Возрастные кризисы - Шихи Гейл - Страница 43

Теперь опыт играет с ней злую шутку. Она вырывается за пределы своего дома. Ей снова восемнадцать лет, она снова ощущает чувство беспокойства, знакомое любой девчонке, оставившей дом. Однако получив несколько уроков по кулинарии и некоторые навыки в творчестве, после окончания курса она вернулась обратно, к мужу и детям. Она не стала чем-то большим, но уже изменилась. У нее нет оценки людей и событий, нет подхода к карьере, нет предпочтений, а ее уверенность в своих силах поколеблена. Что она может предложить миру? И если даже у нее есть шанс и внешний мир воспримет ее серьезно, стоит ли это ухода из безопасного дома?

Это важный вывод: желание рисковать основывается на предыстории достигнутого.

Каким— то утешением могут служить женщины-подруги (пока они не достигают многого вне дома). Может быть, любовник освободит ее от недуга, который так мучает ее (и в то же время проучит мужа). Попытки заняться бизнесом только добавляют соли в рану. Когда мужчины со знанием дела говорят об управлении страной или компанией, союзом или университетом, она чувствует, что ей нечего добавить к этому из ее собственного опыта. Самый легкий способ отвлечься от проблем -переключить враждебную энергию в суровое руководство домом, так как она боится попытаться управлять чем-нибудь в другом месте. В глубине души ее муж чувствует, что не может больше мириться с ее непродуктивным образом жизни. Один из мужчин вспоминает: «Я был обеспокоен, что Диди, которая обладала отличным мышлением, работая в музее Гугенхейм, когда я женился на ней, ничего не делала». Другой бизнесмен, чья жена приветствовала брачный союз как освобождение от ответов на надоедливые звонки, вспоминает о том, как изменилось его отношение к жене через шесть-семь лет: «В этот период я хотел, чтобы она стала независимым членом нашего союза». Однако тридцатилетний мужчина, требуя подобных перемен, обычно хочет, чтобы жена никоим образом не задействовала его самого. Ему трудно представить, чтобы он дал жене достаточные возможности для серьезной учебы, для того чтобы впоследствии она стала адвокатом, дизайнером, профессором, актрисой, менеджером корпорации. Он не готов согласиться и с тем, что она может быть так же погружена в свою работу и компетентна в ней, как и он.

Противоречие между тем, что он хочет, и тем, чего опасается, вызывает у него чувство вины. Запутавшись в этой круговерти, мужчина чувствует, что жена завидует ему. Это ощущают практически все мужчины, которые женились на женщинах, заботящихся о них. «В тридцать лет передо мной открылась перспектива в академическом мире науки, и я стремился занять соответствующий моим способностям ответственный пост, — пишет один администратор. — Я почувствовал некоторую зависть со стороны жены к представлениям о моем будущем. Она перестала поддерживать меня. Нет, она, конечно, разделяла мои желания, но без всякого энтузиазма и присущего ей чувства ответственности. До сих пор она ничего не выбрала для себя и чувствует себя взбешенной».

Он хочет, чтобы эта проблема отступила, не отвлекала от других важных дел. Продвигаясь по служебной лестнице, он стремится расширить область своей ответственности.

Сначала он должен превратить свою мечту в определенные цели или отказаться от старой мечты и заменить ее новой, а может, расширить ее или изменить ее. Пора делать первый шаг. Теперь у него не остается времени, чтобы играть перед женой, оставшейся позади, роль работника социального обеспечения. Может быть, ему неинтересно тратить на это время. Он прикрывается обязательной фразой: «Я слишком занят, чтобы решать еще и твои проблемы. Я забочусь о нашем будущем».

Позднее (обычно после развода) муж настаивает: «Я пытался воодушевить ее». Однако жалуется, что она не следовала его призывам.

