Линия жизни - Семина Ирина Константиновна - Страница 11

— Во-первых, подойди к окну и посмотри на все это трезвыми глазами, — попросил Здравый Смысл. — Ну же, давай! Только чур без розовых очков, а объективно.

Я подошла и посмотрела. Объективно — Большой Бодун больше не казался мне сельско-идиллическим. Если взглянуть трезво, то предо мной простиралась грязная, запущенная, полурассыпавшаяся деревушка, на которую и жители, и власти давно махнули рукой. Я обернулась. Интерьер избы тоже выдавал людей, которым уже все равно. Главное, чтоб в бадейке было, — тогда и все остальное убожество в радужной дымке скроется.

— О чем задумалась? — спросил меня мой пацан, высунувшись из-за печки.

— Я поняла, почему здесь так все запушено, — ответила я. — Они же просто ничего для себя не делают. Могли бы убраться, избы подновить, покрасить, что ли. Дорогу подсыпать. Половички цветные на пол бросить. Да вообще — изменить как-то свою жизнь. Сбежать отсюда, в конце концов! Но им проще залить шары и не видеть ничего этого.

— Ого! Похоже, мы начинаем думать в одном ключе, — удивился он. — И как ты думаешь, что бы я тебе посоветовал?

— Здравый смысл мне подсказывает, что надо поскорее делать ноги, — задумчиво произнесла я. — Бежать от Большого Бодуна, пока не засосал окончательно.

— Согласен, — одобрил Здравый Смысл. — А что потом? Как дальше жить будем?

— Буду почаще к тебе обращаться, — решила я. — Глядишь, и вырастем вместе.

— Вырастем, — пообещал он. — Еще не поздно. Любой страх можно преодолеть, если смело посмотреть ему в лицо и признать, что он существует.

— Я тоже так думаю, — кивнула я. — Конечно, я и сейчас все еще боюсь потерять работу, сказать правду в лицо, окунуться в одиночество. Но оказаться у разбитого корыта в забытой богом деревне Большой Бодун еще страшнее. Не хочу здесь прописываться.

— Очень тебя понимаю, — улыбнулся Здравый Смысл. Мне даже показалось, что он раздался в плечах, и у него над верхней губой стали пробиваться усики. Наверное, подрос с момента моего отрезвления.

— Тогда давай выбираться, — предложила я. — Надо вернуться на бережок, под иву. Раз там был вход, значит, и выход где-то рядом!

Я покрепче ухватилась за Здравый Смысл, и мы на пару тихонько выскользнули из избы мимо уснувшей прямо за столом Василисы, пробрались по щедро унавоженному двору и кинулись к речке. За нами никто не гнался, но я неслась, как будто меня преследовала свора собак. Уже у прибрежного кустарника я оглянулась на Большой Бодун — деревня таяла в призрачной дымке и казалась миражом.

— Я расскажу всем, — твердо пообещала я. — Всем, кто сумеет меня услышать. Даже если кто-то и хочет передавать приветы с Большого Бодуна, он должен, по крайней мере, знать, что его тут ждет. Так будет честно. И пусть он тогда сам выбирает, с точки зрения своего Здравого Смысла.

Я сдержала обещание. Если вы это читаете — знайте, что я сделала это. А теперь призовите на помощь свой Здравый Смысл и решите: вам по какой дороге? Если в Большой Бодун — то я вас предупредила. А если в Большой Мир — то обходите эту деревню стороной. С точки зрения здравого смысла это единственно верное решение. Поверьте, я знаю.

— Ну и мастера же люди находить самые нелепые дороги, — подивилась Эльфика. — Оглушать себя вредными химическими веществами, чтобы на время забыть о проблеме? Не понимаю. Не проще ли подумать, откуда и почему возникает напряжение, и ликвидировать его? Тогда и расслабляться не придется!

— Анекдот такой есть, — вспомнила я. — Человека спрашивают: «А как вы расслабляетесь?» А он отвечает: «Никак не расслабляюсь. Я не напрягаюсь».

— Очень правильное решение, — серьезно кивнула Эльфика. — И правда, лучше не напрягаться. Но если уж напрягло — разбираться всегда надо с причиной, а не со следствиями. Так что хорошую ты сказку написала, правильную.

— И надеюсь еще не одну написать. Поэтому — к делу! Я готова дальше разбираться со своей Линией Жизни.

