Идем же, смертный, поищем ее душу - Ши Майкл - Страница 15

– Да, великий Проводник, – был ответ.

– Тебе, Дефальк, – обратился к нему Проводник, – следовало бы видеть ее путь вниз. Жаль, что ты не был свидетелем ее второго рождения из мешка Исторгателя. Столько великолепия из грязной, темной оболочки. Истинные души возрождаются в том же виде, какой их тела имели при жизни. Здесь, на этой самой палубе, лежала она семь лет тому назад и даже не вздрогнула, поняв, где находится. Первым делом она протянула руку, как делает, проснувшись рано поутру, женщина, проверяя, на месте ли ее мужчина. Но Далиссем никого не нашла ни справа, ни слева. Тогда она медленно села и огляделась. Я отвернулся, чтобы не быть невольным свидетелем ее разочарования.

Далиссем не произнесла ни слова. Немного погодя она поднялась на ноги и стала следить взглядом за всем, что проплывало мимо. Всю дорогу она стояла подле меня и смотрела. Ее лицо точно окаменело. Наконец мы остановились у края пропасти Ветров Войны, и я указал ей на лестницу, ведущую вниз. Не меняя выражения лица, девушка повернулась ко мне лицом и опустилась в глубоком поклоне на одно колено. Это был жест, достойный королевы! Потом она вновь поднялась на ноги и стала решительно спускаться вниз, прямая и неприступная. Но у подножия лестницы, на самом краю провала, ею овладел такой гнев, что даже надменность не могла с ним совладать. Она остановилась, подняла стиснутые кулаки над головой и потрясла ими. Затем запрокинула голову и взвыла. И тут же сорвалась с места и ласточкой нырнула вниз, в самое сердце черного урагана.

Все время, пока гигант говорил, Дефальк сидел на плоту, опустив голову на руки. Можно ли ненавидеть слабого? Мне стало его жаль. Но тут он спросил:

– Чего она теперь от меня хочет? Мою жизнь?

– Мы не знаем, – ответил Халдар. Строго говоря, это было правдой. Но разве можно было сомневаться?

Мгновение спустя, по-прежнему не поднимая головы, Дефальк задал новый вопрос:

– И чем же она заплатила вам за эту службу? Халдар фыркнул от омерзения. Странная реакция, – в конце концов, мы ведь и впрямь работали за плату, разве не так? Я ответил:

– Она посулила нам Ключ от Дома Чародея Мармиана. Каким-то образом он оказался у нее. Она показывала его нам.

Я глядел на Проводника с надеждой, ожидая, что он подтвердит мои слова или, по крайней мере, объяснит, как человек, которого давно нет в живых, может стать владельцем Ключа. Но он молчал. Последовала короткая пауза, а потом Дефальк едва слышно прошептал:

– Понятно.

VI

Клоака человеческих душ петляла и извивалась. Целую вечность плыли мы сквозь зловонный лабиринт. Дефальк сидел нахохлившись, точно большая птица, и, без сомнения, вспоминал прошлое. Халдар стоял рядом с Проводником, сосредоточенно вглядываясь в пустоту. Глаза его сверкали в полумраке подземелья.

Я не разделял его холодного восторга. Мне показалось, что течение стало быстрее, тьма реже… откуда-то спереди донесся звук, пока еще слабый и с трудом различимый, но все нараставший. Мне было тревожно. Только теперь я понял, какими разными надеждами жили мы все последние дни, даже когда вместе планировали это путешествие. Для моего друга этот поход с самого начала был актом самоотречения, рыцарским служением. Любя меня, он изо всех сил старался делать вид, что и ему небезразлична обещанная нам награда, – чтобы я не подумал, будто своим молчаливым бескорыстием он укоряет меня за меркантильный интерес. Чудный Халдар! Я читал в его сердце, как в раскрытой книге. Я предвидел, что, когда настанет время, он откажется от своих прав на Ключ, подкрепив свои слова клятвой, и потребует от Далиссем, чтобы та передала его в мое безраздельное владение. Так хотел он доказать этому царственному призраку свою любовь. В его глазах Дефальк был не более чем безродным псом, тогда как Далиссем представлялась ему едва ли не божеством.

