Орлиные перья - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 24

— Дай им как-то знать! Они могут выстрелить из укрытия!

— Пусть Мем'ен гва не волнуется. Я несу щит того, кто когда-то был военным вождем вахпекутов. Разведчики должны были заметить это. Наши воины помнят чародейские знаки, нарисованные на щите. Их интересуют прежде всего эти символы.

Некоторое время путников никто не беспокоил. Мем'ен гва, которая не уставала тревожно оглядываться, обернулась в очередной раз и прошептала:

— Они уже за нами. Их несколько. За ними группа женщин.

— Караульные подстраховываются, отрезая нам дорогу. Женщины, наверное, собирали хворост в лесу и присоединились к ним, — тихо объяснил Техаванка. — Не обращай на них внимания. Мы уже недалеко от поселка.

На берегу озера показалось большое поселение, огороженное высоким частоколом с отверстиями для стрельбы. Над оградой возвышались крытые землей куполообразные крыши, издали похожие на дымящиеся холмы. Приближалась пора обеда, поэтому дым от очагов, горевших в землянках, вылетал через специальные отверстия на крыше. На крышах отдельных хижин белели черепа бизонов, а у входа, на высоких, вбитых в землю шестах развевались символы славных воинов. Взволнованные голоса мешались с лаем собак.

— Вход в частоколе открыт? — спросил Техаванка.

— Да-да, мы должны войти в него?

— Именно так и поступим. Пусть Мем'ен гва идет прямо, пока не увидит самую большую хижину. Перед ней она заметит белые волчьи хвосты, повешенные на высоких палках. Это символ Красной Собаки, моего деда. К нему меня и веди.

Они прошли в ворота. Жители поселка, предупрежденные вестовыми, шумно выскочили на майдан. Когда появились путники, голоса стихли, только собаки вдруг оскалились и подняли жуткий лай.

Испугавшись, Мем'ен гва отпрянула, но Техаванка сказал что-то на языке дакотов, и собаки, поджав хвосты, тотчас же разбежались.

Мем'ен гва повела Техаванку вглубь поселка. Толпа мужчин, женщин и детей молча расступилась перед ними и внимательно смотрела вслед. Индейцы перебрасывались замечаниями, которые с каждой минутой становились все громче. Юноша нес волшебный щит павшего вождя вахпекутов, он казался незрячим, и его вела чиппева.

Вдруг послышался сдавленный крик. Молодая девушка, бросив вязанку хвороста, подбежала к странному незнакомцу, который, словно почувствовав ее приближение, остановился. Она тем временем недоверчиво рассматривала сверток со святыми предметами на груди юноши и щит. Потом взглянула на его лицо. Слезы появились на глазах девушки. Она подняла руку и дрожащими пальцами дотронулась до его губ.

— Техаванка… Единственный брат мой, ты жив… ты вернулся, — прошептала она, почти плача.

— Здравствуй, Утренняя Роса, сестра моя, — тихо ответил Техаванка, не менее взволнованный.

Среди вахпекутов раздались радостные крики. Имя Техаванки, внука шамана и вождя Красной Собаки, передавалось из уст в уста. Никто в эту минуту не осудил Техаванку и Утреннюю Росу за несколько приветственных слов, хотя суровый обычай запрещал взрослым братьям и сестрам разговаривать друг с другом. Все были радостны и взволнованы.

Утренняя Роса смотрела на брата глазами полными слез. Она не осмеливалась задавать вопросы, хотя ее и пугала повязка на голове Техаванки. Девушка дала знак его спутнице следовать за ней.

Мем'ен гва повела за собой Техаванку. Держась за руки, они шли прямо к хижине вождя, самой большой в поселке. За ними следовала радостная толпа.

Утренняя Роса раздвинула шкуры бизона, закрывающие вход в хижину, и Мем'ен гва впервые вошла в дом вахпекутов. Куполообразный свод просторной землянки, где могло разместиться несколько десятков человек, поддерживали четыре толстых столба, между которыми полыхал огонь. За костром, напротив входа был домашний алтарь. Вдоль овальных стен находились лежанки, отделенные друг от друга кожаными покрывалами, а между ними были размещены хозяйственная утварь, одежда, запасы еды, топливо и упряжка с волокушами для собак.

