Поезд из Ган-Хилла - Ширрефс Гордон Д. - Страница 8

Она подалась к окну, чтобы выбросить окурок, но он перехватил ее запястье, взял окурок, уронил его на пол и раздавил каблуком. Затем он отпустил ее, изобразив на лице некое подобие улыбки.

— Трава снаружи сухая, как трут, мэм. Она покраснела.

— Мне следовало бы помнить об этом.

— Ничего.

Она откинулась на сиденье и внимательно посмотрела на него.

— Скотовод?

— Нет.

— Нефтяник?

— Нет.

Она разгладила юбку.

— Техасец?

— Оклахома.

Она весело расхохоталась.

— Что тут смешного?

— По крайней мере, вы ответили хотя бы на один вопрос, не пользуясь словом «нет».

Он бросил на нее быстрый взгляд, и опять по его загорелому лицу пробежало нечто, напоминающее улыбку.

— Я еду в таких колымагах от самого Ларедо. Вы там бывали когда-нибудь?

— Много лет назад.

— Я там лежала в больнице. Городок мне не понравился, а больница просто смердит.

— Ну и?

Она бросила взгляд на седло.

— Я пересела в этот поезд на узловой станции и ехала в другом вагоне, где мне до смерти хотелось курить. Вы откуда едете?

— Поули.

— Вы явно не бизнесмен, что оставляет вам только одно занятие.

Он посмотрел на нее с интересом.

— Вы решительно настроены выяснить, кто я такой, да?

Она кивнула.

— Вы — представитель закона.

— Точно, — он опять отвернулся к окну.

— Вы не очень-то любите общаться с дамами, правда? — его ровный взгляд опять заставил ее испытать непонятное волнение. — Ладно, черт возьми, надо же как-то девушке зарабатывать себе на хлеб. Вы женаты? — она склонила голову набок. — Можете не отвечать. Я уже знаю.

— Вы правы.

— Дети есть?

Выражение его лица, казалось, немного смягчилось.

— Да… мальчик… его зовут Пит.

— Я рада за него. Это хорошая страна для мужчин и собак, но сущий ад для женщин и лошадей.

— Я в этом слабо разбираюсь. Раздался протяжный гудок паровоза. Женщина слегка вздрогнула.

— Самый тоскливый и одинокий звук во вселенной, — сказала она.

— С этим вполне может потягаться ночной концерт койота где-нибудь в прериях.

— Меня зовут Линда Льюис.

— Очень рад. Мэтт Морган.

— Неплохо звучит.

— Сойдет.

Она оглядела проход. Какой-то ковбой, слегка навеселе, смотрел на нее с презрительной усмешкой. Ей еще хотелось курить, но для женщины закурить на людях было уже само по себе достаточно вызывающе, не говоря уже о том, чтобы дымить одну за одной.

— Если вам хочется курить, то не стесняйтесь, — сказал Мэтт. — Меня это не беспокоит.

— А как насчет остальных?

Мэтт обвел глазами вагон. Коммивояжер встретил его взгляд и попытался ухмыльнуться, но, ощутив на себе силу этих серых глаз, утратил всякое желание. Мэтт вытащил спичку, но женщина уже прикурила.

— Я думал, у вас нет огня, — сказал он. Она улыбнулась.

— Я просто хотела сидеть здесь.

— Послушайте, мисс Льюис…

— Линда, — быстро вставила она.

— Ну Линда. Этой ночью у меня нет настроения разговаривать.

Она покраснела, уронила сигарету на пол и раздавила ее каблуком. Затем она встала.

— Послушайте, мистер Морган, — негромко сказала она. — Я не знаю, какую игру вы затеяли, но если представитель закона направляется в Ган-Хилл с этим седлом и шестизарядным револьвером под пиджаком, и к тому же ищет неприятностей, то можно не сомневаться — он найдет там все, что искал. Я уверена только в одном.

— Ну? — холодно спросил он. Она наклонилась к нему.

— Я случайно знаю, кому принадлежит это седло.

— Да? — тихо переспросил он. — Я тоже. Несколько секунд она не сводила с него глаз, а затем выпрямилась.

— Черт, — резко сказала она и пошла к выходу из вагона, не обращая внимания на взгляды других мужчин.

Коммивояжер извернулся на своем сиденье, чтобы еще раз насладиться зрелищем ее покачивающихся бедер.

— У этого парня, должно быть, не все дома, — громко сказал он.

