Мера в урбанистике - Творческий коллектив проектирования будущего (Проект «Малоэтажная планета») - Страница 8

Четвёртый  масштаб в  мегаполисной  урбанизации :

В мегаполисной урбанизации город формируется большей частью под властью стихии; эта стихия применяет метод обычного приращения домов, кварталов, районов к уже сложившимся; притом матрица приращения выстроена также на прямоугольной основе. И было бы ошибочно думать, что это градостроители задают образ развития города: они всего лишь подчиняются данной тенденции и покорно следуют за ней, остепеняясь68 , онаучивая данную стихию и стараясь своими решениями лишь только снизить долю ущерба и разрушения от непредсказуемого процесса разрастания города69 . Для остальных это подаётся как профессиональный процесс управления развитием мегаполиса.

Подтверждение тому, что этот процесс70  не такой уж и стихийный и управляется в определённых интересах в режиме самоуправления, можно найти в истории становления мегаполиса. Вот как описывает это один из действительных исследователей сущности мегаполиса Макс Вебер71  в своей работе «Город»72 : «Французские и английские короли были часто настроены по отношению к городам очень доброжелательно, как по причинам политическим — вследствие их борьбы против баронов, — так и из-за финансового значения городов… Как политические, так и земельные сеньоры были крайне заинтересованы не столько в барщине и в натуральных оброках своих крестьян, сколько в денежных с них доходах, которые обусловливались наличием городского рынка, где крестьяне получали возможность продавать за деньги свои продукты…  Во-первых, сеньоры стали требовать уплаты налогов деньгами, а во-вторых, заинтересовав крестьян возможностью сбыта на рынке и подняв тем самым продуктивность их труда, сеньоры перешли к созданию больших хозяйственных единиц, дававших больше натуральных продуктов, избыток которых сеньоры опять-таки превращали в деньги. А чем больше развивалась местная и межрегиональная торговля, тем больше доходов получал сеньор с разного рода торговых пошлин, как это, например, имело место в течение Средневековья на западе Германии. Поэтому основание городов со всеми вытекавшими отсюда последствиями было для сеньора доходным предприятием. Из таких экономических соображений, еще во времена преследования евреев на востоке, особенно в Польше, знать основывала, часто неудачно, многочисленные «города», население которых, насчитывавшее едва несколько сот человек, иногда еще в XIX в. состояло на 90% из евреев. Такой особый средневековый способ основания городов в Северной Европе был фактически «доходным предприятием» в  противоположность основанию имевших военное значение городов-крепостей, каковыми были античные полисы…  Кроме того, изменение требований, предъявлявшихся сеньором, объясняется и тем, что как сам сеньор, так — хотя и в меньшей степени, — зависимые от него люди перешли в удовлетворении большей части своих потребностей к денежному хозяйству.» — этот отрывок прекрасно иллюстрирует то, что город как тогда, так и сейчас является для некоторых лиц агрегатом, искусственной фабрикой для спекуляции на чрезмерной концентрации человеческого ресурса для улучшения своего финансового положения. Более того, это может быть осуществлено как в масштабе мегаполиса, так и целой региональной цивилизации, что было ярко продемонстрировано в своё время проектом «оцивилизовывания Америки»73 .

Следует также признать, что одной из причин формирования городов и создания благоприятных условий для этого было ростовщичество: «Всё же, как в Голландии в средние века, так и ранее в Вавилоне, источником экономической мощи типичной городской  знати служило непосредственное или косвенное ее участие в торговле и в заморских предприятиях, что долгое время считалось обычным для этого сословия занятием и только впоследствии в Риме было запрещено сенаторам. Ради возможности подобной наживы знать стремилась к жизни в городах. Собранные таким образом капиталы предоставлялись за ростовщические проценты как средство создания задолженности отстраненных от политической власти крестьян. Во власти знати оказывается масса рабов, потерявших свободу за долги, и лучшие, наиболее доходные земли в сравнении с неплодородными горными откосами, занятыми «диакриями», остававшимися во владении крестьян. Таким образом, сеньориальная власть городской знати основывалась в значительной степени на возможности иметь городские доходы. Задолжавшие крестьяне использовались в хозяйстве господина на барщине вместе с поземельно и лично зависимыми. Постепенно развивается и торговля рабами.»74

Получается, мегаполис75 опосредованно проектируют спекулянт, банкир-ростовщик, менегер, но никак не градостроитель; последний только получает задание на проектирование, онаучивает и согласовывает через отредактированные СНиПы конечный результат. Образно мегаполис можно представить как растянутую во времени акцию по выгодной продаже наделов земли, вместе с трудовыми ресурсами, которые в свою очередь поверили, что могут обрести в мегаполисе счастье.

О проблемах города ещё в середине 20 века предупреждал в своих произведениях писатель и социолог Иван Ефремов; вот, к примеру, отрывок из романа «Час Быка»: «Чеди Даан еще не привыкла к шуму тормансианской столицы. Неожиданные звуки доносились в её крохотную комнатку на четвертом этаже дома в нижней части города Средоточия Мудрости. Построенные из дешевых звукопроводящих материалов, стены и потолки гудели от топотания живших наверху людей. Слышалась резкая, негармоничная музыка. Чеди старалась определить, откуда несется этот нестройный шум, чтобы понять, зачем так шумят люди, понимающие, что при плохом устройстве своих домов они мешают соседям. Весь дом резонировал, непрерывно резали слух стуки, скрипы, свист, вибрация водопроводных труб в тонких стенах.

Чеди поняла, что дома построены кое-как и не рассчитаны на такое неимоверное число жильцов. И улица планировалась без учета резонанса и становилась усилителем шума 76 . Все попытки расслабиться и перейти к внутреннему созерцанию не удавались. Только Чеди отключала себя от н е стройного хора звуков, как внезапно раздавались гулкие и резкие удары. Оказывалось, что хлопали двери в домах или экипажах. У общественно не воспитанных тормансиан считалось даже шиком покрепче хлопнуть дверями. Чеди прежде всего бросалось в глаза, что тормансиане совершенно не умели применяться к условиям своей тесной жизни и   продолжали вести себя, будто вчера покинули просторные степи.

Чеди подошла к  окну,  выходившему  на улицу. Тонкие  неровные стекла  искажали  контуры противоположного дома, сумрачной громадой закрывавшего небо. Зоркие глаза Чеди замечали дымок насыщенных окисью углерода и свинца газов, поднимавшийся из подземных туннелей, предназначе н ных для тяжелого городского транспорта.

Впервые не воображением, как на уроках истории, а всем телом ощутила Чеди тесноту, д у хоту и неудобство города, построенного лишь для того, чтобы дешевле прокормить и снабдить н е обходимым безымянную массу людей - абстрактное количество потребляющих пищу и воду.