8 дней, 9 ночей (СИ) - "Francis Dark" - Страница 76

Первая отчетливая мысль, промелькнувшая в голове, была о том, что Ксюша попала, и попала очень серьезно! Не знаю, кто и как повел бы себя, очнувшись вот в таком же вот совершенно безнадежном и беспомощном положении, но я запаниковала и поначалу жутко испугалась! Практически полное ограничение движений, застегнутые на запястьях наручники и тугие кожаные манжеты на лодыжках держали меня очень крепко, и чем сильнее я проникалась этим ощущением несвободы, тем сильнее мне хотелось избавиться от него!

Приложив отчаянные усилия, чтобы освободиться и, поняв, что это невозможно, я уже открыла было рот, чтобы закричать, но тут же мгновенно и передумала. Вариантов истошных воплей было три. Первый и наиболее приемлемый для моего панического состояния – кричать и биться в истерике. Второй – изо всех сил звать на помощь хоть кого-нибудь. Ну а третий – взывать к той, которая сотворила со мной все это!

Настя! Нет ни капли сомнения, что это ее проделки! Каким-то хитрым образом она загнала меня в эту ловушку и то, что ее сейчас нет рядом, явно означает – все веселье еще только впереди… И она определенно ждет, когда же Ксюша проснется и начнет наконец кричать! Не дождется!!!

Паника уступила место дикому негодованию. Да как она вообще посмела со мной такое вытворять?! Как ей это вообще удалось?! Это что, из-за того, что я покатала ее на машине немного эффектнее, чем она ожидала? Ну ничего себе повод – приковывать к кровати! И где она сейчас?! Затаилась, ждет реакции? О, я растерзаю ее! Растерзаю…

Но чтобы растерзать, нужно было как минимум для начала обрести свободу, а это у меня никак не получалось, сколько я ни пыталась вытянуть кисти рук из застегнутых браслетов. Наручники были самыми натуральными – прочными, тяжелыми, из хромированной стали, без каких либо намеков на язычок для мгновенного открытия без ключа, какие я видела когда-то на подобных аксессуарах в Интернет-магазинах. У Насти игрушки какие-то ни разу не похожие на игрушки… Ну и что мне делать теперь?!

Устав извиваться в попытках освободиться, я упала на подушки и принялась размышлять не только о моем дурацком положении, но и возможных последствиях… Думала я прежде всего о том, что я скажу и как посмотрю на Настю, как только она войдет. О, я готова была убить ее взглядом! Я предчувствовала, что просто так она не придет и не отпустит меня. Перед этим, конечно, она вдоволь позабавится и поглумится надо мной… Или?.. Что еще она может сделать с беспомощной, пристегнутой к кровати девушкой?.. Я почувствовала, как теплые судорожные волны побежали по всему телу, пониже живота начал заниматься серьезный пожар…

Я зажмурилась и стиснула зубы. Проклятье!... Я не позволю возбуждению преобладать над негодованием! Не позволю ни за что!!! Не позволю…

Но здесь я, похоже, была бессильна… Все будто происходило против моей воли! Начав представлять, что же эта маньячка может начать со мной делать, я уже не могла остановиться, и эти мысли надолго заняли мое воображение.

Не знаю, сколько времени прошло, четверть часа или больше, но я уже была невероятно возбуждена, и сама уже не знала, что я ощущаю – негодование и жажду справедливости или же дикое сексуальное влечение… Это противоречие сейчас сводило меня с ума!

Но как бы там ни было, ничего не происходило и не менялось. Настя не спешила навестить свою пленницу, и я окончательно убедилась в том, что она ждет. Ждет, когда я подам голос! Примерно так же, как я вчера ждала, чтобы она просила остановить машину… Какая же она коварная, мстительная и хитрая особа!

Остатки моей гордости никак не позволяли мне позвать Настю, но при этом я понимала, что все это может продолжаться еще очень долго. Но возбуждение отнимало силу разума, и о гордости я потихоньку начала забывать… В этом раунде Настя явно победила.

Решив покориться неизбежности, я собралась с духом и негромко позвала:

- Настя!..

Затаив дыхание, я прислушалась, но ответом мне была лишь тишина… Я подождала немного, отбросив нелепые мысли о том, что Настя могла вот так меня оставить и уехать по каким-нибудь своим делам.

