Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 45

– Первое и основное – массовые нарушения прав беженцев!

– У них есть какие-то особенные права? Работой и жильем обеспечиваем, чего еще?

– Они бегут из вашего города!

– Так я тут при чем?

– Они бегут от ужасного к ним отношения, есть сведения, что вы используете рабский труд, запрещаете проведение национальных ритуалов и… – читавший (или читавшая) прервался, глядя мне за спину. Пришлось обернуться.

Негр шел через двор, пританцовывая под неслышную музыку и дирижируя сам себе какой-то костью. В другой руке у него был череп, видимо – давешнего испанца, и он то и дело к этому черепу наклонялся, словно прислушиваясь. Зрелище было странным даже для Гравштайна.

– Это кто?

– Это тот самый людоед, которого у нас якобы эксплуатируют.

– Людоед?!

– Мы вообще-то предпочитаем говорить «человек с альтернативными гастрономическими предпочтениями», но от фактов никуда не денешься – постоянно норовит вцепиться в кого-нибудь зубами.

– А что у него в руке?

– Кажется, большая берцовая кость человека. Ничего страшного, владелец конкретно этой уже давненько мертв.

– И вы так просто об этом говорите?!

– Ну что поделать, в наших подвалах, бывает, пропадают люди, исторический, видите ли, факт. Но большинство находится, во всяком случае, к ужину приходят все. Еда у нас для сотрудников бесплатна, а в Федерации по такому поводу даже мертвые поднимутся, сами знаете.

Шутку они не поддержали, провожая взглядами негра до тех пор, пока он не скрылся за углом.

– Ладно, можно считать, что на тяжелую рабскую долю вы посмотрели, если хотите, можете потом с ним поговорить, он на кухню пошел, предпочитает отираться рядом с едой. – Я вспомнил, как недавно чернокожий напугал нас в подвале, и с чувством добавил: – Коз-зел. Столько жратвы на него переводим! Ну да ладно, что там следующее?

– А-а… кхм. Похищение и заключение под стражу без суда. Установлено, что вами удерживается несколько человек, граждан Федерации!

– Резонное замечание. Думаю, смогу объяснить, в чем именно вы заблуждаетесь, на примере.

– Александэр! Ой, простите, ваша милость, не знал, что вы заняты.

– Ничего страшного, Эгельберт. Господа, это управляющий замком, господин Эгельберт фон Шнитце, историк и патриот. Что случилось?

– Зверь, господин барон! Опять вырвался! – Отчего-то в замке укоренилась дурная идея, что я способен чуть ли не уговорить здоровенного козла, и теперь, как только он в очередной раз сбегал, все кидались ко мне. Что странно – среди волонтеров было немало крепких парней, но… но ведь всегда проще спихнуть работу на начальство, ему ведь просто нечем заняться.

Городские ребятишки! Слабоваты в коленках. Вот и приходилось то мне, то громиле Эдгару заниматься таким неподходящим делом. Еще, правда, козел не трогал двоих: повариху, опасаясь получить тесаком промеж рогов, и нашего людоеда, видимо чуя родственную душу. А может, просто по окрасу принимая за своего.

– Пошлите кого-нибудь за доспехами.

– Уже. Только прошу вас, Александэр, полегче! Это особенный экземпляр, породистый, немного нервный…

– Он своими нервами весь замок достает. – Дэн и один из слуг уже бежали с броней. – Что опять случилось?

– Зверь и Упырь сцепились, случайно разломали перегородку в стойле.

– Что, туриста не поделили?

– Нет, что-то другое, экскурсия в этот момент была далеко.

– Ну хоть что-то хорошее.

– Прошу прощения? – Конрад показал пальцем на доспехи. – Это – что?

– Видите ли, дорогой доктор, есть в замке одна скотина…

– Александэр! Как можно так о несчастном животном!

– Вот даже вы согласны, что он животное! И этот черный скот всех уже достал! Если бы не ваше упрямство, его давно бы прирезали!

– Дитя природы, просто немного игривое… – Управляющий упорно не хотел признавать, что с выбором вожака для замковых коз он серьезно просчитался.

Особа вдруг кашлянул и надменно выдал куда-то в сторону:

– Мне кажется, что к списку обвинений стоит добавить расовую нетерпимость!

– Да ладно уж, расовую, так и говорите – межвидовую!

Я решительно нахлобучил шлем и двинулся к хлеву, откуда раздавались шипение, блеяние и жалобные крики неосторожного волонтера, загнанного дракой мохнатых ужастиков на потолочную балку.

