Остров Локк - Шервуд Том - Страница 4

ГЛАВА 2. СТОЛЯРНОЕ РЕМЕСЛО

Я уехал на другой же день. Быстро, чтобы не дразнить Бэсси суммой увозимых денег. Однако перед этим, поздно вечером, поговорил с Джонатаном. Я предупредил его, что будущее черепичного дела не так уж безоблачно. В нашей округе мы обслужили почти всех, кто мог платить за черепицу, возить же на дальние расстояния не имело смысла – наш товар не выдержал бы конкуренции с тем, например, что производили мастера вроде бристольского родственника. У них были свои, «прикормленные» заказчики и клиенты. Поэтому нужно искать новую идею – куда приложить деньги и опыт. Но Джонатан, как мне показалось, расценил моё предостережение как проявление обиды, и не поддержал разговора.

ХИТРЫЕ СКУПЩИКИ

Осенью тысяча семьсот шестьдесят первого года я приехал в Бристоль.

Это был прыжок в тёмную пустоту. Признаюсь – было страшно. Один в чужом городе. Без крыши над головой, без угла, очага, чьёго-то плеча рядом. Большой портовый город, с его карманными воришками, осевшими на берегу бывшими пиратами, грозными полисменами неприветливо шумел вокруг меня. Но нет! Помнится, был здесь человек, которому, кажется, я сделал однажды доброе дело!

С большим трудом я разыскал мастерскую старого плотника. Седой, маленький, как ребёнок, он важно восседал на скамье, ножки которой утопали в куче стружек, источающих волшебный смолистый запах. Моё появление обрадовало его чрезвычайно! Он бросил работу, притащил пиво, окорок, зелень и сыр, и мы сели за стол. В мастерскую то и дело заглядывали люди, и каждому он представлял меня как мастера Томаса Лея, владельца черепичного цеха.

Я поселился у него и несколько дней бездельничал, привыкая к городу.

Дом, в котором обосновался старик, был добротным каменным строением в три этажа. Два верхних занимал владелец дома с семьёй, на первом разместились табачная лавка и кондитерский цех. Половину подвала арендовал поставщик оборудования для горных работ, который собирал насосы из готовых частей. Вторую половину выкупили в собственность мой плотник и его компаньон.

Самого компаньона я увидел лишь на третий день пребывания в городе. Неопрятный, пухлый детина, он с порога принялся причитать, что в подвале сыро, дерево не высыхает и мебель получается скверная, и что дохода опять не предвидится. Он потоптался по мастерской, шурша стружками, вытирая нос грязным шейным платком, и ушёл, прихватив со стола кусок сыра.

– На самом деле всё не так плохо, – отозвался старик на мой безмолвный вопрос. – Я делаю мебель, а он продаёт, и, конечно, по хорошей цене, только мне об этом не говорит. Я уже старый, мне не по силам бегать по городу и устраивать дела с покупателями. Он пользуется этим!

Немного помолчав, он вдруг предложил:

– Иди ко мне в компаньоны, Том.

– Что же, – с непониманием посмотрел я на него, – а как же этот?

И кивнул в сторону двери.

– Он уступит тебе свой пай. Твоих черепичных денег вполне хватит, чтобы его выкупить.

– Но он может не согласиться, – растерянно возразил я.

– А я заболею, – старик хитровато улыбнулся, – и перестану работать. Он сам предложит тебе выкупить его пай, да ещё будет считать, что провёл тебя!

– А это будет честно? – осторожно спросил я старика.

– А честно позволять компаньону обманывать себя, да ещё делать вид, что всё хорошо?

Через месяц, в семнадцать лет, я стал совладельцем столярной мастерской.

Как-то вечером старик поделился со мной новостью.

– Наш домовладелец в панике, – таинственно сообщил он. – Английский престол занял Георг Третий, царствовать ему сто лет. Он укрепляет партию тори против партии вигов. В стране неспокойно.

Он выразительно посмотрел на меня.

– А домовладелец при чём? – не понял я.

