8 дней, 9 ночей (СИ) - "Francis Dark" - Страница 135

====== Глава 16 ======

Я шла по длинному коридору, в конце которого, как мне объяснили, находился конференц-зал, где и проходило заседание комиссии. Признаться, когда я уже увидела впереди нужную дверь, шаги мои как-то сами собой замедлились, а коленки слегка задрожали. Перед самым входом в помещение, я остановилась в нерешительности. «Возьми себя в руки!» – мысленно сказала я сама себе. – «Последний шаг, и свобода! Все закончится, все станет на свои места… Ты отдохнешь, выспишься. И даже то, что пошатнулось, можно будет удержать в равновесии! Будь сильной!» Тогда я, больше не теряя времени, отворила перед собой массивную створку двери и ступила через порог. Передо мной открылось не слишком огромное, но очень просторное помещение с высокими потолками, двумя большими секциями с рядами кресел и центральным проходом между ними. Свет был притушен. Там, впереди, в дальнем конце зала располагалось возвышение, на котором был установлен длинный стол. За ним, лицами к залу, сидело пять человек – члены комиссии, как я поняла. За их спинами на большом светлом полотне потолочный проектор показывал какую-то большую схему.

Большинство кресел в зале были пустыми, здесь находилось лишь несколько десятков человек, занимавших места как в правой, так и в левой секции, но в основном ближе к передним рядам.

Перед небольшой трибуной с микрофоном, расположенной перед столом комиссии, стоял какой-то человек и что-то говорил, указывая рукой на схему, отрисованную проектором на стене. Когда я вошла, голос выступавшего прервался, лица почти всех присутствующих обратились на вход в зал и остановились на мне. Воцарилась тишина. Пожилой человек с редкими седыми волосами, сидевший в центре длинного стола, опустил очки на нос и посмотрел на меня неодобрительно. – Девушка! Вы что здесь забыли? – его сухой голос был вполне ясно слышен в этом большом помещении, хотя он и говорил без микрофона. – Выйдите отсюда и закройте дверь! Это был председатель комитета. Его лицо было мне знакомо, хотя я и не помнила, где видела его раньше. Может еще в институте. Хромов, кажется, его фамилия. Я не помнила точно. Замерев на месте в некотором ступоре, я остановилась, не зная, что ответить и как представиться председателю. Но тут какой-то мужчина, сидевший по правую руку от него, тоже в очках, но помоложе, с наголо обритой головой, склонился к председателю и что-то сказал ему на ухо. Снова прозвучал этот суховатый голос, но уже не с такой степенью раздражения: – Проходите! И сядьте где-нибудь поскорее. Я торопливо двинулась по проходу и заняла место в правой секции, но позади всех, на три или четыре ряда дальше. Перед этим я заметила капитана Соколова и его второго пилота в креслах первого ряда по этой же стороне. На мгновение я встретилась с их недоуменными взглядами. А во втором ряду левой секции я увидела человека, которого не так давно видела в кабинете Харгрива. Это был кто-то из ведущих технических инспекторов компании, недавно прилетевший из центрального офиса. Он тоже, кажется, узнал меня, потому что внимательно вгляделся в мое лицо. Но мне это было безразлично.

В зале началось какое-то негромкое оживление и шепот, но председатель, пододвинув к себе микрофон, попросил тишины.

– Спасибо за ваш доклад, – обратился он вслед за этим к человеку, стоявшему за трибуной. – Присаживайтесь… А теперь мы хотели бы выслушать вторую группу с результатами проверки других машин из той же партии. Прошу вас… Кто-то снова занял место за трибуной и начал зачитывать свой отчет, на огромном настенном экране появились какие-то таблицы. Но я не особенно прислушивалась, и вообще практически не наблюдала за ходом заседания. Мне это было уже не очень интересно. Единственное, что всерьез сейчас занимало мои мысли, это как просто отдать то, что я привезла и по-тихому исчезнуть отсюда, чтобы наконец лечь и поспать. Ну хоть несколько часов… А потом… Потом нужно было бы позвонить Насте. Я будто бы проснулась и подняла голову, хотя вроде и не спала, когда вдруг председатель неожиданно объявил, что пора сделать перерыв. Зал наполнился шумом голосов, люди вставали со своих мест. Но я осталась сидеть в своем кресле, в паре мест от прохода. Может сейчас все или большинство выйдут отсюда, и я смогу как-нибудь обратиться к членам комиссии. Кто-то тронул меня за плечо, и я обернулась. Это был капитан Соколов. – Ксения? – негромко произнес он. – Что вы здесь делаете? – Должна закончить одно дело, – сказала я с не слишком веселой улыбкой. – Думаю, вы знаете, в чем оно заключается. – Да, но… – он вдруг замолчал и продолжил лишь после небольшой паузы: – Вот так открыто? Вы уверены? Здесь представители «Боинга»! – Не так уж и открыто, – отозвалась я. – И конечно уверена. Это даже хорошо, что здесь сотрудники корпорации. Он с сомнением посмотрел на меня и сказал: – Слушайте, давайте выпьем кофе и поговорим, – он протянул мне руку, предлагая подняться. – Мне кажется, что вы… Я покачала головой и ответила: – Может после окончания? У меня не так много времени, чтобы обратиться к членам комиссии. Лучше сделать это сейчас. Алексей снова помолчал, затем произнес:

- Вы правы. Поговорим после заседания… Удачи вам, Ксения.

