Возвращение (СИ) - Мельник Сергей Витальевич - Страница 1

Сергей Мельник

Возвращение

Северо–восточный отрог Крипской лощины был гол и продувался ветрами на встречу и прямо в лицо застывшей армии Финора, с резкими хлопками дергая знамена и вымпелы, а так же пригибая к спине красочные плюмажи на шлемах рыцарской элиты.

Общим числом порядка пяти тысяч людское закованное в сталь море из тел и судеб выдвинулось на перехват армии мятежного рыцарского ордена под предводительством своего венценосного короля. В спешке, готовя обоз и стягивая столичные гарнизоны в один бронированный кулак, коим государь и собирался мощно и безапелляционно поставить точку в глупой грамоте магистров осмелившихся в своем безумстве бросить вызов целой династии правящей семьи.

О чем думал король Митсвел Первый? О том, что скорей всего это будет не легкий труд, так как человек он был, может и сумасбродный, но чего ему было не занимать, так это опыта по ведению боевых действий. Вообще нужно сказать, что Финор не испытывал никогда нехватки кадров в армейском ключе. Ибо южная его оконечность пусть и не пылала, синим пламенем безысходного накала, но тлела постоянными непрекращающимися мелкими конфликтами с разобщенной и многочисленной армадой Халифатов, где местная власть держалась исключительно и только, на силе крепкой стали, а правители иной раз успевали смениться по нескольку раз до захода жаркого южного солнца.

Место генерального сражения и диспозиция были выбраны не случайно. Под знаменем короны, был в основном пеший строй, не считая тысячи личной гвардии короля и примерно такого же количества рыцарской братии успевшей стянуться со своих владений с близ лежащих земель. Им нужно было преимущество высоты, так как рыцарский орден не скупился на снаряжение своих людей, и практически каждый в армии противника представлял собою тяжелую ударную конную единицу. Что с одной стороны, внушало вполне оправданные опасения, а с другой по зрелому размышлению немного обнадеживало, так как подобный союз коня с человеком в разы увеличивал обозную часть противника, давая ему, преимущество в скорости и открывая слабое и беззащитное вымя от которого можно будет кормиться всем смелым и дерзким.

Ответный склон лощины, куда в данный момент выходил на позицию орден, был подернут кустарником и, чуть южней переходил в длинную ветвистую рощу. Пока ясности не было, от визуального контакта, сколько же смогли собрать магистры людей под свой вымпел, но из разведывательных отрядов генеральный штаб короля, сделал вывод, что не меньше трех тысяч, не считая обоза.

Хороший расклад, даже с пехотой, а тут еще и успели на позицию выйти. Беспокоило же другое, Митсвел не любил бестиаров, но всегда отдавал им должное как хорошим бойцам, плюс далеко не глупым стратегам, что не раз выступали в прошлом на его стороне. Естественный вопрос, на что же они рассчитывают, выходя здесь и сейчас с ним в лобовую? Вопрос что называется на миллион.

Король восседал на породистом жеребце молочно белого цвета, по традиции закованный в позолоченный и инкрустированный драгоценными камнями доспех. Его высокий шлем с впаянной короной небрежно, словно ведро был надет на высокую луку седла, а взгляд блуждал по первым шеренгам противника, неспешно выстраивающимся от его армии примерно метрах в пятистах. Все это ему не нравилось, ибо обещало быть слишком легкой победой, а как он доподлинно знал, подобных глупостей нельзя было ожидать даже от последних из последних варварских вождей орчей орды. Все складывалось идеально и через чур гладко. Хорошо провели сборы, бойко прошлись маршем, обоз не растянулся хвостом, и они даже успели вперед конных рыцарей со всем своим гамбузом пеших полков.

Теперь финал. До начала битвы оставалось от силы час полтора и, это было не данью уважения к только что подошедшему противнику, это был необходимый посыл разума, так как пеший строй все еще принимал с медленно подходящего обоза инвентарь и вооружение, в частности специально удлиненные пики для пехотного строя, выставляемого против конницы.

