Порошок жизни - Шилликот Зеб - Страница 18

– Крыса, дружище! – закричал он, безуспешно пытаясь встать на ноги. – Я как раз думал о тебе, иди сюда, я тебя обниму!

Посетители кабаре привыкли к выходкам всякого рода и поэтому никто не обратил внимания на пьяный выкрик.

Проводник, напротив, услышав его, даже изменился в лице.

– Пошли скорей отсюда, – прошептал он Кавендишу, – он уже заметил нас и может задержать!

Острый взгляд разведчика мгновенно разглядел седельные сумки, которые страж положил на стул, рядом с собой. Это были сумки, которые Кавендиш дал Джагу.

– Садитесь ко мне, друзья, – заикаясь, бормотал Корта.

Его мозг был слишком отравлен алкоголем, чтобы удивиться при виде этой странной пары – Кавендиша и Крысы.

– Разве можно отказаться, когда тебя так сердечно приглашают? – улыбнулся разведчик, подходя к столу Стража.

Глава 13

Когда охранники Шона унесли Энджела, Джагу показалось, будто у него вырвали сердце. В его взгляде отразилось столько ненависти, что насмерть перепуганный карлик резко отступил. Однако в ту же секунду охранники направили на Джага свои пистолеты-арбалеты.

– Если ты сделаешь хоть одно резкое движение, мы убьем ребенка, – с угрозой в голосе сказал карлик.

Он повернулся к охране и приказал:

– Отведите-ка его вниз! Заприте в подвал Азелии и прикуйте цепями к стене. Там он подождет, когда Шон им займется.

Джага повели вниз по лестнице. Охрана подталкивала его вперед, когда он шел по узкой кишке коридора, со стен которого сочилась вода. На одинаковом расстоянии друг от друга к стене были прикреплены смоляные факелы, тускло освещавшие своды.

Джагу несколько раз показалось, будто за покрытыми плесенью перегородками раздаются какие-то странные звуки, напоминающие хрипы и стоны. Под ногами хлюпала вода, и этот монотонный шум навевал удручающую тоску. Эдем был построен в самом центре болот, на гигантских сваях, и поэтому вода просачивалась повсюду.

Джага вели по длинному коридору, по обеим сторонам которого были расположены камеры, закрытые раздвигающимися решетками.

Пройдя коридор, Джаг оказался перед тяжелой стальной дверью, с глазком посередине.

– Ну вот и твои новые апартаменты, – сказал один из тюремщиков, открывая три металлических засова, каждый из которых почти на пол-локтя заходил в очень толстую каменную стену. – Вообще-то, маловероятно, что ты когда-нибудь сумеешь пройти этой дорогой назад.

– Кто такая Азелия? – спросил Джаг.

Охранник неопределенно хмыкнул:

– Скоро узнаешь!

Джага втолкнули в камеру, мгновенно раздели догола и приковали к стене. Теперь он стоял с разведенными в сторону руками, а на его запястьях и лодыжках были закреплены тяжелые металлические браслеты.

Наконец, церберы покинули камеру, дверь которой со скрипом захлопнулась, а три стальных стержня зловеще щелкнули, войдя в гнезда. Наступила оглушающая тишина.

Джаг попытался осмотреться. В камере было холодно и сыро, но, главное, в воздухе ощущалось омерзительное зловоние, представлявшее собой смесь запаха гниющего мяса и экскрементов. Джаг, опасаясь, что его может вырвать, стал дышать только ртом.

Понемногу глаза Джага привыкли к темноте, но, пожалуй, лишь благодаря инстинкту он понял, что в камере есть кто-то еще. Джаг напряг зрение и увидел в углу, слева от себя, странную скрючившуюся фигуру, укрытую каким-то покрывалом. Оттуда раздавалось прерывистое, почти бесшумное дыхание.

Джаг осмотрел всю камеру: в глубине ее он увидел колоду, сделанную из ствола огромного дерева, которая стояла у стены. На стене были развешаны различные орудия пыток. Джаг узнал клещи, жгуты, тиски, различного вида "испанские сапоги", повязки для сжимания головы, приспособления для разрывания барабанных перепонок, специальные груши, предназначенные для того, чтобы помешать жертве кричать. Остальные орудия пыток были Джагу не известны, однако он чувствовал, что скоро познакомится с ними...

