Черные сны - Корнев Павел Николаевич - Страница 25

— А смысл машину ночью гнать? — удивился я.

— Там сводный отряд будет: наши с патрульными. Воевода распорядился, — не очень понятно объяснил Ермолов. — Дорогу проверить, парней на кордоне у Лудина сменить.

— Не выбили горожан еще, что ли?

— Не, они там крепко окопались.

— Ночью-то зачем? До утра не терпит?

— А какой понт днем дорогу объезжать? Ясен пень, все спокойно будет. А тут внезапная проверка, все дела.

Подумав, я пришел к выводу, что предложение Шурика избавляет нас от многих совершенно излишних хлопот.

— Припасами затариться успеешь?

— Чего там тариться? — фыркнул Ермолов. — Было бы делов. На складе у кладовщика все и выцыганю. У нас же опт — еще и скидку неплохую поимею. Оружие тебе брать? С этим сложнее, но тоже решаемо.

— Да пока обойдусь вроде, — отказался я. — Ты вот что: защитный амулет раздобудь. И возьми какой получше, цена значения не имеет.

— Ну не знаю, даже не знаю, — засомневался Шурик. — Нет, что-нибудь обязательно притащу, но с чародейским барахлом у нас сложнее. Не факт, что лучше, чем здесь купить можно, раздобуду.

— Тащи что есть — все равно по лавкам бегать уже поздно, — оглянулся я на опустевшие ряды. Как-то мне без амулета, пули отводящего, тоскливо на север отправляться. Пуля, как известно, дура…

— Аванс гони, — дернул меня за рукав Шурик. — Деньги на бочку.

— Сколько?

— Двадцатку на телепорт минимум, рублей десять на мелочовку, плюс моя десятка. Хотя со мной можешь и по факту рассчитаться, не горит…

— Держи. — Я начал отсчитывать монеты. Еще полчаса назад казавшаяся гигантской сумма таяла просто на глазах. — А на припасы десять рублей серебром не многовато будет?

— С нормальным амулетом — в самый раз. — Ермолов рассовал монеты по карманам, впав в легкий ступор от столь наглядного подтверждения моей состоятельности. — Ты где столько бабла надыбал, Скользкий?

— Да какая тебе, Шурик, разница? Надыбал и надыбал.

— Ладно, хрен с тобой, толстосум, побежал я, — закрутил головой по сторонам Ермолов. — Ты меня где ждать будешь?

— Видеосалон в строительном вагончике знаешь?

— Ну?

— Там буду, — просунув руки в ремни рюкзака, я подхватил лыжи и отправился греться в приглянувшееся мне заведение. И пусть там перекусить не получится, зато хоть до ночи сиди — ни одна собака не почешется узнать, кто ты такой и почему домой не идешь. И что немаловажно — работают они допоздна. По-любому сейчас еще не закрылись.

Так оно и оказалось. Небрежно кивнув не успевшему смениться билетеру, я завалился в вагончик и прошел на свое старое место.

— Последний сеанс, — предупредил узнавший меня парень.

— Понятно. — Я поставил ноги на брошенный на пол рюкзак и, прислонившись спиной к стене, моментально задремал, а проснулся уже из-за наступившей тишины — как оказалось, фильм закончился и телевизор выключили.

Широко зевнув, собрал пожитки и вышел на улицу. Свежо. Надеюсь, Шурик не заставит себя долго ждать — в видеосалоне тоже было не так чтобы очень натоплено. Не отогрелся ни фига. Еще не хватало с простудой слечь…

Шум мощного автомобильного двигателя я услышал еще до того, как старенький армейский «Урал» свернул с дороги и съехал на обочину к торговому пятачку. Выключивший фары водитель глушить мотор не стал, значит, это та самая машина, про которую толковал Шурик. Ага, вон и он сам выглядывает из-под разрисованного колдовскими письменами тента.

— Залазь! — протянул мне руку Ермолов и без малейшей натуги втянул к себе.

— Всем привет! — поздоровался я с парнями, сидевшими в кузове на тянувшихся вдоль бортов лавках, но далеко проходить не стал.

Народ на мое приветствие среагировал вяло: кто-то в ответ махнул рукой, кто-то что-то невнятно пробурчал себе под нос. Не до меня людям, короче говоря. Не до меня… Оно и к лучшему, на самом деле.

— Долго ехать? — усевшись рядом с Шуриком, спросил я и оглядел готовых к длительному путешествию пограничников.