Но я-то ввязался во все это именно ради Ключа. Для меня страдания Дефалька были лишь уродливой необходимостью, а Далиссем – прекрасным, но капризным призраком. А потому главное – не терять бдительности и ничего не принимать на веру: здесь, в царстве Смерти, любое заключенное ранее соглашение может оказаться равным нулю, любое заклинание, даже самое мощное, утратить силу. Единственное, что здесь несомненно, – это сама Смерть.

И тут давно не оставлявшая меня тревога выросла стократ. Течение и впрямь стало сильнее – погруженные в эктоплазматическую жижу души отчаянно забились, точно ища выхода. Видимость тоже улучшилась – впереди, словно туман, сгущался желтоватый свет. Сводчатый потолок над нашими головами обозначился яснее. С ужасом я увидел, что у Проводника нет глаз. Вместо них на его лице зияли, точно воронки, заполненные серым дымом сморщенные глазницы.

Но в комнате умирающего у него были глаза – или мне показалось? Сказать не могу, насколько это меня поразило, – я глядел на него не мигая. Наконец он повернулся в мою сторону и молча замер, точно ожидая чего-то.

– Что это за шум, великий Проводник? – кое-как выдавил я.

– Это вход в царство Смерти, – ответил он.

Что ж, быть может, именно так звучит Смерть: Апокалипсис приглушенного грохота, точно чья-то могущественная рука отняла голос у сотен и сотен низвергающихся водопадов, заставив их вышептывать свою бессильную ярость. Исторгатель поднял свой шест. Повсюду вокруг нас человеческие отбросы – все эти безумные хари, гниющие одноглазые рыла, судорожно шарящие щупальца – подняли тоскливый бессмысленный вой. От их беспорядочного шевеления вся поверхность канавы покрылась клочьями пены. Внезапно зловонная жижа потекла под уклон и одновременно протока сделала резкий поворот.

Описав полукруг, мы увидели прямо перед собой заполненную желтым светом арку, замыкавшую туннель. Судя по тому, как тихо соскальзывало вниз содержимое клоаки, простиравшийся за аркой залив был и впрямь очень велик. Мы ощущали лишь мощные толчки – это вибрировала под нашими ногами эктоплазма, встречаясь в невообразимом далеке с черной поверхностью залива. В ту минуту я знал – именно знал, – что нас обманули, что нас троих навсегда уносит в темное царство Смерти. Мне повезло, что я был занят мыслями о водопаде, к которому мы приближались, и потому не попытался пошевелиться. Только поэтому не вытащил я из ножен свой клинок и не набросился на Проводника Душ. Горе мне, если бы я это сделал! Наш плот стрелой промчался по шедшему под уклон отрезку потока, что отделял нас от арки. Спуск был на удивление быстрым и гладким, точно мы и не задевали вовсе беснующихся волн. Потом нас швырнуло прямо в разверзшееся за аркой небо цвета желчи.

Мы выкатились наружу, точно съехали на санях с большой горы. У нас за спиной оказалась исполинская стена, вздымавшаяся так высоко, что края ее не было видно: вся она была изрыта сотнями и сотнями туннелей, которые, точно глотки обожравшихся тварей, изрыгали наружу свое гнусное содержимое. Один из этих туннелей привел сюда и нас. Грязные струи сплетались в один мощный поток, покрывавший нижнюю часть стены, точно ковер, края которого терялись в бурлящем тумане далеко внизу. В этот же туман устремился и наш плот, – его швыряло из стороны в сторону, крутило волчком, мотало и бросало, как изрядно набравшегося гуляку, который, проведя веселую ночь в трактире, возвращается под утро домой, держась за стены домов и обнимая фонари на пустынной улице. Но движения плота только казались стремительными, на самом же деле он падал не быстрее, чем сорвавшийся с дерева лист, уносимый ветром вдаль. Наконец туман окутал нас со всех сторон.

Мы так долго падали сквозь туман, что я успел обрадоваться его присутствию, милосердно скрывшему от нас истинные размеры провала, в который мы погружались. Но вот туман рассеялся, и мы оказались посреди огромного черного озера. Судя по звуку, нас отнесло довольно далеко от подножия водопада, но даже и тут вся поверхность озера кипела и содрогалась, точно кадка мыльной воды, в которую погружает руки прачка. Как только мы коснулись поверхности озера, все нутро мое содрогнулось от страха и отвращения, ибо из-под воды на нас пялился полуразмытый глаз с половину нашего плота величиной. Он моргнул и ушел в глубину. Воды озера тоже были живыми.