Джереми Полдарк (ЛП) - Грэхем (Грэм) Уинстон - Страница 38

— Я спрошу у отца. Может, мы послали бы за ними со следующим караваном мулов.

Он вышел, обдумывая случившееся. Превосходный совет для Хоблинов, которые имели чуть больше, чем требовалось, чтобы не голодать, может, они ему и последуют. Но как быть с остальными? Они могли с тем же успехом достать свежих овощей, как если бы находились посреди Тихого океана. Но какой будет без овощей прок от его серной микстуры или потогонных солей? В лучшем случае — просто смягчат симптомы. А вероятно, и нет. Это приводило его в ярость. Среди всех сомнений и разочарований медицины для этой болезни существовало верное лечение, но его невозможно было получить.

Он не мог позволить себе накормить овощами всю деревню или избранные семьи за свой счет.

Тренвит-хаус по-прежнему оставался вотчиной Томаса Чоука, но Дуайт окольным и сложным путем заинтересовал миссис Табб, которая несколько дней назад упала и повредила руку, и поблизости не оказалось никого, кроме доктора Эниса, чтобы ей заняться. Она дошла до его дома, но добравшись туда, почувствовала недомогание, и он обещал, что в следующий раз придет сам и избавит ее от семимильной прогулки. Рана не загноилась, и Дуайт сделал примочку со шпанскими мушками. Оставив ей мазь для дальнейшего использования, он спустился по лестнице в сопровождении Табба и увидел в зале Элизабет Полдарк.

— Доктор Энис. Мы не слишком часто видим вас у себя.

— Да, мэм, — улыбнулся он. — Стараюсь не перебегать дорогу коллеге.

— Мы все только выиграем от визитов профессионала, — медленно произнесла она.

— Благодарю. Я это запомню. Я не видел вашего мужа, с тех пор как мы встречались в Бодмине.

— Фрэнсис рассказал мне о вашей любезности. Мы все почувствовали такое облегчение от исхода суда. Выпьете бокал вина?

Они повернули в сторону гостиной.

Той долгой ночью в Бодмине Фрэнсис сказал: «Если бы хватало лишь утонченного вкуса, то наша семейная жизнь была бы идиллической». Утонченного вкуса? Именно его предлагала эта женщина? Ее слегка отчужденная красота пленяла сердце Дуайта. О, он знал, что слишком впечатлителен, но...

В гостиной скрючилась у дымного камина тетушка Агата. Руки старушки нескончаемо тряслись и теребили платье на коленях, словно сморщенный серый крот пытался что-то найти, но не находил, однако настрой ее был как всегда решительным, а проницательные старые глаза внимательно осмотрели Дуайта, после того как его представили. Конечно, она помнит его на крестинах дочери Росса (теперь у нее вошло в привычку никогда не признаваться, если она что-то забывала). Она всегда может узнать адвоката в лицо. Они редко... Что-что? Да, именно так она и сказала. И как нынче процесс врачевания в Труро? Во времена ее молодости здесь работал доктор Сибрайт со своими последователями. Вечно прописывал свежий лошадиный навоз от плеврита. Жил там, где теперь Пирс. Был весьма популярен, но лечил лошадь, подцепил кожный сап и скончался через месяц.

— Тетушка Агата нас не слышит, она глухая, — объяснила Элизабет и повела разговор об обычных делах округи. Дуайт расцвел, как всегда с ним происходило в обществе прелестных дам, лишь изредка его тревожили воспоминания о той ночи. Они всплывали в голове, как призраки не вполне реальных событий. Немигающие свечи, бесплотное и печальное лицо Фрэнсиса, его горькие признания в том, что он почти совершил, и во всем этом сквозил образ Элизабет, любимой, но не любящей. Галатеи, которую он так и не пробудил.

Возможно, какая-то тень пробежала по лицу Дуайта, потому что Элизабет неожиданно прервала фразу.

— Доктор Энис, могу я задать вам вопрос? Из некоторых слов мужа я сделала вывод, что Фрэнсис пытался покончить с собой, когда был в Бодмине. Вы не знаете, правда ли это?

Это был трудный вопрос. Дуайт смущенно перевел взгляд на старую даму, которая по-прежнему наблюдала за ним, словно слышала каждое слово.

— Мы с вашим мужем делили в Бодмине комнату, как вам известно. Атмосфера в городе царила возбужденная, и мистер Полдарк последовал всеобщему безрассудству и тяге к выпивке. Мы долго разговаривали, почти всю ночь, и я думаю, что беседа помогла ему в тот сложный период. Полагаю, не стоит беспокоиться на этот счет.

