Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 6

– А я Александр Николаевич Могила, как выяснилось – барон фон Гравштайн.

– Ха! Я знал, у вас в лице есть что-то такое…

Прикрыв глаза, я вздохнул – и этот туда же!

– Вы знаете, что ваш замок довольно долго был пиратским гнездом?

– Первый раз слышу. Кстати, когда это ты герцогом успел стать? Мы же еще за тебя не проголосовали?

– Вы не проголосовали за то, что я – легитимный правитель, которому вы готовы служить, титул мне от предков достался. И вообще, может быть, я откажусь!

– Куда ты денешься… За мной вон – управляющий приехал. – Я кивнул на похрапывающего фон Шнитце. – За тобой, небось, сразу десяток завалились?

– Не, эсэмэску прислали. Каникулы, решил съездить. – Эск вдруг посмотрел на книгу и протянул ее мне. – Возьмите, господин барон. Я уже прочитал, а вам, кажется, пригодится.

– Точно справитесь без шпаргалок, господин герцог?

– Куда деваться… мы в одной заднице, да?

Я не совсем понял, но кивнул.

Эск вскочил, попрощался и ушел, напевая что-то сильно похожее на «Ушаночку». М-да, это он интуитивно «бегут-стучат колесики» выбрал? Талант, однако.

Фон Шнитце проснулся ровно за минуту до остановки, видимо, по привычке.

Герцог мелькнул где-то в другом конце перрона, меня же утащили к стоянке, сунули на заднее сиденье старенького «Мерседеса». Спустя четверть часа, я без каких-либо формальностей пересек границу Федерации и въехал в самоопределившийся Эскенланд. Еще через десять минут из темноты проступила громада внушительной замковой стены, ограждавшей мое владение от тихо спящего городка.

Во дворе, несмотря на поздний час, скопилось немало встречающих – какие-то мужики, почему-то ни разу не в «национальной одежде», несколько женщин, парочка ребятишек. Все они смотрели на меня с какой-то слишком явной радостью. Примерно как мы в детстве на подъезжающую тележку мороженщицы.

– Господин барон, все готово! – Фон Шнитце подошел, нервно потирая руки.

– Что – готово?

– Люди собрались.

– Зачем?

– Для того чтобы я мог представить им нового владетеля этой земли.

Закрыв глаза рукой, я сложил в уме обрывки и намеки, после чего, наконец, догадался, какую именно задницу имел в виду наш студент-герцог. Кажется, накрылся мой отдых.

Со встречающими разделался простым «Завтра» и зверски скорченной рожей, после чего ухватил старика и ворвался в замок. На окружающее я практически не обращал внимания, летел вперед, подгоняемый доносящимися из-за спины короткими «направо», «налево» и «осторожно, ступенька». Наконец, в каком-то подобии кабинета с антикварной мебелью решил, что сойдет, и рухнул в кресло, уставившись на фон Шнитце, как чекист на врага народа. М?да, ночь, шум ветра за окном, в кресле с высокой спинкой сидит барон-иноземец и устраивает допрос несчастному провинившемуся старику-патриоту.

Патриот, поняв, что придется все-таки говорить правду, помялся еще чуть-чуть, но, сообразив, что дальше молчать опасно, откашлялся и начал издалека.

Небольшой полуостров, а во время высоких приливов и вовсе «часть суши, окруженная водой». В прошлом, очень-очень далеком прошлом, почти легендарном – маленькое самостоятельное государство. Было это настолько давно, что уже никто толком и не помнит, когда именно. Редкие периоды независимости сменялись приходом очередных захватчиков, которых вскоре прогоняли другие, третьи, десятые, местные обычаи переплетались с обычаями пришельцев, местные законы разбавлялись законами чужими, но что с того? Люди живут, им бы поесть чего, детей вырастить да денежку на старость отложить, а как эта денежка называется, пфенниг, эре, пенс или цент – какая разница?

