Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 35

* * *

И вот снова я иду по своей школе. Пахнет хвоей, в актовом зале слышна музыка, раздаются веселые возгласы. Сегодня вечер для старшеклассников, поэтому в школе только десятые и девятые классы. Мои одноклассники встретили меня радостно, стали расспрашивать об учебе и сами рассказывали о своих делах. Я сразу почувствовал себя старым и мудрым учителем, который внимательно выслушивает все проблемы своих воспитанников. Уж очень разными были моя теперешняя жизнь и учеба в школе. Неожиданно мне кто-то закрыл глаза, и я сразу безошибочно спросил:

— Аня, ведь это ты?

Руки с глаз убрали. Обернувшись, я увидел Аню. В последний раз мы встречались в октябре, когда я приходил в школу к Розенбергу, и с тех пор только несколько раз поговорили по телефону. Учеба, работа и тренировки отнимали практически все мое время. Вроде бы прошло всего два месяца, но Аню было не узнать. Она стояла передо мной в изящном синем платье, в туфлях на каблуках и, самое главное, не с косами, а с короткой стрижкой, такой модной в этом году. И это была уже не девочка-подросток, которую мне хотелось утешить и ободрить, а почти сформировавшаяся девушка, понимающая свою привлекательность и радостно улыбающаяся мне.

— Сережа, наконец-то я тебя увидела! Ты совсем пропал, наверное, увлекся своими девушками, их ведь у вас полно. — В ее голосе проскользнули ревнивые нотки.

— Анечка, поверь, мне не до девушек. У меня столько проблем, мне с ними бы разобраться. А сегодня давай забудем о делах, будем просто встречать Новый год.

* * *

В это время в деканате собрались главы кафедр, тоже решившие слегка отметить Новый год.

Анастасия Михайловна с того момента, как вошла в кабинет, еще ни с кем не общалась. Отказавшись от белого вина, она лихо опрокинула рюмки три водки и сейчас сидела раскрасневшаяся и с боевым видом. Егор Николаевич Марушев старался в ее сторону не смотреть и тоже не отставал от других в принятии спиртного.

Неожиданно для всех Анастасия Михайловна нарушила свое молчание:

— А вот от вас, Егор Николаевич, я такого поступка не ожидала! Вы мне все планы поломали! Зачем вам еще один хирург? Он у вас на кафедре все равно годами будет вам инструменты подавать. А мальчишка — талант, я из него такого анатома сделаю, он у меня уже на шестом курсе кандидатскую будет писать. Но мы еще посмотрим, кто кого. Я Андрееву завтра предложу работу на кафедре, и увидим, кто победит. А то как же, все только вам. Но я вашу гнилую сущность и ваши мотивы ему объясню!

— Анастасия Михайловна, позвольте! Почему вы так со мной разговариваете и оскорбляете? Я ведь вам не мальчишка.

— А кто же ты есть? Когда я в сорок лет в санитарном поезде сутками в операционной стояла, ты еще в институте учился и знать не знал, кем будешь. А теперь всех ребят приличных подбираешь… Не отдам!

— Товарищи, товарищи профессора, успокойтесь! — взывала к сцепившимся преподавателями декан.

— Ведь ничего еще не произошло. Егор Николаевич всего лишь предложил Андрееву посещать кружок на кафедре, и больше ничего.

— Знаем мы, какое это «ничего», все ему «чего»… — продолжала ворчать, успокаиваясь, Анастасия Михайловна.

* * *

Ничего не зная о подобных разговорах, я выбросил все заботы из головы и, стоя рядом с Аней, кричал:

— Елочка, зажгись!

Вместе со всеми слушал речи Деда Мороза и его поздравления с Новым годом. Ученики выглядели веселыми и оживленными. Практически все ребята были трезвые. Парни, которые отличались подобным, покинули школу в этом году и учились сейчас в техникумах или школах ФЗУ.