Мэтт развернулся и посмотрел на коммивояжера. Тот сгорбился и надвинул котелок себе на глаза.

Опять раздался тоскливый и протяжный гудок паровоза. Эхо от него еще долго гуляло по призрачным, залитым лунным светом холмам.

Шлейф дыма от трубы паровоза тянулся довольно низко когда поезд обогнул пологий холм, подъезжая к Ган-Хиллу. Перед перекрестком у въезда в городок паровоз пронзительно загудел — два долгих гудка, два коротких — и машинист начал тормозить. Яркое утреннее солнце отражалось в пыльных окнах вагонов.

— Ган-Хилл! — крикнул проводник. — Жемчужина прерий! Стоянка пять минут, можно успеть промочить горло, джентльмены! Заведение Чарли находится всего в квартале от станции.

Поезд замедлил ход. Показалась станция. Коммивояжер выглянул из окна и зевнул.

— Господи, — проговорил он, — это похоже на глухомань по ту сторону от края света, — он потянулся за своей сумкой и чемоданами с образцами товаров.

Ковбой отрезал кусок от плитки жевательного табака и отправил себе в рот.

— Жить можно, — лаконично заметил он.

— Ган-Хилл? — коммивояжер покачал головой. — Почему он так называется?

— Кто его знает, — ковбой сплюнул в открытое окно. — Во всяком случае, это неподходящее название.

— Да? А какое подходящее?

— Ковбой встал и снял свою дорожную сумку с багажной полки.

— Белденвилль! — громко сказал он 4. Некоторые пассажиры засмеялись, кое-кто нахмурился. Каждый как-то отреагировал на эти слова, кроме Мэтта. Стряхнув пыль с пиджака и надев шляпу, он свернул сигарету и закурил. Когда поезд дернулся и остановился, он взял седло и зашагал к выходу.

Ночная знакомая стояла на ступеньках второго вагона, когда Мэтт вышел из своего. Она шагнула на платформу, и коммивояжер, стоявший как раз за Мэттом, присвистнул.

— Ха-арошие ножки.

— Да, симпатичная девочка, — заметил ковбой. — Ноги стройные, фигура гибкая, взгляд острый.

— Ну, во всем этом я не очень-то понимаю, — сказал коммивояжер, — но вот там у нас, в Филадельфии, про такую сказали бы: классная девка!

Молодая женщина услышала его и отвернулась. Мэтт повернулся и глянул на коммивояжера сверху вниз.

— Ты слишком широко разеваешь рот, -тихо сказал он.

— Слушай, ты, я не собираюсь терпеть оскорбления!

Ковбой взял коммивояжера за руку и покачал головой. Оба они проводили глазами Мэтта, который спрыгнул вниз, коснулся пальцами шляпы и взял из рук Линды сумку.

— Но у вас и так хватает поклажи, — запротестовала она.

Он улыбнулся.

— Я ваш должник за то, что был невежлив этой ночью.

Она посмотрела на него, а затем расхохоталась.

— А вы довольно странная птица.

— То же самое сказал и мой отец, когда я впервые попался ему на глаза.

Они направились к улице, которая тянулась параллельно железной дороге. Коммивояжер не сводил с них сердитого взгляда.

— Черт, что он о себе такое возомнил? Ковбой сплюнул,

— Забудь об этом. Таких людей не трогают… понимаешь меня?

— Это почему?

Ковбой, хромавший мимо, остановился и кивнул.

— Ты лучше слушай, что он говорит, приезжий. Ты научишься отличать таких людей в этих местах с первого взгляда, если только доживешь до этого времени.

— Ладно, пошли, я угощаю, — пригласил ковбой с поезда.

Скэг и Биро стояли рядом с коляской, наблюдая за пассажирами, потянувшимися в город.

— Вот она, — сказал Скэг. Биро кивнул и отшвырнул сигару.

— Что это за тип рядом с ней?

— Черт меня дери, если я знаю, но вот седло, которое он тащит, я узнал сразу.

— Господи! Это же седло старика!

— Хорошее зрение, — сухо заметил Скэг. — У него не только седло, но и девушка старика, — он тихо присвистнул. — Парень явно не заботится о том, чтобы прожить подольше.

Биро подтянул револьверный пояс.

— Я займусь им. А ты отвезешь Линду на ранчо. Скэг пожал плечами. Он не сводил пристального взгляда с высокого незнакомца в темном костюме.