Час близнецов - Уэйс Маргарет - Страница 40

Когда же взгляд жрицы упал на темный силуэт в потоке теплого гостеприимного света, Крисания резко остановилась и даже слегка попятилась.

Рейстлин коснулся ее руки своими тонкими, обжигающе горячими пальцами.

— Это всего лишь мой ученик, Посвященная, — сказал он мягко. — Даламар сделан из плоти и крови и обитает среди живых, во всяком случае — в настоящее время.

Крисания не поняла последнего замечания мага, но, расслышав в голосе Рейстлина сдерживаемый смех, решила не уточнять. Она и так была в немалой степени удивлена тем, что живые существа могут обитать в этом мрачном месте.

«Как глупо с моей стороны, — выбранила она себя. — Какое чудовище я себе вообразила? А ведь он человек, и ничего более. Простой смертный, из плоти и крови…»

Эта мысль успокоила ее настолько, что ей удалось немного расслабиться.

Перешагивая через порог, Крисания чувствовала себя почти нормально. Она даже протянула ученику Рейстлина руку, как протянула бы ее юному неофиту Паладайна.

— Мой ученик Даламар, — небрежным взмахом руки представил его Рейстлин. — Госпожа Крисания, Посвященная Паладайна, его праведная дочь.

— Госпожа Крисания, — произнес ученик с почтением и, взяв ее руку в свои, с легким поклоном поднес к губам.

Когда он поднял голову, капюшон его плаща соскользнул на спину и Крисания увидела его черты.

— Эльф! — ахнула жрица, от удивления позабыв убрать руку. — Невероятно! — в смущении продолжила она. — Эльф не должен служить…

— Я — темный эльф, Посвященная, — объяснил ученик, и Крисании послышалась горечь в его словах. — Во всяком случае, так прозвали меня другие эльфы.

— Прошу простить меня, — пробормотала Крисания. — Я не хотела…

Она запнулась и замолчала, не зная, куда девать глаза от смущения и стыда.

Она почти что чувствовала, как потешается над ней Рейстлин. Маг снова заставил ее потерять душевное равновесие! В гневе Крисания выдернула свою руку из холодных пальцев ученика и выпустила локоть Рейстлина.

— Посвященная Паладайна совершила долгий путь, добираясь к нам, и, должно быть, устала, Даламар, — сказал Рейстлин. — Будь добр, проводи госпожу в мой кабинет и предложи ей вина. С твоего позволения, госпожа Крисания, я тебя ненадолго покину. Несколько мелких дел требуют моего внимания. Я немедленно присоединюсь к тебе, как только освобожусь. Даламар, ты должен будешь подать госпоже все, что ей потребуется.

Маг грациозно поклонился.

— Слушаюсь, шалафи, — почтительно отозвался эльф.

Крисания промолчала, и Рейстлин ушел. Чувствуя одновременно и облегчение, и усталость, она последовала за учеником, думая о том, что так, наверное, чувствует себя воин, победивший в бою опытного и сильного противника.

Даламар повел ее вверх по узкой винтовой лестнице, и вскоре оба очутились в кабинете Рейстлина. Крисания вынуждена была признать, что жилище мага представлялось ей совсем иным.

«А что я, собственно, ожидала увидеть? — спросила она себя. — Уж конечно, не эту приятную комнату, битком набитую старинными книгами в прекрасных переплетах». Впрочем, здесь были не только книги. Даже на ее взгляд мебель здесь была дорогой и красивой, в комнате уютно пылали дрова, наполняя помещение теплом, которое было ей особенно приятно после зябкой прохлады за стенами Башни. Вино, которое предложил ей Даламар, было по-настоящему вкусным, и уже после маленького глотка по жилам ее растеклось отрадное тепло.

Даламар тем временем принес из угла и поставил возле ее правой руки небольшой изящный столик, украшенный затейливой резьбой. На столик он поместил вазу с фруктами и тарелку ароматного, еще горячего хлеба.

— Что это за плоды? — поднося к глазам один из фруктов и внимательно его разглядывая, спросила Крисания. — Я никогда не видывала ничего подобного.

— Разумеется, нет, Посвященная, — ответил Даламар с легкой улыбкой.

Крисания заметила, что, в отличие от Рейстлина, у Даламара улыбаются не только губы, но и глаза. — Шалафи доставил их с острова Митрас.

— С Митраса? — повторила Крисания. — Но это же на другом конце света! Я знаю, там живут минотавры. Они не допускают в свое царство никого из смертных! Кто же принес Рейстлину эти плоды?