"В тридцать я чувствовал, что многое могу сделать, — вспоминает мужчина, достигший поста вице-президента крупной американской компании в возрасте тридцати пяти лет. — Пока о детях заботились, я был счастлив. Я не хотел, чтобы они мне мешали. Внезапно вы получаете награду и обретаете это чудесное чувство: боже мой, я известен! Я думал, что жена тоже должна что-то сделать. Может быть, как-то иначе распределить свои силы. Она посещала школу искусств, а превратилась в скучную домохозяйку. Великолепная женщина, которая трудится меньше, чем может, в то время как мне приходилось работать сверх всякой меры. Она прекрасная вышивальщица, чертежница, кулинар, но никогда не заканчивает начатого. Она начала один проект, но через полгода забросила его и схватилась за что-то другое. Я сказал ей, чтобы она пекла хлеб. Несколько месяцев у нас в доме был великолепный хлеб. Затем хлебный сезон закончился. Это сводит меня с ума! Мы с ней обсуждали, где она могла бы получить работу или куда могла бы пойти учиться. Думаю, она расценила это как намек на то, что ей пора идти зарабатывать деньги. Я же хотел, чтобы ее жизнь стала более интересной и осмысленной.

С другой стороны, я, наверное, был самым плохим отцом в округе. Даже дома я всегда работал. Будто однажды, давным-давно, я представил свою жизнь как серию сюжетов с продолжением и теперь придерживаюсь этого комикса. Когда я дома, я сижу в своем кабинете и планирую, что буду делать, черт возьми, на следующей неделе, в следующем месяце для того, чтобы комикс продолжался.

Моей жене и детям это было неинтересно. Я сказал жене, что работа для меня важней всего. Она приняла это. Она симпатичная, спокойная леди и никогда не требует от меня зарабатывать больше денег.

Вы спросите о ее мечте. Не думаю, что она у нее есть. Подозреваю, она мечтает лишь о том, чтобы ее муж не был ужасен".

Такое же раздражение слышится в словах мужчины, которого в мире маркетинга называют «золотой мальчик». Родившись в бедной семье, он женился на фотомодели и поселился в пригороде. В тридцать лет он стал президентом крупной компании по переработке продуктов.

«Моя жена начинала посещать многие курсы: при больнице, в церкви, — но затем бросала это занятие. Конечно, я критиковал ее, говорил, что не нужно начинать ходить на курсы, если знаешь, что не закончишь их. Я объяснял, что ей нужно посещать курсы, чтобы расширить интересы, а она впустую растрачивает свою жизнь».

Через двадцать лет тот же человек скажет, подумав: то, чего он хотел добиться от своей жены в тридцать лет, было совершенно понятным и справедливым. И это отнюдь не альтруизм. «Думаю, я хотел, чтобы она, посещая курсы, обрела мир в душе. Да, именно этого мне хотелось».

Понравилось бы ему, если бы жена стала развиваться как равноправный партнер и нашла бы цель, не зависящую от ее обязательств по отношению к нему?

«Я думаю, да».

Действительно ли он хотел, чтобы рядом была женщина, которая полностью поддерживала бы его, не участвуя в его делах и не становясь скучной?

«Да,точно».

Если женщина не действует, подчиняясь импульсу, и не развивает свою личность в этом переходном периоде, то обязательства затем удваиваются. Чувствуя, что реализация ее стремлений, выходящих за рамки дома, любви и детей, вызовет ревнивую реакцию мужа, она отступает на более ранние позиции, бежит в то время, когда еще не была взрослой и ощущала себя в безопасности. Она пытается увлечь его за собой: «Почему бы тебе не проводить больше времени дома?» Он чувствует, что это ловушка. То, что он раньше считал безопасностью, сегодня представляется опасностью. Тогда она старается придерживаться их договора и ненавидит его.

Кто здесь прав? Оба правы по-своему. Классический вариант осознания своих тридцати.

Введем третью фигуру, которая может предложить мужчине удобный выход из этого затруднительного положения: «благодарная женщина». Поскольку переход от двадцатилетнего к тридцатилетнему возрасту часто характеризуется первыми случаями неверности, то эту женщину нетрудно найти — за секретарским столом, в копировальном бюро, в лаборатории, в очереди в телефонную будку. «Благодарная женщина» усиливает в мужчине его мужское начало.