Здравствуйте, я Ваша золушка! - Климова Юлия - Страница 28

    – В девять.

    – Плохо.

    – Но я больше не смогла, – оправдываясь, сказала Сашенька, перекладывая трубку к другому уху. Марина на сегодняшний день надавала кучу заданий, и, кажется, первое уже провалено.

    – Тебе предстоит бодрствовать всю ночь, ты не должна быть уставшей и вялой, так что немедленно отправляйся обратно в постель.

    – Хорошо, – пообещала Сашенька. Ей не верилось, что на подобном торжестве можно быть сонной мухой. Она, конечно, ляжет и поворочается еще пару часов, раз надо, но это пустая трата времени – заснуть вряд ли получится.

    – В час тебе привезут платье, будь с ним, пожалуйста, аккуратна – завтра его нужно вернуть в целости и сохранности, – тем временем продолжала инструктаж Марина. – На обед много не ешь, на ужин тоже… Полтретьего ты должна быть в салоне, полшестого к тебе приедет мастер по прическам и визажист, а я заеду за тобой без двадцати восемь. С мобильником не расставайся, мало ли что случится – для меня ты всегда должна быть в зоне досягаемости. Поняла?

    – Ага, – Сашенька кивнула. Пункты расписания она уже давно выучила наизусть, и сейчас просто хотелось парить в облаках, что, собственно, она и делала. Тик-так, тик-так – торопятся часы, но минуты продолжают тянуться невыносимо долго.

    – Я еще позвоню, – добавила Марина.

    – Хорошо.

    Закончив разговор с Мариной, Сашенька добросовестно легла в постель и промечтала, глядя в потолок, целых полчаса. Она улыбалась, вздыхала, хмурилась, и вновь улыбалась. На душе было удивительно тепло и радостно. Наконец-то долгожданный день наступил!

    Без пяти час привезли платье, Сашенька уж и позабыла, какое оно красивое. Расстегнув «молнию» полупрозрачного чехла, вынув атласное чудо на свободу, она не без гордости продемонстрировала его Федору Ивановичу.

    – Ух ты… – протянул он, почесывая затылок, – ты и правда, что ли, на бал собралась?

    – Да!

    – Ёксель-моксель…

    Похоже, в такую перспективу до этого момента он не верил. Какие такие балы? Уже давным-давно не гремят по дорогам кареты, уже давным-давно в воздухе не витает запах свечей, да и музыку нынче слушают совсем другую… А тут – нате, пожалуйста, – юбка уж точно до пола будет и кружева, кружева…

    – Дорогое, небось, – оценил Федор Иванович, боязливо трогая скользкий атлас.

    – Дорогое, – согласилась Сашенька. – Марина его напрокат взяла, завтра уже вернуть нужно.

    – Ты там танцуй, не стесняйся, – тут же принялся давать советы Федор Иванович, – нечего стены подпирать. Я вот по молодости ух как отплясывал!

    – Не сомневаюсь, – Сашенька хихикнула и понесла платье в свою комнату.

    Проигнорировав обед, выслушав ворчание Федора Ивановича («разве ж можно от щей отказываться? в щах вся сила!»), Сашенька отправилась в салон. Мучили ее на этот раз больше двух часов (несколько коротких косметических процедур, маникюр, педикюр) – так что домой, к приезду мастера по прическам и макияжу, она еле успела.

    Мастером оказалась тощая остроносая девушка, побившая все рекорды по болтливости. За полтора часа Сашенька и Федор Иванович, у которого от любопытства уши увеличились в два раза, а от нетерпения закончились папиросы, узнали абсолютно все о нынешних мужчинах, о хитрых свекровях, о подлых подругах и о многом другом. Картина вырисовывалась забавная и удручающая одновременно. По мнению мастера Ангелины, мир давно катился в тартарары. «Хвостатые чудовища» сели на шеи «узницам любви» и поехали. И нет этой несправедливости конца и края. Приводя примеры, размахивая руками, она, тем не менее, не забывала о работе: сначала выпрямляла, а затем завивала локоны, пшикала лаком, мазала гелем, пудрила, красила.

    – Вот здесь, не могу с вами согласиться, – всего единожды встрял со своим мнением Федор Иванович, – есть среди мужчин и настоящие…

    – Кобели? – перебила вопросом Ангелина, чем вызвала у оппонента приступ вишневого смущения.

