Игра в Иную Реальность. Хранитель - Крючкова Александра Андреевна - Страница 13

Хранитель вздыхает:

– Она не хочет Твоего видеть, понимаешь? Чего её насильно-то с ним сталкивать?

– Ну не в службу, а в дружбу, можешь ты мне помочь? Тебе, конечно, это не нужно… Но вот представь: достанется тебе в подопечные грешник, придёшь ты ко мне, а я тебе откажу…

Хранитель берёт Алису за астральную руку и печально произносит:

– Пойдём, малыш, в Книжный зайдём. Всё равно тебе придётся в нём побывать…

Алиса вспоминает, что Русский Книжный – как раз на Пикадилли. Смотрит на часы: открыт ли ещё? Достаёт из кармана визитку – проверить номер дома.

Книжный – огромен. Только всё – на английском языке. Алиса идёт в дальний зал и обнаруживает спиралевидную лестницу на второй этаж с призывной вывеской: «Русские книги – здесь!».

Алиса поднимается наверх, упирается в стеллаж, на котором красуются Солженицын, Улицкая, Полозкова, задаётся риторическим вопросом: «Интересно, как бы моим книжкам к ним присоединиться?», – поворачивается налево и замечает…

«Нет! Нет!! Нет!!! Только не это!!!» – восклицает она внутри себя, мгновенно слетает вниз по лестнице и покидает злосчастный магазин.

Тауэрский мост. Вечер. Дождь

У Алисы раскалывается голова. Она медленно бредёт по Тауэрскому мосту. Почему её потянуло сюда, когда Тауэр уже закрыт?

Она останавливается на середине моста, размышляя о том, что произошло сегодня.

«Чертовщина какая-то… Не может такого быть… Трижды за один день… Time Turner… Что ты хочешь мне сказать, Бог?

Разве есть у меня с этим человеком что-то в будущем? Нет. Всё – давно в прошлом… Жаль, что ничего не было тогда, но совершенно ничего нет, и не может быть сейчас…»

Стоя на Тауэрском мосту, Алиса слышит строчки и записывает их:

«Случайность встреч в краях чужих вдали от дома… Нет, не сберечь на память их фотоальбомам. Коснусь руки и молча – вдаль, своей дорогой… Мы – две реки… Мне очень жаль, тебе – немного… Что мудрый Бог хотел сказать внезапной встречей? За повороты стрелок вспять платить мне нечем… Целуешь вскользь, и молча – вдаль своей дорогой… Нам плыть поврозь… Мне очень жаль, тебе – немного… А кто-то просит, теребя рукав беспечно, автограф в книге, где тебя любить мне вечно…»

Она отправляет стих sms-кой Человеку, Которого Не Было. Тот ничего не отвечает.

Алиса спускается к Тауэру и в одной из башен замечает мерцающий огонёк. Он то появляется, то исчезает… Алиса хочет остановить хоть кого-нибудь из прохожих, чтобы показать странный свет, но вокруг – ни души. Сюрреализм…

Алиса едет в Ковент Гарден, заходит в своё любимое кафе и садится за столик у горящего огня. Она заказывает кофе, а сверху начинает литься ещё одно стихотворение, которое Алиса так же послушно записывает:

«Приснись… За сотни километров… Постой со мною на мосту. Я здесь, обласканная ветром, как страж бессонный, – на посту. Молчи!.. Обняв меня за плечи… Сегодня был тяжёлый день – от Тауэра в даль под вечер шла обезглавленная тень… Смотри!.. В окне опять мелькают иные – тайные – огни, мою судьбу в ночи листают, её отсчитывая дни. Скучаю… Больше, чем возможно… Но путь к тебе скрывает явь… Приснись!.. И хоть во сне безбожно любовью страстной обезглавь…»

Хранитель Алисы печально качает головой: стихотворение – Мужчине в Белом, чей фантом уже проявляется за столиком напротив. Алиса хочет направить стихотворение адресату, но передумывает – сохраняет в черновиках телефона.

Алисе очень грустно. Хранитель обнимает её за плечи и снимает головную боль.

Глава 11

18 апреля. Лондон. На следующий день после закрытия выставки.

Тауэр. Утро. Дождь

Накануне, в последний день работы выставки, Алиса и Писатель договорились с утра заехать в Тауэр, а после – в Гринвич.

