И к гадалке не ходи - Барская Мария - Страница 21

Да что же за человек такой! Одни от него неприятности! Но почему-то Дина совсем не сердилась. На сердце вдруг стало радостно и сладко.

— Кхе-кхе, — напомнил о себе старичок с инфарктом.

— Ой, простите, Федор Кузьмич! Ну как мы себя чувствуем?

— С Божьей помощью выкарабкался на этот раз.

Через два часа раздался звонок Аполлинарии.

— Когда ты наконец мне расскажешь, что с тобой творится?

— Закончу прием, сразу к тебе приеду и расскажу.

— Валерий не звонил?

— Нет.

— А должен был?

— Не думаю. Слушай, ты мне Славика можешь прислать? У меня тут корзина с цветами большущая. Самой не дотащить.

— Валерий прощения просил?

— Нет. Это Сеня.

— Да кто такой Сеня? Я с вами скоро с ума сойду!

— Не имеешь права. Ты ведь психолог. — Очередной пациент уже волком взирал на нее. — Поленька, больше не могу. Подробности позже. Жду Славика. Пусть прямо в кабинет зайдет. Только ничего спрашивать не надо. А то старая гвардия его без очереди не пропустит.

Славик вскоре прибыл и, не без усилий пробившись к корзине, увез ее. Дина, мало что соображая, с грехом пополам довела прием до конца.

— Все, Олечка, до завтра. Бегу на другую работу.

Она торопливо натянула на себя пальто и выбежала на улицу. Наперерез ей кинулась крупная фигура. Увернуться Дина не успела и врезалась головой в широкую мужскую грудь. Ее крепко схватили за плечи.

— Подожди.

Она подняла голову. Фалалеев! И тут же вспомнила: «К главной-то забежать забыла!» Дина резко развернулась.

— Куда? — не дал уйти ей он.

— У меня опять из-за вас неприятности. Теперь на работе.

— Господи, что я еще сделал?

— Ваши цветы. Это было вызывающе!

— Вы их выкинули?

— Можете радоваться, нет. Пожалела. Уж больно красивые. Ладно, не пойду сегодня к начальству.

— Правильно! С вашим начальством я сам поговорю, — радостно произнес Фалалеев. — Садимся в машину. Поехали.

— Куда?

— Домой. Разговаривать. Все, все, все! Никаких возражений!

— Я на другую работу…

— Ничего не знаю. Потом позвоните. Вы заболели. Умерли. Вас вообще нет. — Он силой впихнул ее в салон. — Никуда не отпущу, хоть под суд потом отдавайте, пока мы по-человечески не поговорим. Мне этот сумасшедший дом надоел. Пора наконец выяснить раз и навсегда наши отношения.

— А у нас с вами какие-то отношения? — была совершенно поражена Дина.

— Конечно, — резко рванув машину с места, кивнул он. — Вы еще сомневаетесь?

— Любите, значит, женщин по вызову? — мстительно проговорила она.

— Хватит язвить. Я уже извинился.

— А Валерию объяснили?

— Вот уж и не подумаю.

— Почему? — Дина ткнула его в плечо.

— Осторожно. В аварию попадем.

— Нет, но почему вы ему не позвонили?

— На кой хрен тебе этот зануда? — заорал он вдруг на нее. — Он, значит, тебе нравится? Ну и катись к нему!

Затормозив, он распахнул ее дверь.

— Псих ненормальный! — взвизгнула Дина и поставила ногу на тротуар.

— Куда? — взревел он, хватая ее за воротник.

Дина пулей влетела обратно в салон. Дверь захлопнулась. Он принялся бешено ее целовать. Она попыталась высвободиться. Куда там. Он обнимал ее мертвой хваткой, и Дина начала таять в его руках.

Оторвались они друг от друга очень не скоро.

— Едем домой, — выдохнул он.

Мотор его синего «Ровера» взревел. Пришла в себя Дина только в постели, в такой знакомой уже его спальне.

— Что смотришь? Укольчик, думаешь, надо сделать? — хихикнул Арсений.

— По-моему, я тоже сошла с ума. От тебя заразилась, — сказала она.

— А я не сошел. Я тебя люблю.

— Вот это и есть безумие, — с блаженной улыбкой отозвалась она. — Ты ведь меня совершенно не знаешь.

— Я знаю, что ты замечательный врач. Это уже немало.

— Это еще не повод для любви.

— Как раз очень даже повод. Ты мне, можно сказать, жизнь спасла. В Израиле, куда я от тебя улетел, сказали, что меня правильно лечили. Мне там завершили тот курс, который ты начала.

