Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Загадка золотого кинжала (сборник) - Говард Роберт Ирвин - Страница 23


23
Изменить размер шрифта:

Вернувшись с фермы, я еще раз внимательно осмотрел сад. У самого угла беседки, футах в пятнадцати от трупа, снег был испачкан в крови. Но как? Я терялся в догадках, пока не пришел к очевидному выводу: убийца пытался отмыть руки снегом, потому что вода в пруде замерзла. Но тогда и одежда должна была быть испачкана! Но вы видели совершенно белую фигуру… что же такое на ней было? Или – не было ничего?

Это была отличная идея, чрезвычайно продуктивная.

К счастью, я взял с собой пару человек на случай поимки Стина – это дало мне бо́льшую свободу действий. Они оба отличные ребята, так что я оставил их осматривать беседку и лавры в поисках спрятанной одежды, которую убийца скинул, осознав, насколько страшную улику та представляет. Я как раз возвращался в дом, когда все происшедшее живо встало у меня перед глазами.

С тисовой аллеи ясно видно подъездной путь, который как раз здесь делает поворот. Должно быть, убийца нас заметил – и что может быть разумнее в такой ситуации, чем встать на четвереньки и спрятаться за невысокой изгородью? Теперь понимаете, что именно вы увидели? Однако, подумалось мне, он должен был изрядно замерзнуть. И простудиться.

Несколько часов пришлось посвятить тому, чтобы опередить гостей, собиравшихся на поезд в одиннадцать тридцать. Уверен, ни один сундук не избежал моего внимания – и пусть кредиторы покойного барона будут мне благодарны за то, что несколько ценных вещиц, затерявшихся – по чистой случайности! – в дамском багаже, вернулись на место.

Когда началась шумиха, я отправился на поиски Терри и обнаружил, что тот не покидал своей комнаты. Что любопытно, его окна выходили как раз туда, где прошел, запутывая следы, барон. Интересный молодой человек, а? Против него было слишком многое. Милейший садовник и его лестница позволили мне заглянуть в окно, а посетив экономку, я обзавелся дубликатом ключа. Остальное вы знаете.

– Кроме мотива. Зачем Терри убил своего хозяина?

– Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем, – ответил инспектор. – Но, насколько мне удалось выяснить, Стин был ответственен за разорение его семьи. Возможно, получая место секретаря, молодой человек этого попросту не осознавал. В любом случае, он не принимал участия в побеге барона: в то время он был в постели.

– В постели?! – воскликнул я.

– Не перебивайте, пожалуйста. Полагаю, произошло следующее. Терри был в постели, когда заметил, что барон крадется у него под окном. Возможно, он услышал его шаги, выглянул и понял, что происходит. Возможно, правду об отце ему рассказал подлец Хендерсон. Или, возможно, барон пообещал ему некую финансовую компенсацию (а ведь Терри нужно было кормить мать и сестру), которую наряду с другими, куда более серьезными финансовыми обязательствами надеялся оставить при себе, сбежав. В любом случае, что бы это ни было – страсть, месть или чувство оскорбленной справедливости, оно охватило молодого человека. Он схватил первое попавшееся оружие – нож для бумаг в виде кинжала, премерзкая штука, не выношу их! – и ринулся в погоню. Когда произошло то, что произошло, Терри охватил ужас, который неизбежно охватывает впервые совершивших убийство. Он судорожно оттирал руки снегом, он сорвал с себя пижаму, зашвырнул ее вглубь беседки, спеша избавиться от следов преступления. Наутро ее нашли мои помощники. А Терри в своей первозданной наготе ринулся к дому. Он заметил, как мы спускаемся с холма, и припал на четвереньки, прячась за изгородью. Кто мы? Его заметили? Поверьте, мистер Филлипс, считал Терри себя правым или нет, все, о чем он думал в тот момент, – это виселица. В любой момент могла подняться тревога! Он не решился вымыться и ждал, пока кровь засохнет. Затем оделся, дрожа от холода или начавшейся лихорадки, и поспешил в место, казавшееся ему самым безопасным: к столу с рулеткой…

– Ему повезло, что он умер.

– Нам тоже, не пришлось тратиться на веревку, – мрачно кивнул инспектор.

Предвыборная кампания мистера Корэна

Десять вечера! Мой шумный сосед – Биг Бен, обитающий на башне Парламента, – не позволил бы в этом усомниться.