– Спасибо. Он ушел, а я вздохнула и оглядела зал. Большинство людей уже покинуло помещение и, как я заметила, председатель тоже намеревался это сделать. Поняв, что пришло время действовать, я собралась подняться, но вдруг кто-то опустился на соседнее кресло рядом со мной. Я узнала того самого человека, который что-то сказал председателю при моем появлении. – Здравствуйте, – произнес он, снимая очки. – Вы Ксения? Я кивнула в ответ. – Брагин, – коротко представился он, критически оглядывая меня. – Значит это ваш голос мы слышали на записи речевого самописца. Занятно, занятно… Впрочем, долой лирику. Вы привезли то, что хотели? – Да, одну минутку, – сказала я, раскрывая папку. – Признаться, я решил, что вы передумали, – глухим голосом проговорил он. – Вы не появились в оговоренное время. – Не передумала, – ответила я по возможности твердым голосом. – Это просто дорожные заторы. Я передала ему распечатанную копию документа и карточку памяти. Быстро пробежав глазами содержание бумаги, Брагин сложил ее пополам, а карту памяти убрал во внутренний карман пиджака. – Благодарю вас, Ксения. Это очень важные сведения, – сказал он, снова поворачиваясь ко мне. – Похвально. Учитывая, что вы делаете это в ущерб собственной… – Не надо всего этого, – прервала его я. – Мне можно уйти? – Да, разумеется, – он внимательно посмотрел мне в глаза. – Но я попросил бы вас остаться ненадолго. Комиссия не станет вызывать вас в качестве свидетеля, это я вам обещаю. Тем более на глазах сотрудников «Боинга». Но все же, подождите, пожалуйста. Нам осталось разобрать не так много вопросов. Я хотел бы еще побеседовать с вами. С некоторым безразличием пожав плечами, я вздохнула и ответила: – Хорошо, как скажете. Он кивнул и поднялся, а я так и осталась сидеть на своем месте.

Вот, собственно, и все. Включился таймер моей маленькой бомбы. Оставалось лишь ожидать. Но я не могу сказать, что мне был хоть сколько-нибудь интересен результат. Силы постепенно начинали меня оставлять, снова разболелась голова, и мне невыносимо хотелось лечь и закрыть глаза.

Заседание возобновилось через четверть часа. После очередного доклада одного из экспертов, я обратила внимание, что Брагин передал председателю комитета мою распечатку. Тот развернул листок, надел очки и внимательно прочитал документ. В зале стояла почти полная тишина, лишь кто-то о чем-то перешептывался в левой секции. Изучив письмо, председатель отдал его какой-то женщине, сидевшей слева от него, и она также принялась изучать предложенный текст. Закончив, она вернула документ председателю, и он снова нажал кнопку микрофона: – Я хочу обратиться к представителям «Аэрофлота». Валерий Антонович, как вы можете прокомментировать вот это? Поднялся высокий мужчина, сидевший неподалеку от капитана Соколова. Он прошел к столу комиссии, принял протянутый ему листок бумаги, вчитался в него. – Никак не могу прокомментировать, – сказал он через минуту. – Нужно уточнение руководителя технического отдела по обслуживанию парка, а его сейчас здесь нет. – Тогда к завтрашнему утру составьте отчет по этому вопросу, – сказал председатель и повернулся в сторону левой секции: – Ну а вы, мистер Джонсон? Прошу взглянуть. Поднялся тот самый эксперт из «Боинга», которого я уже видела. Бумага перешла к нему в руки, и он также внимательно изучил ее. – Хм… Я не обладаю достаточной информацией для оценки этого документа… – произнес он, помедлив. По-русски он говорил вполне сносно, как и Харгрив, но с более сильным акцентом. – Нужен запрос на завод, в сборочный цех… – Разумеется, – сказал председатель и снова повернулся к женщине, сидевшей с ним рядом и уже что-то отмечавшей в своем электронном планшете. – Я прошу коллег из Национального агентства по безопасности перевозок сделать этот запрос в самое ближайшее время. – Запрос уже отправлен. – Оперативно! Благодарю вас… Вскоре заседание завершилось. Все стали собираться. Я вышла одной из первых, полагая, что Брагин вряд ли планировал разговаривать в зале для конференций. Оказавшись в коридоре, я заметила неподалеку кулер и направилась к нему. Очень хотелось спать. Голова была ужасно тяжелой и болела все сильнее, а сердце билось несколько учащенно. Вот все и кончилось, тяжелый камень свалился с плеч. Теперь то, что будет дальше, уже не моя забота. Бомба сдетонировала, но взрыв был еще впереди. Подойдя к кулеру и взяв пластиковый стаканчик, я налила в него прохладной воды и полезла в сумочку за таблетками. Люди тем временем выходили из зала в коридор. Кто-то сразу направлялся по своим делам, кто-то останавливался, собираясь в небольшие группы и что-то активно обсуждая. У меня немного закружилась голова, и я направилась к одному из нескольких кресел, стоявших вдоль стен. Ноги уже совсем отказывались меня держать. Неподалеку от себя я увидела Алексея, который что-то обсуждал с сотрудниками своей авиакомпании. Он тоже заметил меня и сделал знак, что сейчас подойдет. Я устало кивнула и продолжила свое сосредоточенное движение к креслу, но вдруг в глазах моих потемнело, головная боль взорвалась яркой вспышкой, а грудь сдавило внезапной судорогой так, что дыхание совсем прервалось! Из последних сил пытаясь нащупать возле себя хоть какую-нибудь опору, я провалилась в черную пустоту, окончательно потеряв связь с померкшей реальностью.