Черный полдень - Корнев Павел Николаевич - Страница 61

— Ну и не идите, — спокойно пожал я плечами. Вообще — идеальный вариант. Сам как–нибудь справлюсь. Да и спокойней без них будет, очень уж слова координатора самозваного в душу запали. Хотя он мог именно такой реакции и добиваться.

— Лед прав, — неожиданно поддержал меня поднявшийся на ноги Ветрицкий. — На одном месте оставаться слишком опасно.

— Коля, какая муха тебя укусила? — обернулся к нему пиромант. — Вы сговорились, что ли?

— Хозяин — барин, решил оставаться — оставайся, — начал одеваться Николай, пожалуй, ничуть не сомневавшийся в том, какое решение в итоге будет принято. Мне показалось, что синяк у него на лице начал немного сходить, а вот левая кисть, напротив, опухла еще сильнее. — Но мое мнение — надо отсюда убираться.

— Да что за фигня! — заорал вконец разъярившийся пиромант. — Здесь оставаться слишком опасно, а по улице шастать — это нормально?! Идиотизм! У нас в запасе час — не больше!

— Не кричи, — попросил его я, надевая фуфайку. — Никто тебя на улицу не гонит, оставайся.

— Надо держаться всем вместе, — неожиданно заявил насупившийся Напалм и тут же заработал удивленный взгляд Веры. — И я считаю — сейчас не время куда–либо ломиться.

— Наоборот, — возразил я и подошел к выходу из квартиры, невольно опасаясь, как бы вновь не закрутил вихрь смешанной с безумием клаустрофобии. — Сейчас даже дружинники с улиц попрятаться должны. Кто–кто, а они о своих шкурах всегда в первую очередь заботятся. Проблем быть не должно.

— Ну и куда мы пойдем? — воткнула иголку в клубок ниток по–прежнему скептически настроенная Вера.

— В «Кишку», — ошарашил всех я. — А что? Там нас точно искать не будут, и Черный полдень под землей спокойно пересидим. Деньги есть — с голоду не помрем, да и с ночлегом проблем не будет.

— Там народу сейчас… — сморщился Николай, — не протолкнуться.

— Это и здорово — в толпе затеряться проще. — Я вытащил один из блокировавших дверь металлических прутьев. — Воля ваша, с собой никого силком не тащу…

— Обожди, — попросил как–то очень уж осунувшийся при упоминании «Кишки» пиромант. — У меня знакомые неподалеку отсюда живут, они всегда на Черный полдень в «Западный полюс» уходят. Можем у них зависнуть.

— Идея неплохая, — усмехнулся я, чувствуя, как потекла по спине тоненькая струйка пота, а обшарпанные стены вновь начинают искривляться. — Но мне, сам знаешь, после какой инъекции, повышенный фон магического излучения противопоказан. Последний раз говорю: или идете со мной в «Кишку», или идите куда хотите.

— Я с тобой, — пошел на выход Ветрицкий.

— Черт с вами! — с досадой махнул рукой пиромант. — Вер, ты что скажешь?

— Ты же сам говорил — разделяться неудачная затея. — Девушка принялась собирать свои нехитрые пожитки. — Пойдем вместе…

— Давайте в темпе. — Мне никак не удавалось для себя решить, радоваться такому повороту событий или огорчаться. Да ладно, чего уж теперь. Вместе веселее.

Прислушиваясь к доносившимся откуда–то снизу крикам, я вслед за Ветрицким вышел в коридор и поморщился от пронзившей отбитую пятку боли. Хорошо хоть уже отпускать начало…

На улице оказалось погано. Не холодно, сыро, ветрено или неуютно, а именно — погано. Воздух враз застудил лицо и заморозил ноздри. Глаза заслезились от светившего с безоблачного неба лазурного солнца, немного размазанное пятно которого уже миновало зенит и неуклонно опускалось к зависшему почти над горизонтом земному светилу. От неестественно искривленных теней и как бы плывущей из–за невидимого марева перспективы ум начал заходить за разум, и, пониже опустив на лоб шапку, я заспешил к соседнему дому. Пусть там тропинка в снегу и пожиже, зато в теньке.

— Нам прямо, — предупредил Ветрицкий. — Если мы к Красному хотим выйти…

— У тебя с глазами как, не ломит от солнышка? — хмыкнул я.

— Есть немного, — признался парень.

— Тогда дворами пойдем, там хоть дома от лазурного солнца прикроют.

— Давайте быстрее, — огляделся щурившийся Напалм и потер покрасневшие от мороза щеки. — Холодно…

— Пошли, — спрятал я ладони в рукава фуфайки. Надо ж было варежки потерять! Как бы так пальцы не обморозить. Если уж пироманта проняло. Первый раз его замерзшим вижу.