Вскоре пронизывающий холод камеры заставил Джага задрожать. Цепи, приковывавшие его к стене, зазвенели.

Джага охватил страх, он закрыл глаза и заставил себя долго и ровно дышать, мысленно повторяя, что не должен бояться.

Наконец он успокоился и принялся раздумывать над своим положением, которое казалось безвыходным. Теперь, после всего того, что произошло, Джаг подумал, что было бы лучше попытаться сбежать раньше, когда они с Кортой шли по Эдему. Он не сделал этого из-за Энджела. Побег с ребенком был явно невозможен! И вот результат! Больше всего на свете Джаг жалел о том, что не свернул шею этому Корту. Образ Стража стоял у него перед глазами, вызывая одновременно отвращение и страстное желание выбраться из этой мышеловки, чтобы убить мерзавца. Последнее чувство оказалось самым сильным. Ему, действительно, было необходимо освободиться и выйти на поверхность. Для этого Джаг был готов на любые жертвы.

Внезапно он подумал о Кавендише – разведчик уже давно был под главным куполом города. Что он будет делать, когда не обнаружит Джага в условленном месте? О чем он подумает? Может быть, о том, что Джаг попросту удрал, захватив с собой его золото? Во всяком случае, сам Кавендиш пришел в город с какой-то определенной, вполне конкретной целью, и вряд ли он будет отклоняться от нее. Значит, в создавшейся ситуации приходилось рассчитывать только на свои силы. К тому же, разведчик и сам мог попасть в какую-нибудь передрягу.

Джаг решил действовать и для начала попробовал, насколько прочны его цепи: их звенья были толщиной в большой палец, а ручные и ножные кандалы были шириной в ладонь.

Джаг схватил рукой одну из цепей, прогнулся, словно натянутый лук, сжал зубы и изо всех сил потянул ее. От усилия на его лбу и шее выступили вены.

Звено цепи, вделанное в каменную стену, неожиданно подалось на несколько миллиметров – из-под него на пол посыпалась мелкая белая пыль. Джаг сразу понял, что следует делать, – надо раскачивать цепь в том месте, где она вделана в стену. Видимо, с годами влажность разрушила цемент, которым цепь была закреплена в стене.

Джаг попытался удвоить усилия, но тут в коридоре послышались шаги, которые приближались к камере.

Бесформенное существо, скрючившееся под покрывалом в углу камеры, принялось стонать.

Кавендиш, удобно устроившись за столом, практически не притрагивался к бокалу лавового вина, а с интересом слушал болтовню пьяницы, сидевшего напротив.

Время от времени разведчик бросал взгляд на седельные сумки, которые отдал Джагу, и в его глазах вспыхивала злоба.

Корта был слишком пьян, чтобы себя контролировать. Болтал без умолку, и его совсем не нужно было упрашивать продолжить рассказ. К тому же, в его голове, видимо, даже не возник вопрос, как Проводник оказался в компании такого распущенного Моралиста. Корта умолкал лишь для того, чтобы сделать очередной глоток вина. Он так ни разу и не притронулся к лежавшему в его тарелке рагу из горной козы, приготовленному вместе со шкурой животного.

У Корты был настоящий словесный понос, и он подробно объяснил, как ухитрился воспользоваться обстоятельствами и извлечь двойную прибыль, продав и уродца, и чужака. Он говорил, что это, действительно, лучшее дело, которое ему удалось провернуть за всю его жизнь. Конечно, чтобы убедиться в этом окончательно, нужно подождать, когда Шон вернется после беседы с Владельцами Бессмертия. Однако Корта ничуть не сомневался, что получит все, чего пожелает. Он даже поблагодарил Проводника и предложил ему довольно много денег – ведь, в конце концов, именно Крыса направил к нему чужака...

Позеленевший от страха Крыса сидел на углу скамейки, между Стражем и разведчиком. Напрасно он старался отказаться от денег – Корта, стараясь быть справедливым, настойчиво предлагал их ему. Наконец Корта произнес какой-то тост, и Кавендишу пришлось вмешаться.

– Крыса, почему ты не хочешь выпить с нами? – с хорошо разыгранным удивлением спросил он.