Внезапно перед ее глазами возник устрашающий образ слуги, который один только и способен был доставить такие деликатесы своему хозяину, и она поспешно положила плод обратно в вазу.

— Попробуй, госпожа Крисания, — сказал Даламар без тени злорадства в голосе. — Ты увидишь, что они вкусны. Здоровье у шалафи довольно хрупкое, и он мало что может себе позволить. Он не ест почти ничего, кроме хлеба, вина и этих плодов.

Крисания почувствовала, как страх возвращается к ней.

— Да, — невнятно ответила она, и ее взгляд непроизвольно устремился ко входной двери. — Он очень болен, верно? И еще этот ужасный кашель…

Ее голос был исполнен сострадания и жалости.

— Кашель? — удивился Даламар.

— Ах, да… кашель. Он не уточнил, и Крисании это показалось странным, однако вскоре она продолжила рассматривать комнату и позабыла обо всем. Ученик подождал немного, ожидая, не захочет ли госпожа чего-нибудь еще. Но Крисания молчала, и Даламар поклонился.

— Если больше ничего не нужно, госпожа, то я тебя покину. Мне пора возвращаться к своим собственным делам.

— Да-да, конечно, — рассеянно кивнула Крисания. — Мне больше ничего не нужно.

Она помолчала, медленно выбираясь из круга своих мыслей.

— Значит, он — твой учитель, — сказала она, словно только что поняв значение этого факта. — Он хороший учитель? Ты многое узнал от него?

— Он наиболее щедро одарен из всех магов нашего Ордена, госпожа Крисания, — ответил Даламар. — Он умелый, опытный, талантливый маг. Только один маг за всю историю был столь же могущественным — великий Фистандантилус. Но мой шалафи молод, ему всего двадцать восемь лет. Если он останется жить, он сможет…

— Если останется жить? — удивилась Крисания и замолчала, рассердившись на себя за то, что позволила ученику услышать в своем голосе нотки озабоченности и тревоги. «Нет ничего плохого в том, что я тревожусь за него, — сказала она себе. — В конце концов, Рейстлин тоже человек, тоже божье творение. Любая жизнь священна».

— Искусство, которое он избрал, чревато опасностями, госпожа, — сказал Даламар. — А теперь, с твоего позволения, я тебя покину.

— Конечно, — рассеянно ответила Крисания. Низко поклонившись, Даламар тихонько вышел из кабинета и затворил за собою дверь. Крисания, поигрывая в тонких пальцах бокалом, остановила взгляд на пляшущих в камине язычках пламени.

Задумавшись, она не услышала, как дверь снова отворилась, если, конечно, она отворялась. Словом, Крисания вздрогнула, когда чьи-то пальцы легко прикоснулись к ее волосам. Обернувшись, она увидела Рейстлина, который сидел за столом в своем кресле с высокой спинкой.

— Могу я чем-нибудь тебе услужить? — спросил он вежливо. — Всем ли ты довольна?

— Д-да, — кивнула Крисания, ставя на стол недопитый бокал. Ей очень не хотелось, чтобы Рейстлин видел, как дрожат ее руки. — Мне все очень нравится, — сказала она. — Здесь хорошо, лучше, чем я ожидала. А твой ученик, Даламар, кажется?… Он очень мил.

— Вот как? — сухо переспросил Рейстлин. Пошевелившись в кресле, он сложил руки перед собой таким образом, чтобы кончики его пальцев соприкасались между собой.

— Какие у тебя красивые руки, — непроизвольно сказала Крисания. — Такие тонкие, аккуратные пальцы, такие изящные кисти… — Она вдруг осознала, что и кому она говорит. Покраснев, Крисания неловко забормотала: но… я так думаю… это необходимо для твоего — твоего искусства.

Да, — коротко ответил Рейстлин, и Крисания впервые увидела на его лице выражение нескрываемого удовольствия. Маг вытянул руки вперед так, чтобы на них падал свет очага, он слегка повернул их, словно любуясь. — Когда я был ребенком, я развлекал и удивлял моего брата многими трюками, на которые уже тогда были способны эти руки.

Достав из потайного кармашка золотую монету, Рейстлин положил ее на костяшки пальцев правой руки. Почти не прилагая никаких усилий, он заставил небольшой золотой кружочек кувыркаться и подпрыгивать. Понемногу монета перемещалась по всей его руке, сверкала между проворными гибкими пальцами, исчезала и тут же появлялась в левой руке.