Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Холодные объятия - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Честное слово, со мной все в порядке, – повторила я. Мы томились в ожидании, пока Джефф, скрытый где-то в чреве особняка, разблокирует дверь. – Очевидно, я просто неуклюжая.

Николай не ответил, и – слава младенцу Иисусу и милым ангелам, – открылась входная дверь. Осторожно переступив порог, я бросила рюкзак и поспешила наверх к себе в комнату.

Мне повезло. Я не упала с лестницы, и Бэмби решила убраться с моего лица и теперь снова обвивала мое тело.

Из-за того, что мы так задержались, плюс это нелепое падение, я опаздывала на встречу с Зейном, но, уже скидывая сапоги, поймала себя на мысли, что вряд ли смогу сосредоточиться на тренировке, учитывая то, что творится у меня в голове.

Почему я не могла видеть души? И что бы это значило?

Мне хотелось поделиться с кем-то своими тревогами – возможно, с Зейном, но только не с его отцом. Я больше не доверяла Эбботу. Во всяком случае, после того, как обнаружила, что все это время он знал, кто мои мать и отец. К тому же я почти не сомневалась в том, что и он не доверяет мне до конца, опасаясь моей испорченной крови.

Я достала из шкафа спортивные штаны и футболку и швырнула их на кровать. Прохаживаясь по комнате в носках, я расстегнула джинсы и стащила через голову свитер. Волосы наэлектризовались и встали дыбом. Зейн наверняка подскажет, что мне делать. С тех пор как Рот…

Дверь спальни распахнулась, и ворвался Зейн.

– Николай сказал мне… что за черт?

Я застыла у кровати, и мои глаза увеличились, наверное, до размеров космического корабля. Вот черт! Свитер так и остался болтаться на руке, а из одежды на мне остались лишь лифчик – черный – и джинсы, наполовину расстегнутые. Не знаю, почему я так зациклилась на цвете лифчика, но сути это ничего не меняло – полураздетая, я стояла, хватая воздух.

Зейн замер на месте, и я опять, как в случае с Николаем, не увидела привычного жемчужного свечения. Но куда больше меня беспокоило то, что видел Зейн: меня, стоящую перед ним в одном лифчике – черном лифчике.

Его красивые голубые глаза были широко распахнуты, зрачки казались почти вертикальными. Волнистые белокурые волосы, которые он недавно подрезал, все еще оставались довольно длинными и закрывали широкие скулы. Полные губы приоткрылись.

Десять лет я росла рядом с Зейном. Он на четыре года старше меня, и я боготворила его, как любая младшая сестренка, но чувства, которые я испытывала к Зейну, по крайней мере, последние пару лет, нельзя назвать сестринскими. Я хотела его с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы оценить четко очерченные кубики мышц на его животе.

Но Зейн всегда был и будет для меня вне досягаемости.

Он полнокровный Страж, и, пусть я не могла увидеть его душу прямо сейчас, я знала, что она у него есть и что она чиста. Хотя в прошлом ничто не мешало нашей с ним близости, отношения с кем-то, имеющим душу, слишком опасны, потому что я могу выпить ее, как ароматный сок.

Его отец рассчитывал, что они с Даникой непременно станут парой.

Гадость.

Впрочем, в эту минуту его многодетное будущее с Даникой на повестке дня явно не стояло. Зейн уставился на меня так, будто увидел впервые. Да я и сама не могла припомнить, чтобы когда-нибудь щеголяла перед ним в купальнике, а тем более в лифчике. Я старалась не думать о красных трусиках в горошек, проглядывающих в расстегнутой ширинке джинсов.

И тут до меня дошло, куда устремлен его взгляд.

Румянец вспыхнул на моих щеках и следом за его взглядом спустился к шее и еще ниже. Я чувствовала, как у меня на спине подергивает хвостом Бэмби. Она свернулась вокруг талии; ее длинная шея вытянулась между моих грудей, а голова покоилась, как на подушке, на выпуклой возвышенности справа, прямо под цепочкой с кольцом.

Взгляд Зейна скользнул по всей длине татуировки, и я съежилась, а румянец на щеках заполыхал еще жарче. Что он должен думать при виде Бэмби, которая нарочито выставилась напоказ как напоминание о том, что я другая? Нет, лучше этого не знать.