Митсвел Первый слегка повел боком жеребца с прищуром осматривая все свое воинство. Вот личная гвардия, немного рассредоточена по уставу с небольшим персональным усилением группой телохранителей. Вот по правую руку от него тяжко рыли копытами рыцарские тяжеловозы, в то время как их хозяев спешно облачали и заклепывали в семейные доспехи оруженосцы. Здесь публика подобралась цветастая и разномастная. Рыцарское сословие при его правлении хоть и не было цветом знати, но никогда не жило впроголодь, что не говори, но подобным контингентом разбрасываться было бы верхом глупости. С виду это конечно море апломба, глупых страстей и непомерного самомнения, но по сути это единственные люди которые во всей его армии рождались с мечом в руке и с ним же умирали.

Что есть знать? Это владетели и надсмотрщики земель короля, а что есть рыцарь? Это воин сидящий на земле короля. Герцоги, графы и бароны это всего лишь люди, чьими фамилиями называются те или иные куски земли в королевстве, но воин, человек рожденный воином, это не земля, не вода, ни огонь и не небо, это хороший такой отрезок заточенной стали в руке разумного государя.

Здесь кстати тоже были непонятности. Митсвел покачав головой, в который раз стал вглядываться в гербы рыцарской братии, с изумлением не отмечая в ней знакомых лиц. Это странно, вот стоит родовой щит Анаркрафтов, серебряное поле с сжатой в кулак стальной перчаткой. Глава семьи Вега Анаркрафт был бравым рубакой, и пусть он был в годах, но король доподлинно знал, что тот и сейчас мог орудовать моргенштерном не хуже чем мельница лопастями на ветру. Что же он видел? Он видел, что вместо старого и проверенного Веги сейчас щит на руку примерял один из его молодых сыновей, чьего имени король не то что не помнил, а даже не знал. И если бы это был единичный случай, так нет же, вот они, Узари, Денгоны, Вазерго, де Кальго, все, все без исключения отправили по зову короля младших. Странно это, подумал король, уздой немного резко развернув коня по левому от себя краю.

Вот здесь было все гораздо лучше. Именно тут были те, кого он прекрасно знал и помнил, это регуляры, пропойцы, сейчас все конечно в чинах и званиях, но по–прежнему тот еще контингент. Митсвел их собирал еще с первых дней своего правления, когда он по молодости самолично выезжал по местам более или менее крупных баталий, дабы выудить вот таких вот сорвиголов, простолюдинов, но смелых задир которые не умирали, а выгрызали свое место под солнцем на пограничных постах и гарнизонах в жестокой и кровавой сече.

Вот, к примеру, статный широкоплечий и высокий Неманодах Верт, верховный маршал всей группировки его войск. Сейчас, глядя на этого достойного мужа, ни в жизнь не поверишь, что это грязный и оборванный сын козопаса с отрогов Кальпеи, которая рассыпалась каменной грядой, голого пластинчатого камня к границе с халифатом Амунадип. Мерзкое местечко, усыпанная камнями пологая равнина, выжженная солнцем с редкими пучками травы, там по большому счету коз жило больше чем людей, но какая–никакая это граница Финора. А посему худосочного парня с чумазой мордой и изодранными коленями быстро оформили в пограничный гарнизон на службу родине.

М–да уж.

Судьба.

Высокий донжон пограничников, в один из дней взяли в кольцо мамелюки хаджи Алюмбея, тогдашнего переходного правителя халифата. Правитель так себе оказался, даже года на троне не протянул, но вот на границе по разбойничал.

Неманодах один из двадцати пяти пограничников остался в живых. Всех порезали на лоскуты и лишь козопас успел закрыться в каменном донжоне, где благодаря арбалету и кривой халифатской сабле, безусый мальчишка полторы недели отбивался от пяти десятков головорезов и бандитов. Это было действительно чудо из чудес, о таком еще никогда никто не слышал, а потому в те далекие времена король, путешествовавший по югу, самолично возжелал видеть этого великого воина. Митсвел улыбнулся воспоминаниям. Еще бы, он тогда за малым не взорвался криком, когда перед его светлые очи вытащили чумазого заморыша вместо статного высокого богатыря. Хорошо сдержался, они были неподалеку от места баталии и, он сам сначала все осмотрел, прежде чем всех карать в немилости. Донжон был тот тупо малюсенькой башней, не огороженной даже забором из палок. Там вообще можно было трое суток бродить и не найти ни одной палки. Узенькая, метров пять может шесть высотой с одной единственной бойницей и тяжелой окованной железом дверью. Пожалуй, тут и вправду имея арбалет можно было годами отбиваться от врагов, но возникало сразу два вопроса, как он спал и чем питался?