Глава 4

СМЕНА ПРОГРАММЫ

— Итак, твоя ближайшая цель? — спросила Эльфика.

— Заполнить страничку моего Волшебного Блокнота, сделать пару-тройку упражнений для борьбы с гиподинамией, принять ванну и лечь спать, — с готовностью доложила я.

— А на завтра?

— Утром — на работу, вечером — сказку сочинить, с тобой пообщаться, потом блокнот, упражнения, ванна и спать.

— Послезавтра?

— Программа та же… — кисло ответила я.

— А после послезавтра?

— Элька, ну ведь сама же в курсе, что с понедельника по пятницу все будет вот так! — возмутилась я. — Что ты меня в тоску вгоняешь???

— Ты сама себя в тоску вгоняешь, — констатировала она. — И еще удивляется: откуда Осень да почему Осень?

— Да я сама знаю, что жизнь стала однообразной, — не могла не признать я. — Но у меня же есть определенные обязательства, которые я хочешь не хочешь, а вынуждена выполнять…

— «Хочешь не хочешь», «вынуждена», «обязательства»… Слова-то какие… Запрограммировала себя на определенные действия, как робот. У меня прямо крылья опускаются, скривила мордашку Эль.

— Вот и у меня опускаются, — уныло подтвердила я.

— А ты не опускай! Лучше представь, что случилось Чудо и тебе больше не надо ходить на работу. И вообще — у тебя неограниченный выбор, кем быть и чем заниматься. Что бы ты тогда делала? Огласите программу, пожалуйста!

Я думала недолго.

— Я хотела бы быть Волшебницей и путешествовать по всему миру. А по пути помогала бы людям разобраться с их проблемами и творила бы разные веселые чудеса! Но надолго бы нигде не оставалась, потому что не хочу сидеть на одном месте. Еще я поселилась бы где-нибудь у синего моря и как можно чаше плавала, потому что очень люблю поплескаться в волнах. Я была бы вольная и неуловимая, везде и нигде… Но уже если где появляюсь — там сразу желания исполняются, и вообще — все рады и счастливы.

— Милая моя, а это случайно не тебя ли Пушкин в образе Золотой Рыбки описал? — развеселилась Эль. — Уж очень похоже получается!

— Эльфи, погоди! Ты меня на мысль навела. У меня, кажется, сказка рождается, — прислушалась к ощущениям я. — Вдохновение пришло, ого-го какое! А его никак нельзя откладывать!

И я с воодушевлением бросилась поскорее записывать сказку про рыбку…

Сказка пятая

РОЗОВАЯ РЫБКА

ыбка была с самого начала маленькая, серенькая и незаметная. Может, икринка ей попалась слабенькая, а может, плохая экология сказалась… В общем, не выросла она до нужных габаритов. Поэтому в большом рыбьем косяке к ней относились пренебрежительно.

— Мелочь пузатая, — вяло махали плавниками в ее сторону более крупные особи.

— Некондиция, — пучили глаза солидные кондиционные рыбины. — В элитные консервы не годится. Даже на уху — и то…

— Замухрышка, прости меня Нептун, — вздыхала старая Медуза. — Сплошная серость.

— Бедняжка! Ни веса, ни роста не набрала, — щебетали легкомысленные Летучие Рыбы.

И только Рак-Отшельник, высовываясь из кораллового грота, бормотал себе под нос:

— Вот так всегда! Добрые вы, что и сказать… Не судите, да не судимы будете! Между прочим, Золотая Рыбка тоже не с белугу ростиком была… Я-то помню…

А Рыбка не унывала. Она шныряла в лабиринтах коралловых зарослей, поднималась на поверхность, туда, где сквозь воду пробивалось сияющее солнце, или, наоборот, спускалась на самое дно, где в сумраке извивались водоросли и зрели россыпи раковин-жемчужниц, а еще любила посмотреть на белые океанские лайнеры, иногда проходящие в ее родных водах. Она не вспоминала прошлый день — она жила и наслаждалась всем, что мог подарить ей каждый ее миг. Зато Рыбка очень любила мечтать. Например, о дальних морях. Или о том, как хорошо было бы родиться русалкой. А еще о Любви — потому что на дне морском тоже разговаривают о Любви, ведь она вездесуща! Так вот Рыбка и проводила свои дни — в движении и мечтах.