Софья Васильевна Ковалевская - Полубаринова-Кочина Пелагея Яковлевна - Страница 59

У С. Я. Штрайха [73] есть сообщение о том, что в какой-то пьесе С. В. Ковалевской выведены танцующие фигурки, белые и красные — «лейкоциты» и «эритроциты». Эта «профанация» возмутила Мечникова, который отчасти поэтому изменил свое отношение к Софье Васильевне, восторженным поклонником таланта которой он был раньше.

А.-Ш. Леффлер рассказывает также о том, как Ковалевская хотела отдать должное памяти своей сестры, А. В. Жаклар, написавшей драму, еще не готовую для сцены, но уже получившую одобрение некоторых литературных критиков. Ковалевская поделилась с Анной-Шар¬

213

лоттой своим замыслом — закончить пьесу, и та решила, что в пьесе «такое глубокое, грустное настроение с ярко выраженным местным колоритом» [96, с. 279], что стоит обработать ее, чтобы поставить на шведской сцене.

Анна-Шарлотта упоминает также о том, что они с Софьей Васильевной собрались написать новую драму с несколько тяжелым названием — «К смерти и после смерти» [96, с. 280], но не получили одобрения, прочитав ее в небольшом кругу своих друзей.

Начало литературной деятельности С. В. Ковалевской следует отнести к ее рецензиям на театральные постановки в зимнем сезоне 1876/1877 г., когда она, как уже говорилось, сотрудничала в газете «Новое время». Сама Ковалевская пишет: «Я пробовала в этой газете свои литературные силы в качестве театрального рецензента» [64, с. 144]. Об этом же свидетельствует и биограф С. В. Ковалевской Е. Ф. Литвинова [91, с. 46]. В настоящее время известны десять рецензий, которые приписывают Ковалевской. Три из них были указаны С. Я. Штрайхом [64, с. 488], одна обнаружена Л. А. Воронцовой, еще три Е. С. Смирновой-Чикиной5, которая также считает принадлежащими Ковалевской еще две рецензии без подписи и одну с подписью С. К-ва (возможно, это опечатка).

В рецензиях Ковалевской содержится смелая критика пьес, как иностранных, так и русских, в том числе последних драм А. Я. Островского. Она дает тонкую оценку постановок и игры актеров, хвалит превосходную игру Федотовой, Стрепетовой, Савиной, иногда кратко, но метко отмечает слабую игру других актеров.

В 1870-е годы Александринский театр в Петербурге находился в тяжелом состоянии, постановки русской классики в нем были небрежными, проявлялось равнодушие к передовым идеям, в репертуаре было засилье мелодрам и неглубоких по содержанию комедий. Все это волновало Ковалевскую и отражается в ее очерках.

Первая рецензия посвящена бенефису Г. Н. Федотовой в пьесе А. Н. Островского «Бешеные деньги». Опа начи-

5 Е. С. Смирнова-Чикина, известная своими литературными исследованиями, в частности, комментарием к «Мертвым душам» Гоголя {Смирнова-Чикина Е. С. Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души». Комментарий. Л.: Просвещение, 1974. 318 с.), провела тщательное исследование вопроса о действительной принадлежности этих рецензий Ковалевской, которое изложила в рукопи* .си, любезно предоставленной в мое распоряжение.

214

цается словами: «Доказательством того, что часто сценический успех произведений слабых, сшитых на живую нитку, много зависит от исполнителей, может служить комедия Островского „Бешеные деньги“, не имевшая никакого успеха на нашей казенной сцене, и, напротив, сделавшая два полных сбора в Павловске, благодаря высокохудожественной игре г-жи Федотовой и общему, дружному, даровитому исполнению всех артистов» [27]. Заканчивается очерк гой же мыслью, выраженной в другой форме: «Нужно было подобное стройное и до малейших деталей вполне толковое исполнение, чтобы оживить такую тщедушную и несостоятельную вещь, как „Беше- щде деньги“, написанную автором, создавшим „Грозу“ и „Бедную невесту“» (Там же).

Резкой критике подвергает Ковалевская пьесу Островского «Правда — хорошо, а счастье — лучше» [32]. Она не отрицает присущих пьесам Островского достоинств этой комедии: язык хорош, много метких выражений, забавных комических сцен, но считает ее бессодержательной и многие сцены растянутыми. В оценке пьес Островского 1870-х гг. Софья Васильевна придерживалась одного мнения с большинством критиков того времени.