    – Ну почему же сразу кобели… – еле слышно пробурчал он, ерзая на краю дивана.

    – А потому что иных нет! – отрезала Ангелина и продолжила захватывающий монолог.

    Сашенька многоступенчатую лекцию по пессимизму не слушала – потому что знала: есть на свете любовь, есть, та самая, необыкновенная. Надо ее только дождаться, надо поверить…

    Она рассталась с Пашкой… как же было больно! И сейчас сердце сжимается и хлюпает при мысли о нем… ну и что… Теперь она и сама понимает – не могло у них ничего получиться, не могло… Или так только кажется, потому что он далеко? Или в ее жизни появился другой человек, о котором хочется думать? Постоянно думать.

    – Готово! – громко объявила Ангелина и отошла назад, внимательно изучая Сашеньку. – Поверь мне – ты необыкновенная!

    – Я ее одну отпускать боюсь, – выдохнул Федор Иванович. – Красота-то какая… понимать же надо!

    – Вот тут я с вами совершенно согласна, – поддержала Ангелина, укладывая в кожаный саквояж профессиональную палитру косметики.

    – А я там буду не одна, – утешила Сашенька, искренне надеясь на это. Хоть бы Марина не позабыла о ней и была рядом.

    Подойдя к зеркалу, она с минуту смотрела на отражение, затем произнесла теплое, искреннее «спасибо». Такой она всегда была в глубине души, и именно такой она хотела быть сегодня – легкой, естественной… Очаровательной.

    – Спасибо, – еще раз сказала она и глянула на часы. Эх, жаль, платье надевать еще рано.

    Проводив Ангелину, проигнорировав теперь и ужин («нормальные люди от гречневой каши с тушенкой не отказываются!»), Сашенька все же не удержалась и достала платье из шкафа. Разложила его на диване, расправила складки и представила, как летит розовым облаком по залу. Музыка, музыка, музыка… Мелькают лица, доносится звон бокалов… Как много намечтала она за последние дни…

    Интересно посмотреть на Белозерцева во фраке или в смокинге, и на Сергея тоже… интересно…

    А какое платье будет на Марине?

    Сашенька провела пальцем по белым кружевным манжетам. Ну, не такая уж и куча времени осталась. В машине придется садиться, юбка все равно помнется… Марина к тому же говорила, что в специальной комнате перед началом торжества всем желающим юбки отпаривают специальным утюгом… Можно надеть платье сейчас и полчасика аккуратно поносить, ни к чему не прислоняясь, зато потом не надо будет торопиться. То есть – уже пора!

    Радостно подскочив, Сашенька скинула короткий халатик и принялась облачаться в роскошный наряд. Это оказалось не так уж и сложно, только пришлось изогнуться, чтобы застегнуть длиннющую «молнию» на спине – шурша нижней юбкой, платье идеально село на фигуру.

    – Духи! – воскликнула Сашенька и подскочила к шкафу (на одной из полок лежали приятные мелочи, купленные в понедельник). Она взяла овальный серебристо-голубой флакон, открыла крышку и…

    – А-а-а!!! – раздался дикий крик Федора Ивановича, а затем грохот и звон разбивающейся посуды.

    Вздрогнув от неожиданности, уронив флакон на пол, Сашенька бросилась на кухню. Фасон и длина платья не располагали к бегу, и пришлось подхватить юбки.

    – А-а-а!!! – раздался повторный крик, и сердце от испуга сжалось и задрожало. Что случилось?! Что с ним?! – А-а-а!!!

    Тяжело дыша, Сашенька влетела в кухню…

    На полу вокруг ножки стола мирно покоился скромный ужин пенсионера Веревкина – гречка с тушенкой и островки квашенной капусты вперемешку с мелкими осколками. Сам Федор Иванович, белый, как простокваша, стоял, ссутулившись, прижимая к груди правую руку, которую вполне можно было назвать… окровавленной. На стуле лежал нож, а под стулом извивались дорожкой страшные бордово-красные кляксы.

    – Я… я… – пролепетал Федор Иванович и медленно опустился на стул.

    – Где йод, зеленка, бинт?! – крикнула Сашенька, распахивая дверцы навесного шкафчика.

    – Там… – он махнул левее, и Сашенька открыла следующую дверцу. На нее тут же посыпались крышки для банок, одноразовые стаканчики и картонная коробка, забитая пакетиками со специями. В носу защекотало, а горло тут же обожгло перцем.