Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы - Болтунов Михаил Ефимович - Страница 44

Ромейко-Гурко срочно возвратился в Швейцарию, но помочь Котену ничем не мог. А в это время ГУГШ требовало от Дмитрия Иосифовича разведданные по Германии. Но в связи со шпионским скандалом и арестом Котена, Ромейко-Гурко чувствовал себя крайне неуверенно. Он понимал, что в любой момент его могут попросить из страны.

Так, в конечном итоге, и случилось. В середине сентября военный агент Ромейко-Гурко был вынужден покинуть Швейцарию. Однако даже за этот короткий срок Дмитрий Иосифович кое-что успел сделать. Он завербовал двух агентов, первый из которых посетил Вену и привез сведения о дислоцированных там частях. Второй несколько раз выезжал в Германию и доставлял данные о переброске войск на Восточный фронт.

В конце августа Ромейко-Гурко сумел привлечь к работе еще двух агентов. Он отправил их в Германию для наблюдения за передвижением частей через Мюнхен.

Кроме этого полковник получил доступ к данным потерь немецкой армии, а также налаживал разведканал с целью получения данных из Генштаба Швейцарии.

После возвращения на Родину Ромейко-Гурко стал начальником штаба армейского корпуса.

Ему на смену приехал полковник Сергей Головань. Он, памятуя, видимо, о провале своего предшественника, поначалу действовал осторожно и осмотрительно, и практически не вел вербовочной работы. Использовал агентов, которые достались ему от Ромейко-Гурко. Но Главное управление Генштаба постоянно повышало требования к качеству и количеству развединформации, и потому Сергею Александровичу пришлось перестать осторожничать и приступить к вербовкам.

В 1915 году он привлек к сотрудничеству двух агентов, которые находились в Тильзите и Гумбинене.

Через два года под его руководством действовала крупная агентурная организация «Штоль» и несколько агентов, работавших под псевдонимами «Людовик», «Бордо», «Граф», «Длинный».

Через Голованя также шла связь Главного управления Генштаба с агентурной организацией «Брута».

Весьма успешно в качестве военного агента трудился в этот период в союзной Франции полковник граф Алексей Игнатьев. Это, пожалуй, один из самых известных в нашей стране военных разведчиков той поры. О своей работе он написал книгу «50 лет в строю», ставшую бестселлером в Советском Союзе и переиздававшуюся многократно.

Граф Алексей Игнатьев родился в семье, которая принадлежала к одному из знатнейших родов Российской империи. Мать — урожденная княжна Мещерская, отец — видный государственный деятель, член Государственного совета, генерал-губернатор Киевской, Волынской и Подольской губерний. Дядя — известный дипломат, занимал должность министра внутренних дел.

Алексей окончил Киевский кадетский корпус и Пажеский Его Величества корпус, Академию Генерального штаба. Командовал эскадроном в лейб-гвардии Уланском полку, участвовал в Русско-японской войне 1904–1905 годов.

С 1908 года он военный агент в Дании, Швеции и Норвегии. В 1912 году его назначают во Францию. Там и застала Игнатьева Первая мировая война.

Как считает историк Михаил Алексеев: «Его (Игнатьева) деятельность в качестве военного агента в союзной стране была довольно характерна и показательна. И, пожалуй, наиболее многогранна и эффективна». К этой характеристике следует добавить, что она имела своеобразие. В частности, ГУГШ не ставило Алексею Алексеевичу задачи по созданию агентурной сети. И тут есть вполне понятное объяснение — Франция — страна-союзник России, и полковник получал разведданные из французского Генштаба.

Особенность работы Игнатьева была еще и в том, что кроме добывания разведданных на него возлагалось множество иных обязанностей: следить за размещением и выполнением русских военных заказов во Франции, участвовать в обеспечении тыловой деятельности русских воинских частей, находящихся на территории этой страны, в качестве представителя командования России вести различные переговоры, поддерживать связь между союзными армиями.