Он сделал шаг вперед и снова остановился, в то время как его пристальный взгляд бродил по моему телу, и я ощущала его как физическую ласку. Что-то шевельнулось во мне, и смущение сменилось пьянящей теплотой. Тяжесть поселилась в груди, заломило внизу живота.

Я знала, что надо натянуть свитер или хотя бы сделать попытку прикрыться, но в том, как он смотрел на меня, было что-то необъяснимо притягательное, что мешало мне пошевелиться, и я… я хотела, чтобы он видел меня.

Видел, что я уже не та маленькая девочка, которая прячется в шкафу.

– Боже, – произнес он, наконец, голосом глубоким и низким, больше похожим на урчание. – Какая ты красивая, Лейла. Очаровательная.

Мое сердце исполнило сальто, но слух, должно быть, меня обманывал, потому что не мог он такое сказать. В прошлом он бы назвал меня симпатичной, но не красивой – и уж точно не очаровательной. Во всяком случае, не бывает красавиц с такими белесыми, почти бесцветными, волосами, которые, скорее, подходят глуповатым пупсам Кьюли[5], и глазами и ртом, слишком крупными для моего лица. Не хочу назвать себя уродиной, но я уж точно не Даника. С глянцевыми черными волосами, высокая и изящная, эта девушка ослепительно хороша.

А я только что кубарем вывалилась из машины и издалека могла сойти за альбиноса.

– Что? – прошептала я, прижимая свитер к груди.

Качая головой, он подошел – нет, прошествовал – ко мне. Каждый его шаг был наполнен уверенностью и врожденной грацией, которой позавидовал бы любой танцор.

– Ты прекрасна, – сказал он, и в его глазах блеснула синева. – Кажется, я никогда не говорил тебе об этом.

– Нет, но я н…

– Не говори, что ты не красивая. – Его взгляд снова скользнул туда, где лежала голова Бэмби, и я еле слышно выдохнула сквозь приоткрытые губы. На этот раз демоническая татуировка не шелохнулась. – Потому что это не так, Лейла. Ты прекрасна.

На кончике моего языка уже вертелось спасибо, которое казалось самым подходящим ответом, но слова умерли, когда он поднял руку. Бретелька лифчика сползла вниз, и он подхватил ее двумя пальцами. От этого прикосновения мелкая дрожь пробежала по моему телу.

Во мне вдруг проснулась собственница. Потребность заявить свои права на него пронзила меня так глубоко и так сильно, что от слабости подкосились ноги, и перехватило дыхание. Когда он вернул бретельку на место, его пальцы коснулись моей кожи, и страстное желание лишь укрепилось во мне, хотя что-то в нем казалось чуждым. Да, я чувствовала голод, но…

Наши взгляды встретились, и теперь его зрачки стали четкими вертикалями. У меня пересохло во рту, и на какое-то безумное мгновение показалось, что он поцелует меня. Я напряглась каждой клеточкой, отчего хвост Бэмби заерзал по моей спине. Тысячи фантазий, в которых присутствовал Зейн, так и не подготовили меня к этому моменту. Зейн… он значил для меня целый мир, и прежде чем Рот…

Рот.

Горло сдавило при мысли о золотоглазом демоне. Его образ тотчас возник перед глазами – волосы темные, как обсидиан, высокие и угловатые скулы, губы, изогнутые в хитрой улыбке, которая меня бесила и в то же время волновала.

Как я могла стоять рядом с Зейном, грезить о поцелуе – а я действительно хотела, чтобы он поцеловал меня, – когда совсем недавно я потеряла Рота?

Но Рот никогда не принадлежал мне по-настоящему, а целовать Зейна я не могла.

С видимым усилием он оторвал от меня взгляд и оглянулся. Боже правый, дверь осталась открытой. Кто бы ни прошел мимо, мог увидеть меня, застывшую перед Зейном, в одном лифчике.

Меня снова окатило теплой волной, я отступила назад и поспешно натянула свитер через голову. Потом отвернулась и пригладила руками наэлектризованные волосы. Лицо горело так, будто я валялась самом солнцепеке, и мысли путались, пока я застегивала джинсы дрожащими пальцами.

Зейн откашлялся, но, когда заговорил, его голос прозвучал глубже и грубее обычного:

вернуться

5

Большеглазая, белокурая кукла-голыш; создана на основе опубликованного в журнале «Лэдис хоум джорнал» в 1909 г. рисунка Розы О’Нил, на котором был изображен прелестный малыш Купидон. Его уменьшительное имя стало названием игрушки.