Впрочем, с наступлением долгих сытых времен местным захотелось чего-то большого и чистого. Ну что может быть невиннее намерения вернуть старые имена земле предков? Ведь это просто название одного из федеральных округов, они, как добропорядочные граждане, имеют право на подобный каприз? К проблеме подошли с положенной в тех местах практичностью, составили подробный план и привели его в действие. Не учли только одной маленькой детали, о которой и рассказывал мне сейчас Шнитце.

– Мы не хотели давать повода некоторым не слишком разумным людям… повода обвинить нас в… э-э… некоторой поспешности принятия решений.

Я поощрительно хмыкнул.

– В чем же именно вы налажали?

Фон Шнитце, еще раз откашлявшись и нервно посмотрев за окно, продолжил:

– Наша страна, как всем известно, состоит из восемнадцати федеральных земель. Да, мы часть одной из них, так уж сложилось, но у нас есть своя история и своя гордость! Вы, конечно, слышали о великой борьбе эсков за восстановление герцогства в его исторических границах?

– Ни разу.

– Как?! Это длится веками, нет ни одного человека в герцогстве, который остался бы равнодушен! Явка на референдум составила девяносто девять процентов, и мы знаем всех не участвовавших!

– Вы их спрашивали поименно?

– Конечно! Вдруг мы не учли какие-то пожелания наших соотечественников?

Вот и шути тут.

– Недавно мы все-таки нашли способ, показавшийся разумным и правильным. В одной из политических игр прошлых веков неудачливый претендент на владение нашей землей пытался провести референдум. В те времена и слова такого не знали, к тому же у других сторон было попросту больше грубой силы, поэтому идея с народным волеизъявлением не прошла. Но – предложивший ее в тот момент имел все права на это, поскольку формально считался главой государства! Мы подняли предложение двухвековой давности, проверили и установили, что оно в самом деле оказалось не отмененным, а отложенным в связи с известными событиями. К сожалению, в оригинальном тексте были некоторые… м-м… не совсем корректные формулировки. К примеру, там предполагалось отменить «чуждые законы», оставив только «исконные обычаи».

– Подразумевалось, что сверху укажут, какие из этих обычаев исконные?

– Вероятно, так. – Старик еще раз посмотрел за окно и вздохнул. – Тем не менее, текст был, документ все еще имел силу, и мы решили, что времени на обдумывание ушло достаточно, оставалось только возобновить процедуру, что в компетенции окружного фольксраата, и провести сам плебисцит. Но формулировка… Видите ли, господин барон, поскольку формулировку двухсотлетней давности не изменяли, то в результате получилось, что мы… В самом деле слегка поспешили. Видите ли, это довольно сложный вопрос, тут надо рассматривать разные стороны, к тому же…

– Конкретнее!

Он вздрогнул и, странно кося в сторону, полушепотом завершил:

– Получилось так, что мы отменили в стране все законы. Вплоть до того времени, когда наша страна еще была свободна.

Отменили. Законы. Дикая, блин, Европа!

– Ну отмените решение референдума, чего тянуть?

Старик вдруг гордо выпрямился и процедил через губу:

– Мы живем в свободной, демократической стране! Решение фольксраата невозможно отменить! – Но тут же обмяк. – К тому же теперь по закону правом принимать подобные решения обладают только бароны. Видите ли, в тексте обсуждаемого изменения было написано «Возвращение к законам, принятым во времена независимости», однако как-то забылось, что наша страна последний раз была полностью независима в одна тысяча сто седьмом году. Но поймите, нам очень хотелось наконец вернуть свое имя!

– Проведите еще один референдум!

– Если бы… – Он печально на меня посмотрел, подвигал бумаги и еще раз вздохнул. – Вот как раз этот закон все еще работает. Он, видите ли, записан в древнейшем рукописном своде законов страны. Право голоса теперь принадлежит только баронам! И лишить их этого права, передав его всем гражданам, может только герцог!

– А утвердить наследника герцога могут только бароны.

– Именно так. И произойти это, в соответствии с традицией, должно в последний день лета. То есть через два месяца.

– А до тех пор…

– Судебная, законодательная и исполнительная власть принадлежит вам, господин барон, и вашим… э-э… коллегам. Каждому в пределах своих земель.