Они встречаются в метро, доезжают до Тауэра, покупают входные билеты и, не заказывая экскурсию, бредут по крепостной стене, заходят в башни, спускаются к воронам. Алиса наблюдает за птицами и произносит:

– Когда я уезжала из Москвы, мне пришло стихотворение про тауэрских воронов. Некоторые строчки я так и не поняла. Так часто со мной бывает: сначала пишешь, а потом понимаешь, о чём это. К тому же, представь, я даже не знаю, кому я его написала, потому что услышанное имя принадлежит одновременно слишком многим моим знакомым, включая и тебя…

– Прочитай…

– «Лондон пьян весной, ты – тоже, а в Москве – Великий Пост. Отведи меня, Серёжа, к чёрным воронам за мост. В мире пошлом и продажном существует божья рать. Королевским птицам важным не положено летать. Носят с метками браслеты, не расправить им крыла – небу данные обеты охранять страну от зла. Как печальны их беседы: что норд-вест им, что норд-ост, – улетят – случатся беды, рухнет Тауэрский мост… Преступать не смей, Серёжа, недозволенных границ, посмотри: я так похожа на одну из этих птиц…»

– У них подрезаны крылья? – спрашивает Писатель.

– Да. Это старинная легенда. Если вороны покинут Тауэр, рухнет монархия. Их здесь хорошо кормят, у каждого – своё имя. Они – ХРАНИТЕЛИ.

– Значит, ТЫ – тоже ХРАНИТЕЛЬ?

– Возможно… Только вот не знаю, чей, – смеётся Алиса.

Писатели заходят в башню, где проходит выставка корон.

Шикарные экземпляры с указанием лиц, которым они некогда принадлежали, медленно проплывают мимо. Писатель периодически спрашивает Алису:

– Как тебе эта?

– Неее, эта не нравится, – улыбается она.

– А эта?

– А эта – ничего, да…

Писатели заходят в сувенирный магазинчик. Здесь, в отличие от Аббатства, короны продаются большие. Но Алисе они не нравятся. Писатель берёт одну из них, возлагает Алисе на голову, достаёт фотоаппарат и фотографирует.

Алиса смеётся, а Писатель спокойно произносит:

– Всё, ты – Королева… Теперь уже точно…

Во внутреннем дворике Писатель фотографирует Алису с бифитером – стражником Тауэра, как внезапно к Алисе подходит… ВОРОН.

– Смотри! – восклицает она. – Все – там, внизу, а этот решил прогуляться. Разве мы не похожи?

Писатель фотографирует их вместе, а потом спрашивает:

– Ты специально выбирала для Лондона исключительно чёрно-белую одежду?

Алиса оглядывает себя с ног до головы и осознаёт: действительно, всё, что она взяла в Лондон, – либо чёрного, либо белого цвета, за исключением свитера, он – чёрно-белый.

– Нет, так получилось…

– Ладно, Королева, поехали в Гринвич обнуляться, чтоб жизнь заиграла всеми цветами радуги…

Гринвич. День. СОЛНЦЕ!!!

Писатели заходят в первый вагон поезда с автоматическим управлением и усаживаются прямо на передние сиденья, где в обычных поездах расположена кабина машинистов, чтобы почувствовать разницу. В окнах мелькают бедные районы Лондона, затем появляется новый банковский – аналог Сити – гигантские стеклянные небоскрёбы Canary Wharf.

И вот наконец они выходят на нужной остановке, добираются до входа в парк и медленно поднимаются на холм Королевской Обсерватории.

«Удивительно и неправдоподобно, но в Гринвиче светит солнце! К чему бы это?» – размышляет Алиса и рассказывает Писателю про Нулевой Меридиан. Писатель скептически улыбается и по дороге фотографирует небо в «решётках веток».

– Любишь готику? – спрашивает Алиса, уже заранее зная ответ.

– Обожаю.

– Там, в костёлах, очень мрачно. Разве нет?

– Мрачно, – соглашается Писатель. – Но я же – католик…

Они рассказывают друг другу истории из трудного детства.

Алиса размышляет: почему так? Почему у них обоих оно было чёрным, а сейчас ей нравится тепло, солнце, всё яркое и светлое, а Писателю – мрачные места и чёрные голые ветки деревьев? Она тоже когда-то убивала своих персонажей в рассказах, а теперь, наоборот, пытается всех спасти… Но не находит ответа.

Алиса подбегает к Нулевому Меридиану и подпрыгивает на нём от радости. Она протягивает руки к небу, на котором светит Солнце. Писатель фотографирует её и так, и сяк. Алиса поочередно ступает по обеим сторонам линии Меридиана, начинает танцевать и даже что-то мурлычет себе под нос.