География растений - Вульф Е. В. - Страница 24

численности, будучи прижатыми к морскому побережью или

вынужденные какими-либо другими непреодолимыми естественными

препятствиями, прекращают, наконец, свою кочевую жизнь, они

начинают тотчас же собирать вокруг себя годных в качестве пищи или

для одежды полезных животных и растений. Это и есть первые

зачатки земледелия. Медленен этот переход от охотничьей жизни

к земледелию у северных народов, значительно скорее он протекает

у народов тропических стран. В богатых лесами речных областях,,

между Ориноко и Мараньоном32, роскошное развитие растительности

создает препятствие дикарю для существования исключительно

одной охотой. Глубина и быстрота речных течений, наводнения,

кровожадность крокодилов и змей(боа) делают рыбную ловлю

настолько же трудной, как и бесплодной. Природа заставляет здесь человека

заниматься земледелием; нужда вызывает необходимость окружать>

свою хижину несколькими пизанговыми33 деревьями, Carica

papaya34, ятрофой и питательным арумом. Это возделанное поле,

если можно так назвать соединение немногих растений, заменяет

индейцу в течение многих месяцев то, в чем отказывают ему охотау

рыбная ловля и дикорастущие плодовые деревья леса.

Так видоизменяют климат и почва образ жизни и нравы дикаря

в гораздо большей степени, чем его происхождение. Это они

определяют разницу между пастушьим народом—бедуинами и пелазгами,

обитателями древне-греческих дубовых лесов, между последними

и охотничьими номадами Миссисипи.

Некоторые растения, являющиеся объектом садоводства и

полеводства, сопровождали кочующего человека с отдаленнейших

времени с одной территории на другую. Так, в Европе виноградная лоза

следовала за греками, пшеница—за римлянами, хлопчатник—за

арабами. В Америке тультеки, вторгшись из неизвестных северных

стран через реку Гилу, распространили маис в Мексике и в южных

местностях. Картофель и квиноа35 можно найти повсюду, где прошли

горные жители древней Кундинамарки*.

Перемещения этих пищевых растений несомненно, но их первая

и исходная родина представляет собою для нас такую же загадочную

проблему, как и родина различных человеческих рас, которые мы

в отдаленнейшие эпохи, к которым исходят народные сказания,

находим уже распространенными по всему земному шару.

К югу и востоку от Каспийского моря, по берегам Оксуса36

и в долинах Курдистана, горы которого покрыты вечным снегом,

находят целые заросли лимонных, гранатовых, грушевых и вишневых

деревьев. Все плодовые растения, украшающие раши сады, кажутся

там дикорастущими. Я говорю кажутся, так как неизвестно, есть ли

это их исходная родина, или же они там, благодаря древности

в этих местах человеческой культуры, а также и садоводства,

сначала возделывались, а затем уже одичали.

Но история, во всяком случае, учит нас, что именно с этих

плодородных равнин, лежащих между Ефратом и Индусом37, между

Каспийским морем и Персидским заливом, Европа получила самые

ценные свои растительные продукты.

Персия дала нам орехи и персики, Армения—абрикосы, Малая

Азия—черешню и каштан, Сирия—инжир, гранат, масличное и

шелковичное деревья.

Во времена Катона римляне не знали еще ни черешни, ни

персика, ни шелковицы. Гезиод и Гомер упоминают уже маслину,

культивировавшуюся в Греции и на островах Эгейского моря. Во времена

Тарквиния старшего ни одного экземпляра из этих деревьев не

существовало ни в Италии, ни в Испании, ни в Африке. В консульство

Аппия Клавдия растительное масло было в Риме еще очень дорого,

но уже при Плинии культура маслины переносится во Францию

и Испанию.

Виноградная лоза, которую мы сейчас культивируем,

невидимому чужда Европе. Она дико растет по берегам Каспийского моря,

в Армении и Карамании38. Из Азии она попала в Грецию, из

Греции в Сицилию. С фокейцами39 виноградная лоза проникла в южную

Францию, римляне культивировали ее по побережью Рейна и Дона.

Виды рода Vitis, находимые в диком состоянии в Новой Мексике

и Канаде, благодаря которым первоначально открытые европей-

Королевство Новой Гранады.

цами части Америки получили название «страны винограда», сильно

отличаются от нашей Vitis vinifera.

Вишневое дерево в плодах украшало триумф Лукулла.

Обитатели Италии видели тогда в первый раз этот азиатский продукт,

который диктатор после своей победы над Митридатом привез из

Понта40. Столетием позже вишни были уже обычны во Франции,

Англии и Германии*.

Так изменяет человек по своему желанию первоначальное

распределение растений и собирает вокруг себя произведения

отдаленных климатов. В Ост-и Вест-Индии, на плантациях европейцев, на

небольшом пространстве расположены: кофейное дерево из Йемена41,

сахарный тростник из Китая, индиго42 из Африки и многие другие

растения, свойственные обоим полушариям; эта картина тем

интереснее, что она в фантазии наблюдателя вызывает воспоминание об

удивительном сцеплении случайностей, которые провели

человечество через моря и земли, через все части земного шара.

Но если неутомимое трудолюбие земледельческих народов

оторвало ряд полезных растений от их родной почвы и принудило их

расти во всех климатах и на всех горных высотах, то тем не менее,

несмотря на это длительное рабство, они мало изменили свой

первоначальный облик. Картофель, культивируемый в Чили43 на высоте

3 500 метров над уровнем моря, имеет те же цветы, как и тот,

культуру которого перенесли в равнины Сибири. Ячмень, служивший

кормом лошадям атридов44, был без сомнения тем же, который мы

и сейчас возделываем.

Все растения и животные, обитающие в настоящее время на

земле, повидимому в течение многих тысячелетий не изменяли своей

характерной формы. Ибис45, которого находят среди мумий змей

и насекомых в египетских катакомбах, и возраст которого быть может

превосходит возраст самих пирамид, этот ибис тождествен с тем,

который сейчас ловит рыбу на болотистых берегах Нила.

Это сходство, это постоянство форм свидетельствуют о том, что

колоссальные остовы животных и удивительного строения

растения, которых хранит в своих недрах земля, не могут быть причислены

к разновидностям современных видов, они заставляют скорее

предполагать состояние нашей планеты, настолько отличающееся от

современного и настолько более древнее, что мифы быть может позже

возникшего человеческого рода не могли бы восходить к ним.

Поскольку полеводство обусловливает господство чуждых, ин-

тродуцированных растений над туземными, распространение

последних ограничивается все более и более незначительной территорией.

Так, культура придает европейскому ландшафту однообразный

облик, и это однообразие, отвечающее желаниям пейзажиста,