Ненавижу-люблю - Барская Мария - Страница 15

— Откуда вам известно, что он не внушил доверия моей маме? — удивилась я.

— А вот такой я догадливый. Проверьте, проверьте. Лишний врачебный глаз не помешает. Ради такого даже общество занудного зятя пережить можно. А по поводу работы не мучайте себя понапрасну. Придумаем что-нибудь. Вы ведь юрист.

— Он самый, — вяло подтвердила я.

— Ну тогда, главное, ногу лечите. А сейчас… — Он причмокнул губами. — Я такой вам тортик принес. Давайте чайку попьем.

— Слушайте, Бахвалов, вы на моей кормежке не разоритесь?

— Ну во-первых, я не то чтобы очень бедный, — глаза его лукаво блеснули. — А во-вторых, сегодняшний тортик — полная халява. Наш с вами гонорар за Люську. Кстати, оцените мою порядочность в делах. Другой бы на моем месте сей торт единолично слопал.

Но я уж такой, честный. Часть времени Люську опекали вы, поэтому я притащил тортик сюда.

— А вы высчитали размер моей доли? — Каким бы этот Бахвалов ни был, сейчас он меня отвлек и даже развеселил. И тортика так захотелось!

— Если желаете, могу высчитать, но, полагаю, проще будет пополам. Вот что. Я пошел ставить чайник и накрывать на стол, а вы подтягивайтесь.

Ну просто невероятная деликатность для Бахвалова! Надо же, дал мне возможность привести себя в порядок!

Я надела чистый халат, стянула волосы в хвостик — все поприличнее, чуть подрумянила щеки. Лицо сразу посвежело, я даже себе понравилась. Для Бахвалова, пожалуй, сойдет.

— Ну вот. Видите, совсем другое дело, — с довольным видом оглядел он меня с ног до головы. — А то совсем тут закисли. Теперь смотрите!

Он жестом заправского фокусника снял крышку с коробки. Причудливое сооружение из взбитых сливок и фруктов потрясало глаз и даже в какой-то степени завораживало.

Бахвалов нерешительно занес над тортом нож.

— Вот только резать не знаю как лучше.

— А мы собираемся на это любоваться или есть?

— Разумеется, последнее.

— Тогда режьте пополам, — приняла решение я.

— Люблю отчаянных женщин!

Он крякнул, и нож гильотиной рассек ажурные волны взбитых сливок.

— Налетаем! — проурчал Бахвалов. — Лопаточка-то у вас в доме хоть есть? Я что-то не нашел.

— Рядом с ножами, — подсказала я.

Минуту спустя мы уже вгрызались каждый в свою половину.

Утром во вторник меня опять разбудил телефонный звонок. Как и накануне, я первым делом взглянула на часы. Половина первого. Что-то я день ото дня просыпаюсь все позже — нехорошая тенденция, однако. Мама что ли, опять звонит?

Но это оказался мой приятель насчет работы.

— Алиса, увы. Отстоять тебя не удалось. Решил, пускай ты узнаешь сразу. Наш генеральный не захотел ждать. Своей кандидатурой брешь заткнул.

— Спасибо, что хоть предупредил, — только и оставалось ответить мне.

— Ну да. Я подумал: пока ты все равно дома, может, другое чего подыщешь. Я тоже буду иметь тебя в виду. Знакомых поспрашиваю. В общем, как только, так сразу.

Пустые слова. Убеждена: теперь он не скоро появится на моем горизонте. Разве что если приспичит и я ему позарез по какому-то делу понадоблюсь.

Ну да ладно. Озадачу с работой Бахвалова. А то расхвастался тут вчера. Теперь не отвертится. От испытанного при этой мысли злорадства, мне даже стало чуть легче, но на душе все равно скребли кошки. Это ж кому сказать. Из-за какой-то нелепой случайности моя абсолютно налаженная жизнь рухнула.

Я взяла трубку и твердой рукой набрала номер Максима. Сколько еще можно ждать его звонка?

Он ответил усталым голосом:

— Извини. Вчера до того замотался. И сегодня как загнанная лошадь. Ни минуты свободной. Завтра уезжаю.

— Ты больше не дуешься?

— Не за что мне на тебя дуться. Это твоя личная жизнь.

— Если ты всерьез продолжаешь так думать, нам надо очень серьезно поговорить, — не собиралась больше отступать я.