— От лишая, как я припоминаю, — произнесла тетушка Агата, — он дал мне кошачью кровь, смешанную с коровьим молоком, чтобы прикладывать к больному месту по утрам и вечерам. А на ночь мазать патокой. Внешне такой хлюпик, на девицу похож, но юркий, как пчелка.

— Вы не ответили на мой вопрос, доктор Энис, — сказала Элизабет.

— Это единственный ответ, который я могу вам дать... В нашей округе постоянно распускают дикие сплетни, и я рекомендую вам их не слушать.

Глаза Элизабет сверкнули, когда она отвернулась. ?— Может быть, вы не осознаете, как мы отрезаны от остального общества, доктор Энис.

— Да... я этого не осознавал.

— Наши кузены из Нампары больше не приходят, мы больше не можем себе позволить светские развлечения, и Фрэнсис редко в настроении, чтобы наносить визиты. Так что, вероятно, это объяснит вам, почему я вынуждена выпрашивать сведения у незнакомца.

— Весьма сожалею, если вы считаете меня таковым, — ответил Дуайт. — Я был бы счастлив помочь вам и надеюсь, что вы прибегнете к моей помощи любым подходящим вам способом.

— В те дни, — сказала тетушка Агата, пожевав десны, — ни один джентльмен не выходил из дома без сабли. Просто не осмеливался. Видела я как-то разбойника, повешенного в Баргусе. Такой красавец — в малиновом камзоле и шляпе с золотым галуном. И помер тоже достойно, такой уверенный до последнего вздоха. Тогда вы бы не осмелились добираться из Труро одетым вот так, молодой человек, будто собираетесь на похороны.

— Я живу между Нампарой и Мингузом, — сказал Дуайт, повысив голос.

— Да, теперь всё стало гораздо проще. Говорят, здесь, в Труро, так же безопасно, как под собственным одеялом. Безрассудство покинуло этот бренный мир.

— Фрэнсис рассказал вам о нашем разладе с кузенами? — спросила Элизабет.

— Да, я знаю об этом.

— Думаете, Росс сможет жить спокойно после всех неприятностей, что с ним произошли?

— Я всегда полагал, что Росс подобен вулкану: он может навсегда остаться спящим или завтра же извергнуться, — сказал Дуайт.

В ее глазах он заметил нечто похожее на согласие и продолжил:?— Демельзу я теперь вижу реже.?И это была правда — иногда Дуайту казалось, что Демельза пытается его избегать, хотя он и не находил для этого причин.

— А где Джеффри Чарльз? — поинтересовалась тетушка Агата. — Где мальчик?

— Как вы думаете, — спросила Элизабет, — они счастливы вместе?

— ...Вот ведь шалун, — продолжала старушка. — Еще и семи нет, а уже знает все хитрые трюки. Я бы задала ему хорошую трепку. Из ребенка ничего не выйдет, если его время от времени хорошенько не пороть.

— Я бы ответил вам, если бы знал ответ, — сказал Дуайт.

— Она была так добра к нам в прошлом году, — произнесла Элизабет. — Без нее мы бы просто погибли. Вы не могли бы передать ей от меня кое-что? Скажите, что однажды мы вместе провели в Тренвите Рождество и хотели бы пригласить их и в нынешнем году. Прошу вас, убедите ее, что мы и впрямь этого хотим, что они нам нужны. Вы сделаете это для меня?

— Разумеется.

— Вы и сами могли бы к нам присоединиться. Нам особенно нечего вам предложить, но...

Он поблагодарил, сказал, что польщен, и распрощался. На обратном пути Энис увидел приближающегося Фрэнсиса — тот шел по подъездной дорожке к главным воротам. Они шли разными путями, но Фрэнсис иронично отсалютовал одним пальцем. Он был плохо одет, сапоги заляпаны грязью, но выглядел лучше, чем в предыдущий раз, когда его видел Дуайт.

Короткий день подходил к концу: еще до того, как Дуайт доберется до Грамблера, опустятся сумерки. Угрюмое море, проглядывающее между утесами, уже затянуло дымкой. Сырая пелена облаков наплывала с берега все более густыми слоями, как предвестник долгой ночи.

Добравшись до главной дороги чуть выше Грамблера, Дуайт заметил шагающую впереди сгорбленную кривоногую фигуру. Это был Джуд Пэйнтер, который куда-то торопился. Услышав топот копыт, он беспокойно оглянулся, но его унылая физиономия просветлела, когда он увидел, кто это.