывала лицо от взглядов гостей. Пальцы обеих рук княгини украшали драгоценные кольца, в ушах были продеты большие серповидные серьги, украшенные алмазами. Подобно своему царственному супругу, она носила на шее тяжелую золотую цепь. В гладко зачесанные назад черные волосы была вколота живая белая орхидея, что делало княгиню похожей на экзотический цветок.

Маленькие ступни княгини в золотистых сандалиях опирались на спину лежавшего перед ней большого гепарда[63], желтоватая шерсть которого пестрела частыми темными пятнышками.

За княгиней стояли молодые служительницы. Они с помощью золотых шнуров приводили в движение большие пункхасы, то есть веера из разноцветных перьев, свисающие с потолка.

Вильмовский, а вслед за ним боцман и Томек, сделали шаг по направлению к красавице княгине и отвесили ей глубокий поклон.

– Мой брат, Пандит Давасарман, просил меня позаботиться о вас во время его отсутствия, поэтому будьте моими дорогими гостями, – сказала княгиня тихим, мелодичным голосом. – Я много слышала о ваших необыкновенных приключениях. Вы, по-видимому, тот храбрый молодой зверолов, который всюду завоевывает дружбу людей и приручает даже диких животных?

Говоря это, княгиня взглянула на Томека. Молодой человек под испытующим взглядом княгини смутился. Он не был уверен, подобает ли ему вести беседу с княгиней, потому что в Индии обычно женщины не принимают участия в беседах мужчин. Княгиня ободряюще улыбнулась Томеку и добавила на хорошем английском языке:

– Шикарр Смуга мне рассказывал о вашей мужественной борьбе в Мексике в защиту своей юной австралийки. Скажите, она в самом деле так красива, как мне рассказывали?

Томек покраснел, потому что княгиня назвала Салли «его австралийкой». Слушая слова княгини, боцман развеселился, так как и он часто дразнил Томека по поводу Салли. Воспользовавшись теперь минутным замешательством друга, боцман охотно вмешался в беседу:

– Ваша правда, уважаемая госпожа! Салли выглядит, как картинка. Ничего удивительного, что наш Томек готов пойти за нее в огонь и в воду.

Княгиня медленно повернулась к моряку. Какое-то время она рассматривала широкоплечего, высокого боцмана, который в сравнении с низкорослыми, как правило, индийцами выглядел настоящим великаном.

– Мне рассказывали, что вождь восставших индейцев хотел выдать за вас в Америке свою дочь. Она была тоже так красива, как австралийка? – спросила княгиня.

Пришла очередь боцмана смутиться при этом напоминании. Было время, когда драматические события принудили его дать обещание жениться на молодой девушке, но ему удалось счастливо, в этом особом случае, не сдержать данного слова. Боцман считал женитьбу самым большим злом, какое только может встретить моряка, любящего бродить по свету. Но он нашелся и сразу же ответил:

– Вождь апачей, Черная Молния, не был бунтовщиком, уважаемая госпожа. Он только хотел сбросить с шеи ярмо рабства. Столь благородные люди, как он, предпочитают погибнуть, чем быть рабами.

Встревоженный смелыми речами друга, Вильмовский предостерегающе кашлянул и дипломатически сказал:

– Мы благодарим его высочество магараджу и вас, милостивая рани, за любезный прием в Алваре. Мы совершили длительное путешествие, чтобы встретиться с нашим другом Смугой, и поэтому чрезвычайно хотим узнать, где он находится сейчас.

Магараджа и его супруга сделали вид, что не поняли истинного смысла слов боцмана, и дружески смотрели на польских путешественников.

– Несколько недель тому назад шикарр Смуга в обществе моего брата поехал по делам в Дели, оттуда они довольно неожиданно направились в какое-то длительное путешествие, – ответила княгиня. – Как раз позавчера я получила известие, что брат вернется сюда на днях, а с ним, быть может, приедет и шикарр Смуга. Поэтому, господа, вы сможете принять участие в нашей завтрашней охоте на тигров. Я полагаю, что для столь известных звероловов такая охота будет приятным развлечением.

– Прошу прощения, ваше высочество, но мы не слишком охотно убиваем диких зверей и не любим на это смотреть, – вежливо ответил Вильмовский. – Наша задача – ловля живых животных и приручение их для зоологических садов.

– То же самое говорил шикарр Смуга, – ответила княгиня. – Но я все-таки не могу понять, почему профессиональные звероловы отказываются принимать участие в охоте на тигров, когда на эту охоту к нам приезжают знаменитейшие охотники даже из самой Англии. Вот, например, полковник Ральф Бартон и генерал Джон Макдональд относятся к числу людей, которые не простили бы нам ни за что, если бы мы забыли их пригласить на такую охоту.

Два англичанина, одетые в военные мундиры цвета хаки, отвесили поклон прекрасной княгине.

– Слава алварской охоты на тигров уже давно достигла пределов далекой Европы, – льстиво заявил полковник Бартон.

– Стать лицом к лицу с джайпурским тигром – это подлинно мужское развлечение, – добавил генерал Макдональд.

– Да, но разве охотник, сидя на спине слона в полной безопасности, словно в крепости, не стреляет в тигра, как в мишень? – вмешался боцман.

Генерал Макдональд сделал движение, словно хотел что-то возразить, но Вильмовский помешал ему, сказав: