Любить и ненавидеть по-русски - Шевченко Денис - Страница 1

Денис Шевченко

Любить и ненавидеть по-русски

В России сотни городов, больших и маленьких. Везде кипит жизнь, такая непохожая на свои европейские и заокеанские аналоги.

Город — это живой организм, у которого есть свое нутро. Вы когда —нибудь прислушивались к голосу своего города, видели его глаза?

Вон та нищая старуха, которая день деньской греется на солнце возле небольшой церкви, она видела лицо города, и знает его нутро. Она сама стала частью городской жизни.

Русские не живут сегодняшним днем, чтобы там не говорили. Они пьют, гуляют, радуются и плачут, их мысли витают в облаках и бьются о стены вселенной. А ты, читатель, часто покидаешь свою мечту? Никогда? Я тоже.

Мы идем на работу, едим, молимся, сидим на переполненном стадионе, но наша сокровенная мечта, сердечная тайна всегда рядом.

Даже возвращаясь через много лет, после долгих походов и утомительных странствий, ты остаешься таким же, достаточно взойти на любимый порог.

Смотри, ребенок играет со своей тенью, разве это не очаровывает? Через двадцать лет именно он скажет: «Куда мчишь меня, птица-тройка»? Это уже сказал кто-то до него? Но разве мы не один народ, такой буйно-разный, но спаянный русским духом, материнской лаской и любовью к своей земле?

Ты меня понимаешь, мой преданный читатель? Конечно, я уже слышу твое дружеское: «Эй, парень, чего-то ты разговорился, а где обещанная интересная история?».

Но не переживай, история будет. Только давай еще раз посмотрим в окно. Сделано? И что ты там видишь? Да-да, это она. Наша с тобой жизнь, и она прекрасна!

Город сильно изменился. На каждом шагу попадались бары, кафе, забегаловки для небогатых любителей скоротать вечерок за бутылкой. Количество иномарок с первого взгляда казалось даже большим, чем таких родных отечественных автомобилей. Все серьезные улицы, особенно ближе к центру, увешаны рекламными щитами любых размеров, форм и расцветок. Их оригинальность зависела теперь только от желания заказчика и полноты его карманов. Городская архитектурная служба давно махнула рукой на пустые звуки типа «красоты и симметрии», тем более, что официальная зарплата составляла мизерную часть дохода ее служащих.

Виктор шел, оглядываясь по сторонам. Шесть лет — немалый срок, но они все — таки не смогли отнять у города его сердцевину. То тут, то там проглядывали детали, знакомые с детства. Милый сердцу ставок возле кожкомбината все так же привлекал окрестную ребятню. ДОСААФовская автошкола практически не изменилась. Даже ямы на дорогах кое-где казались бликами прошлого.

Он шел мимо рынка радиодеталей, бывшего раньше большим пустырем, на котором зимой школьники устраивали хоккейные баталии. Пустырь заасфальтировали и превратили в рынок, когда Виктор еще жил здесь. Теперь вокруг появилось несколько маленьких уютных магазинчиков, а радиодетали сильно сдали позиции недорогим мобильным телефонам, телевизорам, компакт дискам, компьютерным аксессуарам и прочей электронике.

Он перешел дорогу с некоторой опаской. Водители тоже не изменились. Несмотря на пешеходную зебру, они уступали дорогу только в том случае, когда иначе столкновения избежать невозможно.

Широкая дорога вела вверх, мимо военного кладбища к центральному городскому рынку, который наверняка утратил прежние размеры и очертания, учитывая серьезную коммерциализацию всех сфер жизни в последние годы.

Виктор перекинул большую спортивную сумку на левое плечо и продолжил свой путь, оглядываясь и подмечая новые детали в облике родного города.

Впереди небольшая группа людей, человек двенадцать, обступила кого-то и с явным интересом смотрела в одном направлении.

Виктор приблизился. «Господи, неужели лохотроны до сих пор живы. Время идет, а лохи не исправляются».

В центре на корточках сидел невысокий худощавый паренек и активно перебрасывал три карты из одной руки в другую, затем возил ими по асфальту и громко приговаривал.

«Кручу, верчу, обмануть хочу. Угадаешь — деньги забираешь, не угадаешь, деньги потеряешь». Такие присказки в наш век ядерных бомб и голливудских боевиков сильно смахивали на древнерусскую занозу в гладком и отполированном американском образе жизни.

Но Виктор прекрасно знал истинное значение подобных прибауток: они отвлекали внимание незадачливых игроков не хуже, чем манипуляции, которые катала проделывал руками.

Он с первого взгляда вычислил тройку своих: двух спортивного вида ребят и тетушку лет сорока, типичную домохозяйку, коротающую серые женские будни просмотром мексиканских телесериалов. Одним словом: такую не заподозришь. Работает на заманку в основном она, те бойцы просто охраняют каталу от непредвиденных недоразумений.

Виктор собрался пройти мимо, но взгляд упал на женщину средних лет, которая двумя руками оттягивала коренастого мужичка от лохотрона. Тот, очевидно ее суженый, упирался и пробивался вперед.

— Миша, пойдем, пойдем.

— Подожди, Зина, ты же видела, женщина выиграла. Тут главное не отвлекаться, я пока ни разу не просмотрел. Дай я разок сыграю. — Мужик гнусавил, как переводчики в первые годы появления в нашей стране западной видепродукции.

— Миша, у нас итак денег нет, ребятам надо еще тетрадки в школу купить. — У женщины был красивый глубокий голос, мягкие манеры и уставшие глаза

— Вот сейчас я выиграю деньжат немного, и купим все, что ты хочешь.

Миша подошел к пареньку.

— Сыграем?

— Сколько? — Катала открыто смотрел на клиента. Такой взгляд для неопытных горожан претендовал на истинность

— Пятьсот. — Видимо в этот момент Миша впервые в жизни почувствовал себя Аль Пачино, или Робертом Де Ниро.

— Идет. — Катала скрывал радость: лох попался.

После этого короткого диалога Миша достал из кармана пять сотен, и отмахнувшись от плачущей супруги, положил их на пол рядом с картами. Катала добавил к этой куче такую же сумму.

— Зина, не мешай, а то сейчас отвлечешь мое внимание, и тогда точно проиграем. — Теперь он претендовал на серьезные познания в психологии развода.

Именно по влажным обреченным глазам этой женщины Виктор понял, что эти копейки явно не являются излишком семейного бюджета. Он остановился и подошел поближе. Какие сейчас ставки и на сколько стараются поднять клиента, он не знал, но понял, что Миша проиграет все сразу. По реакции жены видно, что денег больше нет, значит тянуть время и размениваться на сантименты никто не станет.

Тем временем катала затянул свою речевку и начал короткими расчетливыми движениями перекидывать карты. Окружающие плотной толпой окружили игроков. Пока Виктор осматривался, чтобы сразу выявить других возможных соучастников лохотронщиков, еще не попавших в поле его зрения, азартный лопух Михаил уже проиграл свои пятьсот рублей и теперь в растерянности смотрел на супругу, не в силах объяснить, как же он мог так оступиться. И тут Виктор понял, что не зря решил помочь несчастной женщине. Вопреки своему предыдущему поведению, теперь она с ненавистью посмотрела на каталу и с подчеркнутой холодностью сказала:

— Пойдем, Миша, эти деньги все равно им не принесут добра. — За эту фразу женщине можно было смело присуждать Оскара в номинации «Образец достоинства».

С этими словами она взяла мужа за руку и направилась к выходу из плотной массы людей, успевших собраться за это время. Проигравший муж понуро направился за ней. Люди провожали их сочувствующими взглядами, изредка бормоча под нос ругательства в адрес аферистов.

— Постойте. Не уходите. Сейчас вы получите свои деньги обратно. — Виктор удивился своему порыву, но как всегда не стал спорить с собой.

Женщина остановилась и посмотрела на высокого мускулистого мужчину лет двадцати восьми — тридцати в больших солнцезащитных очках и со спортивной сумкой в руках. В ее взгляде сквозили недоумение и недоверие.