С небес на землю, но только с тобой (СИ) - "Arne Lati" - Страница 47

      Вик устав бояться сам себя, резко наклоняет голову вперед и смотрит туда, куда все это время его тянуло. Свет фонаря падает так удачно, что невозможно рассмотреть темный силуэт, примостившийся на лавочке возле новенькой панельной девятиэтажки. Но там кто-то точно есть, и Вик, не помня сам себя, действуя на одних инстинктах, пошел прямо, в ту темноту, куда не добирался свет одинокого фонаря. С каждым шагом сердцебиение учащалось, замерзшие пальцы перестали волновать, а в висках началась такая пульсация, что становилось страшно.

      Шаг…

      Еще один…

      Вот уже четче виден силуэт, точно принадлежащий парню.

      Еще шаг.

      Сердце пропускает удар и замирает.

      На парне темная куртка, плотно застегнутая на молнию, а на голову накинут капюшон, от которого вбок тянется тонкая струйка дыма.

      Шаг…

      Удар сердца…

      Спину прошибает холодным потом, несмотря на то, что на дворе начало зимы.

      Вик замирает в паре шагов от незнакомца, боится подходить ближе, узнавая и не узнавая в незнакомце что-то родное.

      - Какого хуя раздетый выперся?

      Это как удар под дых, живот схватило болезненным спазмом, волоски на всем теле стали дыбом, а сердце забилось где-то в горле, в совершенно ненормальном диком ритме. Эта интонация, хриплые нотки, напускное безразличие, все это такое знакомое и… родное.

      Назад, только назад, чтобы не видеть, не слышать его, его голоса…

      Вик, не помня сам себя, разворачивается на сто восемьдесят и стремительно несется прочь, не понимая, почему бежит не в здание клуба, а в подворотню…

      Странная тяга прогуляться, несмотря на завывающий ветер и метель, практически нестерпимая. Одевшись потеплее, Глеб выходит на улицу, и стоит только стареньким кроссовкам утонуть в свежих сугробах, как ветер стихает, а вместо мелкого противно-моросящего снега на голову падают крупные хлопья снега. Прогуливаясь вдоль домов, Глеб и не заметил, как оказался на остановке, а там и в автобусе. Это странное чувство, когда как бы себя не убеждал, все равно сделаешь так, как задумывал, даже если не прекращаешь обманывать сам себя. Выйдя на другом конце города, не особо вникая, как возвращаться обратно, Глеб прогуливался по ночному городу, пока не забрел в тот самый двор, где недавно видел Вика.

      Сев на лавочку, наплевав на все предостережения врачей, что на холодном сидеть нельзя, устало закурил. В теле все еще чувствовалась слабость после недавнего инцидента, морозный воздух обжигал легкие, немного кружилась голова, но все это были такие мелочи. Снег волшебно блестел в свете фонарей, отливая чистым серебром, снежинки все не прекращали падать, и окружающий мир стал походить на сказку. Может быть, поэтому Глеб сегодня не хотел один сидеть в четырех стенах? Одиночество в такие моменты давило особенно сильно.

      К клубу подъехала машина, если судить по шашечкам на крыше, явно таксист, на улицу вывалилась толпа молодежи и с криками и визгами бросилась к дверям клуба. Поморщившись от такого шума, Глеб упустил момент, когда из такси, в котором по логике уже не было места для пассажиров, выползли еще двое. Парень и девушка. В тот момент, когда Глеб поднял голову, он оцепенел. Вика он узнал сразу, несмотря на отдаленное расстояние, но шокировало его то, что Вик смотрел прямо на Глеба. Нет, видеть мужчину он не мог, тот сидел слишком удачно, но он точно смотрел в эту сторону.

      Глеба отпустило только тогда, когда пацан скрылся за дверями клуба, утянутый туда шумной девушкой.

      Его взгляд, который невозможно было рассмотреть в ночи, приковал парня к месту. Ни позднее время, ни подмерзшие ноги... Глеб не мог сдвинуться с места.

      Чего он ждал? А может кого-то?

      Спустя примерно полтора часа из клуба, как ни в чем не бывало, вышел Вик, правда, один. Глеб напрягся. Как он хотел повидаться с парнем, так же сильно он не желал его видеть. Тут дело не в гордости, отнюдь, просто он понимал, что потом будет еще больнее.

      Парень стоял на крыльце и спокойно курил, разглядывая ночное небо, но спустя минуту резко посмотрел в сторону Глеба и направился к нему, не очень твердой походкой.

      Дышать стало тяжело, а внутри все похолодело. Даже просто видеть это немного пьяное недоразумении было больно.

      Как фраза сорвалась с его губ, Глеб не понял, но стоило только Вику шокировано распахнуть глаза и, сделав пару шагов назад, сорваться с места в противоположном направлении, Глеба затопила такая ярость, что он, не помня себя, сорвался вслед за парнем.

      Это значит насколько должен быть противен человек, раз нЕкто не соизволил даже поздороваться. Все? Наигрался мальчик? Так какого хера пришел сюда? Глеб был в ярости, его разрывало на части от эмоций.

      Быстрая гонка, снег хрустит под ногами, а снежинки попадают в глаза, словно стараясь остановить, успокоить, но не помогает ничего.

      Глеб, догнав Вика уже в подворотне, дергает его за руку и с силой толкает в стену. Парень бьется спиной об кирпичную кладку и, поморщившись, затихает, яростно глядя на него почти трезвым взглядом.

      - Ты что творишь, уебок? Жить надоело? – озлобленно шипит сквозь зубы Виктор и, оттолкнувшись от стены, тут же оказывается снова к ней прижат.

      Глеб скидывает капюшон, желая посмотреть в глаза этому недоноску, но стоит им только встретиться взглядами, как все слова застревают в горле, губы в момент пересыхают, и нет ни единой связной эмоции, чистое безумие.

      Глеб первый подается вперед, с силой сжав в руках тонкую шею и надавив пальцами, рычит в лицо замершему парню, не узнавая ни своего голоса, ни интонации:

      - Какая же ты сука… - все, как затмение, как помутнение рассудка.

      Подается вперед корпусом, вжимая подрагивающее то ли от холода, то ли от переполняющих эмоций тело к стене, и так и не разжимая руки, наклоняется вперед и кусает подрагивающие губы, с силой, с яростью, с обидой. Когда на языке чувствуется солоноватый привкус крови, он нежно зализывает ранку на губе и тут же припадает к ним голодным поцелуем, скользит по теплому языку и только собирается отстраниться, как Вик, словно придя в себя, обхватывает его руками за поясницу, и с силой вжимает в себя, не позволяя отстраниться.

      Так они и целуются: то жадно и дико, то нежно и почти тягуче, не чувствуя течения времени, не замечая редких прохожих. Глеб, дернув на себя Вика, меняется с ним местами, упирается лопатками в стену, расстегивает молнию куртки и, притянув к себе парня, укрывает его своим пуховиком. Вик почти мурлычет ему в губы, подрагивает, бессовестно засовывает ледяные пальцы под свитер и прижимает к теплой коже. Глеб дергается от резкого контраста температуры, чувствует, как маленький подонок ухмыляется, и вновь укусив его за губу, страстно целует.