После торжественной части начались танцы, ради которых, собственно, все и собрались. К моему удивлению, Аня не стояла. Ее все время приглашали танцевать, и она с удовольствием покидала меня, бросив лишь извиняющийся взгляд. Наблюдая за ней, весело танцующей с другими, я понял, что ревную. Это было очень странное чувство, еще ни разу не испытанное мной в этой жизни. И Аня, как будто ощутив, что добилась своего, подошла ко мне и больше до конца вечера от меня не отходила.

А когда зазвучала песня «Падает снег» в исполнении Сальваторе Адамо, на меня нахлынули такие эмоции, что я даже не заметил, как в танце совсем прижал Аню к себе, обняв ее за талию. Она обняла меня за шею, и мы двигались в такт музыке, забыв обо всем… пока на моем пути не оказался Исаак Наумович. Он укоризненно качал головой, указывая на абсолютно не «пионерское расстояние» между нами. Но мне в этот момент было совершенно все равно, что думает наш директор. Лилась чудесная музыка моей молодости. Я сжимал в руках гибкую талию красивой девушки, и все было прекрасно.

Мы с Аней шли домой после вечера. Было тихо, снег тихо падал на землю огромными хлопьями, почти как пелось в недавней песне.

Это было какое-то ощущение дежавю, словно все уже было и повторяется снова и снова, оставляя после себя привкус горечи и печали и одновременно надежды и радости.

Мы долго шли молча, пока Аня вдруг не сказала:

— Сережа, до меня ведь только сейчас дошло, что я тебе сейчас совсем неинтересна! Ты учишься в университете, вокруг тебя все время красивые студентки, умные, а я всего лишь девятиклассница. Но я все равно сделаю все, чтобы ты был со мной. Я разговаривала с бабушкой, и она сказала, что я должна быть достойна тебя и что для этого я должна учиться и получать профессию. Я, например, хотела бы стать учительницей, как моя бабушка.

Мое настроение сразу испортилось: я вернулся к прошлым реалиям и сразу вспомнил голодные девяностые и несчастных педагогов, торгующих на рынке.

— Аня, мне кажется, что тебе лучше подумать об экономическом образовании. У тебя ведь всегда хорошо шла математика, почему бы тебе после десятого класса не попробовать поступить на экономический факультет? Это было бы здорово.

— Сережа, ты правда так считаешь? Я ведь никогда не думала об этом.

— Ну вот и подумай. Мне кажется, ты смогла бы стать хорошим экономистом.

И после этих слов я поцеловал ее. Анины губы послушно ответили на мой поцелуй, они пахли свежестью и морозом. И потом мы шли, смеялись, кидались друг в друга снежками и снова целовались.

Когда мы приблизились к ее дому по заваленным снегом улицам, было уже около полуночи. Мы еще немного постояли у калитки.

— Аня, я бы хотел тебя видеть чаще, — признался я. — Я тоже скучаю, когда ты долго не звонишь, но я бы не хотел приходить к тебе домой, ты же знаешь почему. Вот если бы ты иногда приходила ко мне, мы могли бы поговорить о планах на будущее, об учебе, мои мама и бабушка всегда рады тебя видеть.

Мы поцеловались на прощанье и разошлись.

На следующий день мне пришлось принять участие в совете старост всех курсов. Обсуждался новогодний вечер медицинского факультета. Сказать по правде, мне этот вечер был не очень интересен, потому что за первый семестр никаких симпатий у меня не появилось. Я был так занят, что на это просто не оставалось времени. С тоской вспоминал беспечные школьные денечки, которыми наслаждался всего лишь полгода назад.

На старостате в основном обсуждался лишь один вопрос: как бы поменьше было пьяных и чтобы не было драк. Поэтому на всех курсах решили назначить ответственных за это дело, то есть крайних, которые потом получат по полной программе за все, что случится. Во время старостата я скромно молчал, да и никто от меня ничего не ждал.

После обсуждения я пришел в свою группу, где в связи с наступающим Новым годом девочки также обсуждали, как отметить это событие. Пришли к выводу, что завтра после пары по латинскому языку надо закрыться в учебной комнате и посидеть часика два. На том и порешили.