Спустя пять минут и три новых синяка, я вернулся.

– Порядок, раздевайте. – Пока я считал потери (что козы иногда кусаются, я знал, но что они при этом рычат и мотают башкой, пытаясь оторвать кусок – это новость!), а комиссия о чем-то шушукалась в стороне, Дэн, страдальчески вздыхая, снимал с меня железо. – Эй, полегче!

– Прошу прощения, ремешок заело.

– Не заело, а зажевало. – Я осмотрел наруч, пряжку крепления перекосило. М-да. – Ладно, неси остальное в оружейную.

Быстро надев кафтан поверх наруча, я вернулся к комиссии.

– Кхм! – Из повернувшихся ко мне приличным человеком выглядел только Конрад, к нему я и обратился:

– Прошу в темницу!

Доктор подозрительно прищурился, близняшки-общественники отгородились бумагами, Особа, так и не представившийся мужик с благородной проседью и породистой брезгливой физиономией, поднял бровь и фыркнул.

Тем не менее, все последовали за мной.

– Вот, как видите, наши подвалы просторны, чисты, уютны и соответствуют всем нормам. Убираются тут регулярно, питание заключенным приносят с общей замковой кухни, грех жаловаться. Впрочем, как вы уже могли убедиться, режим у них весьма свободный.

– И вы так же свободно используете труд заключенных!

Не оборачиваясь к Особе, я пояснил для Конрада:

– Конечно, используем. Им, знаете ли, скучно. Хотя сейчас все сами увидите. Вот!

Близняшки сунулись в дверь и тут же отпрыгнули. Я, заглянув, понял, что ошибся.

– Прошу прощения, это наша замковая пыточная.

– У вас еще и пытают?

– Только по требованию туристов. Нам немного дальше, пойдемте.

Близняшка вроде-бы-мужского-пола вдруг пригнулся, словно охотничья собака, взявшая след, и протянул:

– Это кро-овь? Здесь кого-то… боже!

Я сдержал смешок. Ну да, у меня тут человек пятьдесят активной молодежи разного пола, плюс ночующие туристы. Кто ж удержится и не попробует заняться этим на дыбе? Они чуть ли не расписание составляют, уже и в городе эвфемизм подхватили, «сходить в пыточную». Ну а кто придумал во время «пыток» вместо крови использовать варенье, это мне уже неизвестно. Думаю, зря они это, но тут уж запрещать бесполезно.

Подойдя ближе, я мазнул пальцем по бурым пятнам на кандалах, принюхался. Попробовал на вкус.

– Карлин, наверное. Она вечно клубничное варенье во все добавляет, даже сама пропиталась. Хотя вкусно. Хотите попробовать? – На меня уставились четыре пары выпученных глаз. Конрад стоял впереди, остальные спрятались за него. Ладно, объяснять им суть происходящего было бы глупо, я просто пригласил:

– Пойдемте. Камеры тут за поворотом.

Когда я проходил мимо, близняшки и Особа аж по стенке распластались. Тоже мне, нашли кровавого диктатора. Понапридумывают, а потом сами боятся. Похоже, единственный нормальный человек в их компании – это доктор. Вот к нему я и решил обращаться впредь, игнорируя остальных:

– Пять камер. Новодел, оборудованы по стандартам Федерации, пусть и слегка устаревшим. В этой содержится африканец, вы его видели – нападение на полицейских, есть пострадавшие и покусанные. Здесь у меня сидит некий Блюмшилд, очень подозрительный тип.

– Которого вы похитили, дабы избежать уплаты долга! – Особа попытался угрожающе нависнуть надо мной. Ага, как же! Не обращая на него внимания, я пояснил для Конрада:

– Как видите, никакого похищения, дверь в камеру открыта, рядом постоянно находится смотритель, готовый помочь заключенным.

Дверь и в самом деле была открыта, и перед ней лежал большой кусок колбасы. Нитка, к которой он был привязан, в полумраке почти не заметна, но, узник, должно быть, понимал, что это ловушка. Очередной тюремщик-доброволец сидел сбоку от двери у стенки неподвижно, и только пальцами поглаживал короткую дубинку. Все-таки уважаю местных! Наш бы не вытерпел, сам в камеру зашел, а тут – порядок, выдержка и коварный план. Ну и еще камера над дверью, через которую трансляция идет в Интернет. Там постоянно ставки заключают, кто сможет выманить банкира из камеры.