Последний удар часов догнал меня на лестнице; когда же я постучался в дверь скромного обиталища инспектора Аддингтона Писа, воцарилась желанная тишина.

В тот вечер я бежал к своему другу от невыносимого чувства одиночества, которое, бывает, приходит к людям летними ночами. Нашел я его у окна: маленькая кругленькая фигурка на фоне ночной луны, любующаяся, как море черепичных крыш разбивается о скалу Вестминстерского аббатства.

С Темзы дул ветерок, неся желанную после жаркого июльского дня прохладу.

Инспектор обернулся и кивнул мне в знак приветствия.

– О, в такую ночь даже полицейский становится романтиком?

– Или философом.

– «Максимы и мысли Диогена, полицейского». Или «Максимы и мысли Аристотеля, сотрудника Скотленд-Ярда», – рассмеялся я. – Можно узнать, что сподвигло вас на сию высокую стезю?

Тот молча подал мне листок бумаги. В свете лампы он оказался старой газетной вырезкой – посеревшей и испачканной, – повествующей, как некий Джеймс Корэн, студент, был доставлен в участок в Боу-корт за пьянство с отягчающими обстоятельствами в виде нападения на арестовавшего юношу констебля. За это юноше полагались семь фунтов штрафа или неделя общественных работ.

– Не сказал бы, что это событие мирового значения.

– И все же, как выяснилось, достаточный повод для шантажа.

– Какой идиот на подобное купится?! Газете ведь лет двадцать уже, не меньше, – возмутился я.

– Если точнее, в этом месяце событию тридцать два года.

– То есть этому студенту сейчас лет пятьдесят, а то и более. Не понимаю! Если с тех пор он скатывался все ниже, едва ли эта история его сколько-нибудь затронет, а если он стал уважаемым человеком – он, несомненно, может позволить себе игнорировать столь никчемное обвинение. Шантажировать кого-либо штрафом за хулиганство, случившееся в семидесятых, – это кем быть надо!

Инспектор заложил пухлые ручки за спину и посмотрел на меня поверх очков мягко и очень ласково – так, бывает, профессор смотрит на студента, разъясняя группе его ошибки.

– Мистер Джеймс Корэн – респектабельный вдовец, предприниматель из маленького городка Брэндон в тридцати пяти милях от Лондона, проживающий с сестрой, Ребеккой, и двумя дочерьми. В десять утра он является в «Ателье модной одежды» – это его предприятие на Оксфорд-стрит – и покидает его в тринадцать минут шестого.

В родном городе мистер Корэн занимается общественной деятельностью: большой эксперт в организации канализационной системы, написал брошюру о вывозе мусора. А главное – он пропагандист общества трезвости, весьма ценимый благотворительными организациями. Среди его наград за деятельность в этой сфере – часы, три чернильницы и серебряный поднос. О делах мирового значения он помышляет не больше, чем гусеница – о мировом рынке овощей: все его интересы вращаются вокруг Брэндона и Оксфорд-стрит. Это важно учесть, мистер Филлипс.

Итак, полгода назад мистеру Корэну пришло письмо. В него была вложена эта вырезка. В письме его обличали в лицемерии и грозились ославить пьяницей на весь Брэндон – если только сумма в двадцать фунтов не окажется в сундуке в летнем домике, который стоит в дальнем конце сада.

Разумеется, мистер Корэн был в отчаянии. Он-то мнил этот досадный инцидент давно забытым: о нем не знала даже его семья. А если учесть, что в том месяце его ждали выборы в совет округа, на которых его поддерживало в первую очередь движение трезвенников, удар был нанесен очень метко. При подобных обстоятельствах и куда более умные люди поступают глупо и послушно платят шантажистам.

Послезавтра, в воскресенье, последуют новые выборы – и вчера мистер Корэн снова получил письмо от шантажиста, только на сей раз у него требуют не двадцать, а сотню фунтов. К счастью, ему хватило ума понять, что заплатить снова – значит воодушевить преступника на новую наглость. Так что, прибыв в город, он направился прямиком в Скотленд-Ярд. Я выслушал его, сел в поезд до Брэндона и пособирал информацию о нем и его семействе, хотя в дом к нему не заходил. Судя по всему, Корэн говорил правду.