Всего народу оказалось человек двадцать, причем если дюжина парней в форменных полушубках — пограничники, то оставшиеся одеты навроде меня: не важно, что вразнобой, лишь бы потеплее. Сразу видно — из Патруля. Там практичность всегда на первом месте стояла. Да и оружие у них куда более многофункциональное. Большинство патрульных разномастные охотничьи ружья под рукой держат, а погранцы в основе своей на автоматах Калашникова выбор остановили. Да и холодного оружия — всяких топориков, сабель и мачете — у них гораздо меньше. Что ж, каждому — свое.

— К утру будем. А то и раньше. — Шурик протянул спичечный коробок, в котором, судя по звуку, перекатывалась одинокая горошина. — Это телепорт, убери куда-нибудь.

— Ага, давай, — забрал коробок я. — С амулетом что?

— Держи. — Порывшись в кармане, Ермолов вложил мне в ладонь хрустальный орех «Щита веры». — Приличней ничего не было.

— Да ладно, чего там, — расстегнув фуфайку, я вытащил из-под ворота свитера цепочку и повесил амулет рядом с крестиком. Не самый плохой вариант — по крайней мере, укрытие найти всегда успею. Если, само собой, не приложат из чего-нибудь серьезного. — Все достать успел?

— Ну так! — похлопал по туго набитому рюкзаку Ермолов. — Только давай потом разберем — неохота сейчас возиться. Да и палиться лишний раз…

— Потом так потом, — согласился я и уточнил, глядя на висевшую на поясе Шурика кобуру с пистолетом Макарова: — У тебя как с серебряными пулями? В наличии имеются?

— Четыре патрона. Дефицит, блин. А тут слухи еще ходят: серебро вроде как подорожает. Тогда вообще засада! — Машину тряхнуло и, ухватившись за лавку, Ермолов кинул мне открытый патронташ с вставленными в ячейки патронами двенадцатого калибра. — Держи.

— Это еще что такое?

— Малый универсальный боезапас, — усмехнулся Шурик. — Первые четыре патрона — «восьмерки» с посеребренной дробью, следующие четыре зажигательные. На всякий случай.

— Ага, случай бывает всякий. Только эти посеребренные «восьмерки» как мертвому припарки. Надо будет рубль серебряный покромсать. — Я положил патронташ на скамью и до упора затянул ремень, застегивающий брезентовое окошко амбразуры. А то чуть сквозняком не сдуло. — Как дела вообще?

— В смысле? — Шурик принял от соседа слева пятилитровую пластиковую канистру и, сделав длинный глоток, протянул мне. — Хлебни бодреня. Не пробовал, поди, еще.

— Ну чего в Форте нового? — отпив отдававшего яблочной кислинкой напитка, я вытер рот рукавом фуфайки и вернул пятилитровку обратно. — Неплохо. Вроде даже башка болеть перестала.

— Мировая вещь! — согласился со мной Шурик. — И сна ни в одном глазу.

— Раньше предупредить не мог? Вообще-то думал в дороге выспаться. — Я достал плитку шоколада. — Будешь?

— А давай, — не стал отказываться Ермолов. — А в Форте ничего нового. Патруль и Гарнизон теперь под Дружиной, из нашего отряда почти все разбежались. Крест сейчас вообще командир роты дальней разведки.

— Ты говорил, — кивнул я.

— Да? Не помню, — пожал плечами Шурик. — Хобот к нему ушел, Кот на вольные хлеба подался. Ян Ревень и Стас Тополев, как и я, в пограничники записались. Хирург окончательно в клинике осел, но наших не забывает: недавно Друид к снежным червям провалился, так если бы не Хирург, ногу по колено отнимать бы пришлось. Что еще? Башарова в рейде подстрелили. Лымарь в первую роту перешел, да на Северной промзоне и сгинул. Димку Прокопьева волколаки задрали. Так вот и живем.

— Ясненько. Братство еще в Туманный не переехало?

— Куда там! С Климом последний раз разговаривал — вроде на следующее лето планируют.

— Мозговерты так и продают на каждом углу?

— Не, Дружина какую-то хитрую машинку придумала — наркоту эту за два километра, говорят, чует. Еще тем летом всех торговцев повывели.

— Здорово! — обрадовался я и с удивлением увидел, как один из пограничников достал гитару. Не, они точно не один бодрень употребляли. Эк их вставило!