– Неспокойно в стране, – повторил со значением старик. – У полиции и глаз зорче, и рука твёрже. А тут к соседу нашему, что собирает насосы, по ночам зачастили люди. У хозяина сон пропал, он подкрался и подслушал. Люди эти – крестьяне из тайного общества, называют себя «дубовые ребята». Сговариваются против лендлордов [5] и арендаторов. Теперь наш домовладелец боится, что их раскроют, а его обвинят в укрывательстве.

– Пусть выгонит их! – не утерпел я.

– Так он и их боится, – развёл руками старик. – Вчера пришёл, напился пива, жаловался мне.

До утра мы обсуждали эту новость и нашли, что ситуация весьма выгодна для нас. Утром мы пригласили хозяина дома к себе и предложили простой выход из положения. Он продаёт нам вторую половину подвала, и мы на законных правах вытесняем оттуда опасного соседа. Ещё одна польза для него в том, что мы устроим там сушильню для дерева, и в доме постоянно будет тепло.

Для хозяина избавление от «дубовых ребят» было вопросом жизни и смерти, и он немедленно продал нам вторую половину подвала, причём за сумму, почти вдвое меньшую, чем та, которую мы ожидали.

Дела пошли в гору. Мастерская стала просторной. Мы взяли двух рабочих, поставили два новых верстака и отгородили спальный угол. В бывшем насосном помещении я сложил голландскую печь, и теперь в нём день и ночь стояла жара. Там сохло под прессом дерево, отстаивался мебельный лак, хранился уголь и подсобные материалы. Хозяин табачной лавки, что располагалась на первом этаже, над нами, приносил к нам в сушилку влажный табак и сигары и за это платил шесть пенсов [6] в неделю.

Однажды он похвалился новыми курительными трубками, доставленными ему из Голландии. Мы с плотником выбрали несколько обрезков орехового дерева и сделали копии, да так, что мало кто мог отличить их от оригинала. С этого дня, под огромным секретом, все трубки для его торговли делали мы. Ему они обходились вчетверо дешевле, чем голландские, мы же получили новый, неожиданно крупный доход, особенно когда, пользуясь низкой стоимостью, наш заказчик стал продавать их большими партиями.

КОМНАТА С ПОДОКОННИКОМ

Весной именно от владельца табачной лавки мы получили известие, что его соседи-кондитеры, недовольные тем, что аромат их сдобы и пряностей перебивается запахом табака, арендовали другое помещение и собираются выезжать. И мы решились на хитрость.

Я отыскал нашего бывшего соседа, сборщика насосов, и, не показываясь ему на глаза, передал известие, что наш домовладелец снова сдаёт помещение, и за умеренную цену. На следующий день он нанёс деловой визит хозяину, а тот, едва только выпроводил страшного гостя, примчался к нам. (Мы же не подали вида, что поджидаем его.)

Он отведал предложенного пива и с показным равнодушием поинтересовался, не нужно ли нам дополнительное помещение. Мы чинно отказались, и он в волнении забегал по мастерской. Он принялся причитать, что мы благонадёжные люди, не занимаемся политикой, к тому же благодаря нашей сушильне во всём доме сухо и тепло, и что ему не хотелось бы иметь других соседей. Целый час мы изображали безразличие и согласились, поставив условие: он продаёт нам весь первый этаж.

Поёживаясь при мысли о величине отданной суммы, плотник и я вступили во владение нижней частью здания. После этой сделки у нас почти не осталось наличных денег, но через месяц, подсчитав доход от продажи мебели, аренду от табачника (который платил теперь уже нам) и его же плату за трубки, мы удивлённо посмотрели друг на друга: «Хорошо!».

В бывшей кондитерской мы убрали перегородки, заменили оконные рамы, входные двери, и настелили новый пол. В этом просторном, гулком помещении мы выставили лучшие образцы нашей мебели. Здесь же поставили мягкий, пространный, обтянутый кожей диван для посетителей, а рядом – деловую конторку. (Столик. Бюро. Бумаги, чернила, перья.) С этого дня мы стали делать мебель на заказ, дорогую, из ценных пород дерева. В нашей мастерской работали уже четыре человека, из них один мастер-краснодеревщик. И если обычный рабочий на мануфактуре зарабатывал около пяти фунтов в год, то своим мы платили втрое больше, и дело шло.