Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Чекрыгин Егор - Страница 31

…Потом он заявил, что попытка штурма плато, где хранится загадочный Амулет, являющийся для местных чем‑то вроде святыни, может привести к разрушению или безвозвратной потери этого ценного артефакта. И тогда уж, ворота закроются навсегда, и ни Одивия Ваксай, ни оу Готор Готор, больше никогда не смогут вернуться в наш мир, и потому, он просит отложить задуманное и не посылать армию, или даже просто отряды «добровольцев», на поиски потерянной девушки.

…Звучало все это конечно абсолютно безумно. Но… Лично он, оу Лоодииг, почему‑то сразу поверил оу Дарээка. Во–первых, если бы этот человек пытался врать, он бы смог придумать куда более убедительную историю. В конце концов — можно же просто было сказать что мол — «заблудилась в горах», или «упала с лодки и утонула», не придумывая столь фантастического бреда. А во–вторых, лично он — оу Лоодииг, за долгую практику в Бюро научился чувствовать ложь, буквально по дрожанию голоса, и едва заметным изменениям лица говорящего. — Оу Дарээка говорил правду, либо — искренне верил сам, что говорит правду. Сатрап, для которого оу Дарээка был героем и одним из его кумиров, также поверил молодому офицеру, и, скрепя сердце, приказал отменить поход армии. На этом, дело о пропаже невесты фактически и закончилось, перейдя в фазу канцелярской работы.

Итак — представим, что дело наконец‑то сдвинулось с мертвой точки, и в их мир, снова прибыл если не сам оу Готор Готор, то еще один посланец иных миров… Хм... Опять же, — зная оу Готора Готора, пожалуй стоит исключить любую грубую работу с объектом. Но и хитрить… — этот пришелец, был тем еще пройдохой, однажды сумевшим надуть даже его — оу Лоодиига! Но… — грубую работу, чаще всего уже нельзя исправить. А вот проколовшись в хитрой игре, можно попытаться исправить положение, применив грубость. Так что…

— Вызовите мне оу Маатаасика. — Приказал он, прибежавшему на звук колокольчика секретарю.

— Итак, любезный. — Начал он, едва указанный чиновник пересек порог его кабинета. — Я хочу, чтобы вы отправили этому десятнику оу Наугхо следующие распоряжения от моего собственного имени — чтобы он почувствовал всю важность полученных инструкций.. Первое — объект его поиска, должен оставаться в живых, любой… — повторяю — любой ценой! Второе — ни в коем случае не пытаться его арестовывать, или как‑то воздействовать на него силой. Если будет возможность — надо негласно проследить за чужаком, сообщая о его местонахождении голубиной почтой. И будет совсем замечательно, если оу Наугхо сможет войти с ним в контакт, и завязать если не дружеские, то вполне приятельские отношения. Мне очень хочется, чтобы этот… — назовем его, ну допустим «стрелок», вошел в мой кабинет исключительно по доброй воле. Если оу Наугхо сможет это обеспечить — его ждет существенное повышение по службе, и достойная награда. А если провалит дело… — то Даар покажется ему Небесными равнинами Предков, по сравнению с тем адом, куда я его законопачу… И да, доставьте мне личное дело этого офицера, желательно чуть более подробное, чем обычно. — Где родился и в каких условиях рос. Почему решил поступить на службу в Бюро, как учился, и как служил все это время.

Часть 2

Оу Ренки Дарээка вернулся домой заполночь, но в чрезвычайно благодушном настроении. От него несло потом, вином, и запахом сгоревших свечей — балы дело серьезное! Однако его благовоспитанная чудо–жена, пропустившая бал в связи со своей беременностью, была весьма благосклонна, не морщила как обычно носик, и даже одарила гуляку весьма жарким поцелуем. — Свершилось то, о чем он не переставал мечтать даже в худшие свои годы на каторге — оу Ренки Дарээка наконец получил патент на генеральское звание! Не купленный за деньги, или вымоленный услугами высшим сановникам и шарканьем по дворцовому паркету. Нет, — оу Ренки Дарээка — настоящий боевой генерал, самый молодой в истории своего королевства, из всех кто не состоит в близком родстве с королевской семьей! Это его триумф, а значит — и победа его женушки.