— А почему ты улетел, не предупредив и ничего не сказав? — Дина до сих пор была за это на него обижена.

Не предупредил, потому что знал, что будешь возражать и панику поднимешь, а у меня были срочные дела. Никак не мог отложить. Но я ведь тебе письмо оставил, и в нем все свои телефоны. Хоть бы узнала, как себя чувствую. Я даже деньги тебе в конверт вложил. Почему не позвонила? Где забота о пациенте? Настала очередь удивиться Дине.

— Я ничего не получала.

— Ох, чертова Магдалина! Вот Баба-Яга! Или это проделки моей бывшей жены?

— Ты уже один раз на нее поклеп возвел, — сказала Дина.

Он виновато потупился.

— Ошибся, каюсь. Но Бабу-Ягу она мне подсунула.

— Может, это была самодеятельность Магдалины, — предположила Дина. — Она меня терпеть не могла. Вот и не стала ничего передавать.

— Главное, мы все выяснили.

— Не все. Надо Валерию объяснить…

— По-прежнему хочешь к нему вернуться?

— Нет, — торопливо возразила Дина, — не хочу, чтобы он испортил репутацию Аполлинарии.

— Далась тебе эта Аполлинария.

— Она моя лучшая подруга.

— Та самая, которая тебе помогла?

Дина кивнула.

— Тогда унижусь перед этим уродом. Позвоню, — сдался Сеня. — Только ради тебя и моей к тебе любви.

— Он совсем не урод, — пыталась восстановить справедливость Дина.

— Странные у вас, женщин, вкусы, — хмыкнул Арсений. — Я, между прочим, вчера из-за него впервые за много лет напился. Даже не заметил как. Вижу тебя, всю расфуфыренную, с этим придурком. Ну и озверел. Думаю: в кои веки встретил порядочную женщину, которая мне так нравится, не успел отношения наладить, а она уже ханыге автомобильному продалась.

— Хорошего же ты был обо мне мнения! — Она замолотила кулаками по его мускулистой спине.

— А ты бы что на моем месте решила? Такая метаморфоза, и всего за месяц.

— То есть раньше, без всех этих шмоток, я тебе казалась уродиной?

— При чем тут они. Ты мне вообще больше всего сейчас, без шмоток, нравишься. — Он прижал ее к себе. — Но мне обидно стало! Ничего, думаю, святого в жизни нет. Ну хлопнул рюмку, другую, вроде как не берет…

— А потом забрало, — подхватила она. — И начали мы рубить сплеча.

— Ой, стыдно, не говори.

— По тебе незаметно. Звони Валерию.

Он со вздохом потянулся к телефону.

— Валерка, привет. Ты извини за вчерашнее. Перебрал, наврал… Перед Диной извиниться? Да с удовольствием. Дина, я перед тобой извиняюсь!.. Нет, я не пьяный, совершенно трезвый. Дина сейчас подтвердит. — Он сунул ей трубку. — Скажи «да», иначе он не поверит.

Дине удалось с трудом выдавить из себя:

— Здравствуйте, Валера. Сеня действительно совершенно трезвый.

Фалалеев снова завладел телефоном и грянул в него:

— И ты, Валерка, первый человек, которого мы с Диной приглашаем на нашу свадьбу! Дату сообщим дополнительно!

Он прекратил разговор.

— Ты действительно сумасшедший. Какая свадьба? — не мигая, взирала на него Дина.

— Наша с тобой. Она же будет.

— Когда-а?

— Когда захочешь.

— У меня дети.

— И замечательно. У меня тоже дочь. Так что с этим нам торопиться незачем. Уже есть готовые. Поэтому можем жениться, когда захотим. Собственно, я готов хоть завтра. Мне сомневаться нечего. Слово за тобой.

Дина не успела ответить. В коридоре громко зазвонил мобильный.

— Не подходи, — взмолился Арсений.

— А вдруг с детьми что-нибудь или с мамой… Она босиком выбежала в переднюю. На связи оказалась Аполлинария.

— Куда пропала и что происходит? — проверещала она. — Валерий твой, кажется, всерьез запил. Снова звонил, и совсем, уже околесицу нес. Нас с тобой обозвал вероломными тварями. В общем, совершенный дурдом. Когда ты могла успеть собраться замуж? Или у него уже белая горячка?

— Аполлинария, она выходит, выходит замуж! — прокричал в телефон лежащий рядом Сеня; Дина уже успела вернуться в кровать. — За меня! Вы только извините, мне так неудобно с вами разговаривать, я ведь совсем голый.