Неудивительно, что на улице народу никого. Даже дружинников не видно. Пустота. Дворы словно вымерли. Хоть фильм о последствиях применения нейтронной бомбы снимай. И если б не опостылевшее лазурное солнце, то на жизнь нам было бы грех жаловаться. Уж лучше так вольготно прогуливаться, чем по темным углам да подворотням от ментов шкериться.

Но вот лазурное солнце путало все карты. Мало того, что по сторонам нормально не оглядеться, так еще и голова раскалываться начала. На верхние этажи домов и вовсе взгляд не поднять — запросто рехнуться можно. То крыши в непонятно откуда взявшейся туманной дымке пропадают, то вообще плавно покачиваться принимаются. Можно, конечно, эту чертовщину на оптические иллюзии списать, но кому от этого легче?

И ладно б одному мне хреново было. Так нет — пожалуй, только Вера молодцом держится. Напалм чуть ли не с ушами в пуховик зарылся, Николай и вовсе расклеился — аж из стороны в сторону мотает. Как бы его тащить не пришлось. Я и без этого одной только силой воли ноги передвигаю. Если бы не щиты колдовские — давно бы уже от излишков магического излучения загнулся. И так все тело огнем горит. Нет, надо срочно в какую–нибудь нору нырять.

— Слышите? — остановилась вдруг обогнавшая нашу инвалидную команду Вера.

— Мотор, — облизнул языком до крови растрескавшиеся на морозе губы Ветрицкий.

— Да нет, стреляют вроде на юге, — прикрыв глаза рукой, посмотрела поверх крыш домов девушка.

— Горожане на штурм пошли? — предположил Напалм, и в этот момент земля дрогнула под ногами, а следом донесся гул далекого взрыва. Полетел снег с крыш, звякнули редкие застекленные стекла.

— Мотор, — упрямо повторил Николай и, ухватив меня за рукав, потащил в подворотню.

Тут уже и мы расслышали доносившийся от дороги шум автомобильных двигателей. Если бы шли напрямик — точно не успели бы схорониться, а так времени оказалось предостаточно. Выглянув из–за забора, я проводил взглядом проехавшие по плохо расчищенной дороге два здоровенных черных внедорожника с наглухо тонированными стеклами и присвистнул:

— А не по нашу ли это душу?

— Пошли, — толкнул меня в спину пританцовывавший на месте Напалм. — Вон за тем домом спуск в «Кишку».

— Знаю. — Я еще раз огляделся по сторонам и неосторожно глянул вверх. Глаза моментально защипало, голова пошла кругом. Уж не знаю, каким чудом удалось устоять на ногах, но, когда вновь начал соображать, где нахожусь, времени перевести дух уже не осталось — пришлось поспешить за остальными.

Поспешить–то я поспешил, но тут же чуть не свалился в высокий сугроб, наметенный ветром у стены пятиэтажки. Все тело враз стало каким–то ватным, и только резь вонзившейся в запястье цепи мультичар острым скальпелем кромсала затопивший сознание туман. Вскоре жадными языками пламени занялось правое предплечье, а немного погодя и от висевшего в чехле на поясе ритуального ножа потянулись стылые струйки мороза.

— Лед? — словно сквозь толщу воды донесся удивленный возглас Веры. — Что с тобой?

Попытавшись взять себя в руки, я только помотал головой и ускорил шаг. Три рвавшее меня на части силы, наконец, сплелись в единый клубок, и ватная слабость сменилась какой–то прямо–таки кристальной ясностью сознания. Давившее на психику и коловшее злыми лучами лазурное светило вдруг потускнело, зрение выкинуло странный фортель, и перед глазами замерцали полупрозрачные силовые линии, пронизывавшие весь Форт насквозь.

И, в отличие от подверженных влиянию хаоса энергетических потоков за городскими стенами, открывшаяся мне картина скорее напоминала сложный механизм старинных часов. Почти незаметные полупрозрачные нити, непонятные сгустки, толстые жгуты обработанных силовых линий и даже окутывавшее их легкое марево образовывали единую систему, изредка вздрагивавшую, будто от ударов невидимого сердца. Силуэты домов стали напоминать нанесенные на тончайшую папиросную бумагу чертежи, а между ними дрожали тянувшиеся к небу энергетические потоки. Где–то над городом они сливались в серебристую защитную пелену, куполом накрывавшую весь Форт. И совсем уж в невероятной выси чернела дыра лазурного солнца.