Не успела Мем'ен гва осмотреть убранство хижины, как у огня, на коже, брошенной на земляной пол, увидела высокого старого мужчину. Меховая шапка с четырьмя соколиными перьями, ожерелье из клыков и когтей волков и медведей, святые знаки, покрывающие лицо и грудь, свидетельствовали о его необыкновенных заслугах и высоком положении в племени. За плечами старца, на специальном стояке были выставлены его военные трофеи, среди которых главное место занимали скальпы, натянутые на полукруглые рамки. Серьезное сосредоточенное выражение лица и проницательный взгляд требовали от всех почтительности. Это был Красная Собака, дед Техаванки.

Оробевшая Мем'ен гва подвела Техаванку к старому вождю-шаману и хотела было отойти в сторону, но молодой человек, крепко сжав ее руку, заставил встать рядом.

Красная Собака сидел неподвижно, как статуя, выбитая из камня. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Только пронзительный взгляд скользнул по вошедшим. Этого взгляда шаману было достаточно чтобы понять: его внук, должно быть, потерял зрение. А девушка из племени чиппева, которую он держал за руку, помогла ему вернуться к своим. Шаман сразу же узнал сверток со святыми предметами и волшебный щит отца Техаванки, который пал в сражении с чиппева. Каким образом его любимый внук добыл эти святости? Радость и гордость распирали грудь шамана, но он продолжал оставаться неподвижным, как статуя.

После продолжительного и красноречивого молчания старец поднялся и сказал:

— Приветствую тебя, сын! Ты вернулся домой! Не переставая тревожиться за тебя, мы с нетерпением ждали этого.

Техаванка склонился в низком поклоне.

— Прости, отец, что не смог исполнить твое поручение, — сказал он. — Охота не была удачной для меня…

— Потом, сын, ты расскажешь обо всем совету старейшин, — перебил его Красная Собака. — Я вижу, что ты проделал долгий путь. Почему ты закрываешь свои глаза?

— Близзард застиг меня врасплох во время бегства из плена чиппева. Зародыши снега вторглись в мои глаза, лишив зрения. Позволь, отец, ввести в наш дом мою подругу. Это Мем'ен гва, наша гостья. Она может вернуться к своим, когда пожелает.

Шаман внимательно посмотрел на Мем'ен гва. И догадался обо всем. Девушка была испугана. Старец улыбнулся, положил руку на ее плечо и сказал на алгонкинском наречии:

— Приветствую тебя, дочь, в нашем доме. Гость моего сына — это мой гость, гость всех вахпекутов. Когда наше гостеприимство наскучит тебе, мы проводим тебя, гарантируя безопасность, куда захочешь. Утренняя Роса будет заботиться о тебе, как о своей сестре.

— Спасибо, отец мой, — ответил Техаванка, низко склоняясь перед старцем.

Только теперь Мем'ен гва поняла, что ее приняли, как гостью, и теперь можно не опасаться вахпекутов. Слезы радости выступили на глазах девушки. Вместе с Техаванкой она низко склонилась перед шаманом.

Красная Собака улыбнулся им. Каменная невозмутимость оставила его лицо.

— Сын мой, — сказал он минуту спустя, — сверток со святыми талисманами и волшебный щит твоего отца радуют мои старые глаза. Твоя рука настигла убийцу?

— Я не застал его в вигваме, когда брал святости. В это время он сражался с лисами на озере, где и погиб, — ответил Техаванка. И тихо добавил: — Это был отец Мем'ен гва. Я поступил так, как сказал мне мой Дух-Покровитель.

— Тень твоего отца радуется сейчас в Стране Вечного Духа. Положи святыни на место.

Техаванка, ведомый шаманом, подошел к домашнему алтарю и опустил талисманы отца рядом со свертком со святыми предметами Красной Собаки. Тогда старец хлопнул в ладони. Из глубины хижины сразу же появились две его жены, старшая и младшая. Как только они поприветствовали Техаванку, Красная Собака сказал:

— Поручите глашатаю 77 пригласить членов совета старейшин на вечерний пир. Мы должны достойно отметить сегодняшний день. Убейте самую жирную собаку 78. Но сперва займитесь Техаванкой и гостьей. Они измучены и голодны. Подойди к огню, сын, я должен осмотреть твои глаза.