«…Наш Генеральный консул, престарелый Карцов, — напишет позже Алексей Игнатьев, — как и все посольские коллеги, считал ответственным за судьбу русских граждан во Франции именно меня — военного агента. Наши граждане без оформления официальными властями их отношения к военной службе могли быть отправлены во французский концентрационный лагерь».

Пришлось и эту работу взять на себя.

После октября 1917 года он встал на сторону советской власти и сохранил крупные денежные средства Российской империи, положенные на его имя в банке. Миллионы рублей были переданы представителям СССР.

После возвращения на родину Игнатьев служил в Советской армии и в 1943 году получил высокое звание генерал-лейтенанта.

Сербия, как и Франция, была союзником Российской империи в войне против Австро-Венгрии и Германии. Там работал на посту военного агента полковник Виктор Артамонов. До приезда в Белград он два с лишним года занимал соответствующую должность в Греции. Так что имел достаточный опыт и знания. Однако с началом войны сообщил в ГУГШ, что имевшаяся у него агентура «… была совершенно парализована австрийцами, не останавливавшимися перед принятием таких мер, как поголовное заключение в тюрьму, а часто и расстрел всех более или менее видных народных деятелей южного славянства».

Генштаб, конечно, понимал трудности Артамонова, но тем не менее требовал развединформацию. И полковник благополучно получал ее от сербов до тех пор, пока австро-венгерская армия не была изгнана с территории Сербии. И вот тут Виктору Алексеевичу пришлось заняться созданием своей агентурной сети. Сам он никого не вербовал, хотел поначалу использовать для этой цели сербских офицеров, но потом передумал и получал сведения из разведотдела Верховного командования Сербии.

В Греции обязанности по организации агентурной разведки возлагались на военного агента полковника Павла Гудим-Левковича, а в Болгарии на подполковника Александра Татаринова.

Павла Павловича, как он сообщал в ГУГШ, пугала «полная оторванность Греции, немецкий террор, что делало попытки разведки почти безнадежными». Генштабу так и не удалось заставить работать своего греческого военного агента, и в 1916 году он был отозван в Россию.

Александр Татаринов, в отличие от своего коллеги, в достаточно короткий срок развернул агентурную сеть и уже в ноябре 1914 года получил первые сведения о дислокации турецких корпусов в европейской части Турции.

Агенты Татаринова отслеживали также транзит через Болгарию в Турцию военных грузов из Германии.

Кроме добывания разведданных Александр Александрович умело организовывал и так называемую активную разведку, то есть диверсионные акты. Сохранились архивные документы в которых указывается, что в Бургасе взорвали цистерны с бензином, следовавшие в Турцию и сделано это «агентами полковника Татаринова».

Что же касается развертывания агентурной сети военным агентом в Лондоне генерал-лейтенантом Николаем Ермоловым, то оно практически не велось.

«…Материал, доставляемый военным агентом в Америке, являясь совершенно несистематическим и даже случайным, совершенно не обрисовывает положения дел в Америке…» Такую оценку работы агента полковника Александра Николаева дает Огенквар в ноябре 1916 года.

В Японии военный агент Российской империи генерал-майор Владимир Самойлов фактически уклонился от агентурной работы.

Таков краткий экскурс деятельности Главного управления Генерального штаба по организации и ведению агентурной разведки под руководством военных агентов в годы Первой мировой войны. Другое важнейшее направление этой работы — создание в нейтральных странах агентурных разведывательных организаций мы рассмотрим в следующей главе книги.

Работа сложная и опасная

Напомню: перед Первой мировой войной Главное управление Генерального штаба имело в Западной Европе всего одну действующую агентурную организацию № 30 под руководством полковника Отдельного корпуса жандармов Владимира Лаврова. Однако данных о том, что она работала в военный период, нет. Вторая организация, которой был присвоен номер 31, во главе с жандармским офицером Михаилом фон Котеном находилась в стадии формирования и оказалась проваленной.