Но был и особый повод для довольства самого молодого генерала королевства, — до того он сам чувствовал себя находящимся в тени своего друга и вождя оу Готора Готора — человека поистине удивительного и невероятного. А тут, впервые, он по настоящему добился чего‑то сам, без помощи своего старшего товарища. Нет, конечно же, разработанный им план по разгрому заговора Южных графств, не обошелся без наработок и идей, оставленных Готором. Но… — пожалуй сейчас, во всем мире, только он, — оу Ренки Дарээка, правильно понимал эти идеи, и умел их использовать в полной мере. Даже оу Риишлее — умнейший из всех, кого знавал Ренки, не мог поверить что Южные графства удастся усмирить одним полком, за какую‑то пару недель. Предполагалось двинуть на юг немалую армию, постепенно захватывая замок за замком, усмиряя недовольных усилением королевской власти, строптивых графов, на что отводили не меньше года. И армию все‑таки двинули. Но пока эта армия, сушей, медленно тащилась в сторону противника, — его личный фааркоонский полк, на кораблях «Коммерческого дома Литруги», бывших ни чем иным, как сменившим флаг пиратским флотом, дошел до южных владений, десантировался на глухом берегу, в течении пяти суток совершил невероятный марш в самую глубь земель противника, и с налету захватил главную твердыню лидеров повстанцев — замок и город Крааст. Благо — его люди были особо натренированны именно на захват крепостей, драки в узких улочках городов, и битвы на тесных корабельных палубах. Эта внезапная победа войск короля внесла такой разброд и сумятицу в стан противника, что подошедшая наконец к границам южных графств, королевская армия захватила юг, так и не сделав ни единого выстрела. Большинство непокорных графов, предпочло сдать свои замки победителям, а самим отправиться в столицу вымаливать прощение.

…Сегодня, как раз был бал в честь примирения. Король милостиво облагодетельствовал своих, успевших вовремя раскаяться, блудных детишек, теплом своей улыбки, и одаривал их, их же собственными владениями, однако сильно урезав привилегии и полномочия. Все это входило в процесс, который Готор называл «централизация власти» и должно было послужить на благо королевства Тооредаан.

Он же — оу Ренки Дарээка, сегодня упивался заслуженным триумфом, купаясь в лучах славы и натужно–льстивых улыбках дворцовых лизоблюдов, и присмиревших графов. Сегодня он был по–настоящему Счастлив, как не был счастлив уже давно.

Впрочем, снисходительность жены не простиралась настолько, чтобы допустить пьяного и попахивающего мужа до супружеского ложа. И потому, новоявленному генералу, пришлось отправляться почивать на диван в собственном кабинете, что, впрочем, для человека привыкшего перебиваться попоной, брошенной на голую землю, или спать в гамаке, подвешенном в тесном матросском кубрике, большой трагедией не стало.

Сон его был спокоен и умиротворен, а судя по улыбке, не слезавшей с физиономии Ренки, снилось ему что‑то исключительно приятное.

Однако проснулся он, словно бы от толчка. Мгновенно вскочил на ноги, озираясь по сторонам, не сразу сумев понять, где находится. А вместе с узнаванием собственного кабинета, пришло и иное понимание — В мире произошло что‑то грандиозное.

И вот, ранним утром, едва только раскрыли городские ворота, я выехал из первого, встречного мной в этом мире города, на новой лошадке. Мою прежнюю, стройноногую покладистую красавицу с подтянутым животиком и выступающими ребрами, обменяли на невысокого, мохнатого конька, с мордой и замашками врага народа и серийного убийцы. Первым делом, эта сволочь попытался откусить мне руку, а когда я увернулся — наступил копытом на ногу. При попытке затянуть подпругу, он надулся как воздушный шарик, и пришлось отоварить его пару раз кулаком по брюху. Но он потом отыгрался, начиная двигаться едва я вдену одну ногу в стремя, из‑за чего мне пришлось скакать за ним на другой ноге, на потеху всему каравану. В конечном итоге этот мерзкий вредитель получил плетью по заднице, и кличку «Троцкий». Каковую и пытался всячески оправдать, во время нашего дальнейшего совместного путешествия. Так что впоследствии, я даже случалось с некоторой грустью вспоминал свою прежнюю покладистую доходяжгу, на которой не столько ездил, сколько бегал рядом. Впрочем, надо отдать должное, — на Троцком можно было ехать весь день, не опасаясь что он свалится с ног, а если не давать ему спуску, он даже был послушен. — На редкость выносливая, хотя и пакостливая оказалась скотинка.