— Не знаю, правда, о чем ты собираешься со мной разговаривать, но в любом случае у меня сейчас совершенно на это нет времени. Вот вернусь через неделю, мы с тобой встретимся и расставим все точки над «i», уж коли ты так настаиваешь. Согласна?

— Согласна. — А что мне оставалось ответить? Как говорится, альтернативы не было.

— Тогда позвоню, как приеду.

Сигналы отбоя. Он даже не спросил, как я себя чувствую! Ну почему, почему я сразу тогда ему не объяснила, что он ошибся? Зачем позволила ему уйти? А виноват Бахвалов! Вертелся под ногами, отвлекал, мешал. Теперь вот Максим уезжает в командировку. Вдруг он там кого-нибудь встретит? Ведь он такой красивый. Женщины к нему постоянно липнут. А он сейчас считает себя свободным. Я же вроде как ему изменила. Что, если…

Нет уж, не стану я дожидаться его приезда. Занят он или не занят, но я заставлю его себя выслушать прямо сейчас!

Услышав снова мой голос, Максим прошипел:

— По-моему, мы с тобой только что договорились: после моего приезда.

— Нет, Максим, ты должен…

— Отныне я тебе ничего не должен.

— Но это не мой любовник!

Он презрительно хмыкнул:

— Нуда. Соседкин случайно зашел.

— Максим, он ничей не любов…

Трубка отрывисто гудела мне в ухо. Я лихорадочно тыкала в кнопки. Нет, он выслушает меня до конца! Бесполезно. Мобильный его оказался выключен. Я позвонила на городской, в офис. Веселый девичий голос ответил мне, что Максима нет на месте и, по-видимому, сегодня уже не будет.

Меня колотило как в лихорадке. В голову лезли безумные мысли. Сейчас вот оденусь, встану на костыли, поймаю машину и заявлюсь к нему в офис! Но я понимала: это не выход. Он все равно сбежит от меня.

Остаток дня я промаялась, стремясь забить боль громкой музыкой, телевизором. Даже зачем-то тщательно заштопала старую кофту, которую давным-давно собиралась выбросить. Что угодно, только бы не думать о Максиме!

Вечером снова явился Бахвалов и вывалил мне на постель кучу газет и журналов.

— Вот. Просвещайтесь. Не то совсем одичаете.

Но я пребывала в столь раздраенных чувствах, что все-таки его выгнала.

— Ладно, — на удивление легко согласился он. — Загляну завтра. Может, вам врач что-нибудь хорошее скажет, и вы подобреете.

Дверь за ним захлопнулась. Меня начали душить слезы, и я рыдала до той поры, пока не уснула.

Утром меня, по уже установившемуся распорядку, разбудил телефон. На сей раз часы показывали только восемь. Кого это в такую рань разобрало? Оказалось, маму.

— Алечка, милая, боюсь, наша поездка сегодня срывается! — в волнении выпалила она.

— С тобой что-то случилось? — мигом передалось ее волнение мне.

— Со мной-то как раз все в порядке, — задыхаясь, продолжала она… А вот у Гондобина птичий грипп!

IX

— Мама, что ты несешь? Гондобин вообще никогда не болеет! — Я была в полном шоке.

— В том-то и дело, что заболел, — скорбно продолжала она. — Именно поэтому Ларочка и подозревает, что это не простой грипп, а птичий. Другой бы его не одолел.

— Сама посуди, откуда у Димы мог взяться птичий грипп. Он животных вообще на дух не переносит. Как он мог им заразиться?

— Он курицу съел, — трагически выдохнула мама.

— Так они небось всей семьей ее ели.

— В том-то и проблема, что нет. Остальные все болели, и у них не было аппетита. Поэтому Дима мало того, что эту курицу сам купил, но еще сам сварил и сам целиком съел. Ты же знаешь: он без мяса не может. Вот Лара и считает, что у нее и детей грипп обычный, а у Гондобина начался птичий. У него такая высокая температура, а он и лекарства принимать отказывается, и врача вызывать не дает. Ларочка в истерике. Боится, что без медицинской помощи Дима помрет. Детей она уже у его родителей изолировала. Теперь меня умоляет приехать и ей помочь. Сама-то еще едва на ногах держится. У нее только первый день нормальная температура.

— Ларка, по-моему, совсем сбрендила! — вырвалось у меня. — С какой стати ты-то должна заражаться. Пусть гондобинская мамаша приезжает за сыном ухаживать и бороться с ним. В конце концов, это она его таким идиотом воспитала.