Напротив, о более ранней драме Островского «Василиса Мелентьева» Ковалевская самого высокого мнения [33]. Она называет ее великолепной и считает, что эта драма принадлежит к тем произведениям, которые увлекают зрителей и навсегда врезаются в память. Игру исполнительницы роли Василисы А. М. Дюжиковой Ковалевская оценила так: хотя она играла лучше всех, но «вся ее наружность, все ее физические средства» не подходили для этой роли, в которой исполнительница, «помимо красоты, необходимо должна обладать еще тою неизъяснимою прелестью, той кошачьей грацией, которые гораздо опаснее и реже красоты».

Рассказывая о пьесе А. Ф. Писемского «Горькая судьбина» [31], Ковалевская относит эту драму 15-летней тогда давности к «обличительному» жанру, в котором фигурировали помещик-крепостник, чиновник-взяточник, забитая жена и т. д., с героем-резонером, и выражает удивление, как долго могла продержаться эта пьеса на сцене. Изложив содержание драмы, Ковалевская переходит к оценке игры главной героини, роль которой великолепно исполнила П. И. Стрепетова и по сравнению с которой все другие действующие лица казались «безжиз¬

215

ненными, деревянными, неестественными». Ковалевская добавляет: «Я думаю, что невозможно воспроизвести тот родной нам тип русской крестьянки, про который сказал Некрасов: „Три тяжкие доли имела судьба“ и т. д., лучше, задушевнее, проще, чем воспроизводит его г-жа Стрепе- това».

По поводу пьесы А. К. Толстого «Посадник», незаконченной и опубликованной уже после смерти автора, в 1875 г., Ковалевская высказывает два разнородных суждения. С одной стороны, она, нигилистка и демократка, заявляет, что не очень высоко ставит творчество А. К. Толстого, на котором лежит «печать рутинного резонерства».

С другой стороны, судя по описанию Ковалевской, пьеса «Посадник» обладает большими достоинствами. Драма происходит в Новгороде во время самого полного развития самобытной жизни вольного города. Главным мотивом драмы является верность родному городу и любовь к свободе старого посадника Глеба Мироныча, который готов всем пожертвовать ради Новгорода. «Эта могучая, величественная личность,— пишет Ковалевская,— которая могла развиться так полно лишь в таком городе, каким мы представляем себе древний Новгород, обрисована графом Толстым превосходно». Другие характеры только намечены, «но по многим задаткам драмы можно думать, что и им суждено было высказаться в ярком свете, если бы драма не была прервана так неожиданно». Исполнение актеров Ковалевская не считает удачным: «Г-н Леонидов своим монотонным завыванием портил, насколько возможно, превосходную роль посадника». И дальше: «Савина имела очень хорошенький костюм... но роль, очевидно, была не по пей» [36]. В другой рецензии [35] говорится: «Г-жа Савина была очаровательна; г. Сазонов играл серьезно и умно, как следует в комедии».

К М. Г. Савиной, тогда молодой артистке, Ковалевская относилась с легкой критикой, признавая несомненные ее достоинства. В одной из рецензий она упоминает о талантливой актрисе Стремляновой, младшей сестре Савиной, которой вредило сравнение ее со старшей сестрой; Софья Васильевна рекомендует ей выбрать себе какой-нибудь другой жанр, отличный от жанра сестры.

Не будем останавливаться на других рецензиях Ковалевской. Они касаются пьес, теперь уже забытых, переведенных с иностранного мелодрам и водевилей. Отметим только, что она восхищалась маленькими пьесами И. Ф. Горбунова,

216

Просмотр спектаклей всегда дает Ковалевской материал для выступлений по общим вопросам, в аащиту демократических принципов, для рассуждений об особенностях русской жизни и рурского характера. Интересны высказывания Ковалевской об общем стиле игры русских актеров и его отличии от стиля иностранных актеров. Так, отмечаются, с одной стороны, задушевность игры русских, а с другой — недостаток «пластичности», когда они исполняют французские пьесы. Если в спектакле злодей наказан, то иностранный зритель выходит из зала с удовлетворением, русский же будет рассуждать: «Ну, а далее что? Что же из этого выйдет, да и к чему такая строгость?» [30].