- Настя!!! – позвала я уже громче, но с отчетливой ноткой беспокойства в голосе.

Если она и не уехала, то может просто находится в другом крыле дома и совсем меня не слышит, думая, что я до сих пор сплю! Но томиться в этом гордом одиночестве я больше не могла и потому снова набрала в легкие побольше воздуха… И в этот момент дверь спальни отворилась, а я замерла с раскрытым ртом.

Выдохнуть я смогла, а вот вдохнуть почему-то уже было сложно. На пороге появилась Настя, и ее образ поразил меня настолько, что я сразу позабыла, что готовилась ей высказать, и могла лишь ошеломленно хлопать ресницами и глядеть на нее круглыми от удивления глазами.

Она была одета в черный блестящий корсет, невероятно грациозно подчеркивающий талию и крайне дерзко поднимающий грудь. Была на ней также короткая до невозможности юбка, такая же черная и блестящая, как и корсет. Я не могла сейчас понять, что же это за материал… Может быть латекс?.. На стройных ее ногах были темные матовые колготки, а обута она была в черные лакированные туфельки на высокой хромированной шпильке. Шикарно завитые волосы спадали на обнаженные плечи волнистыми прядями, а глаза этой пантеры горели зеленоватым огнем какой-то дикой, с трудом сдерживаемой страсти!

Переведя наконец дыхание, я нервно сглотнула и продолжала глупо смотреть на Настю во все глаза, а она, задержавшись на входе на секунду и окинув взглядом кровать с украшением в виде раздетой, зафиксированной и беспомощной блондинки, вошла в спальню и, сделав несколько шагов, остановилась, посреди комнаты. Наши взгляды встретились.

- Доброе утро, мой сонный Ангел, – произнесла она мягким, нежным голосом, что как-то даже зловеще прозвучало при всей этой обстановке. – Хорошо поспала?

Мой язык отказывался мне повиноваться, а мысли спутались окончательно. Я-то, глупышка, думала, что начала привыкать и понимать Настино поведение, но сейчас она сразила меня наповал одним лишь своим нарядом… О том, что она со мной сделала я вообще молчу! Ну а о том, что могло меня еще ожидать, я даже как-то боялась и думать… Меня раздирало противоречивое чувство, состоящее из смеси желания получить вожделенную свободу, вырваться из этого беспомощного положения и от желания несколько другого характера, отчасти, быть может, даже совсем противоположного.

Настя улыбнулась моему молчанию и, грациозно пройдясь рядом с кроватью и не сводя с меня глаз, остановилась возле бортика и произнесла еще более сладким тоном:

- Ну что ты молчишь, моя дорогая? Все в порядке?..

Да она прямо с ходу уже откровенно принялась глумиться надо мной! Ко мне вернулся дар речи, и я пробормотала негромко, стараясь пока сохранять спокойствие:

- Что все это значит?..

О, невинная улыбка на ее губах приобрела оттенок какого-то ехидства… Ну все, мне конец! Теперь я убедилась, что попала основательно.

- Что ты имеешь в виду, Ксюша? – спросила она, мило склонив голову на бок и приподняв брови.

Я не выдержала и вскричала:

- Ты что со мной сделала, маньячка?! По-твоему это нормально – проснуться и обнаружить себя прикованной к постели цепями?! Отпусти меня! Немедленно!

Она и глазом не моргнула, лишь снова улыбнулась и приложила палец к губам:

- Тсс… Тихо, тихо, малышка! Ну что ты раскричалась…

Я в отчаянии рванулась и вновь упала на подушки, устремив взгляд на мою мучительницу.

- Отпусти меня! – проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо. – Как ты все это сотворила?!

- Ксюша, тихо!

- Никакое не тихо! – продолжала я бушевать. – Как тебе это удалось? Как?!

- Ты задаешь не тот вопрос, любовь моя, – произносит она невозмутимо и, отойдя от бортика, обходит кровать сбоку.

Я беспокойно следила за ней настороженным и подозрительным взглядом, а она продолжила:

- Но если тебе так это интересно, то ты крепко спала, и вся была такая доступная…

- Доступная?! – воскликнула я. – Ты что со мной делала этой ночью?! Это ты на меня надела розовое белье? Не могла я так крепко спать!..