Прикосновение - Маккалоу Колин - Страница 84

– Что?.. – прохрипел он, пытаясь сосредоточить взгляд на Яшме. – Что…

Она поднялась и встала над ним.

– Ты знаешь ответ, Сэм О’Доннелл.

– Что?.. Что?..

– Уже скоро, – пообещала Яшма и отвернулась.

Но едва он открыл рот, чтобы позвать на помощь, она молниеносно подлетела к нему, сунула ему в рот пробковый кляп и обвязала голову длинной лентой, мешающей вытолкнуть кляп языком. Кричать было бесполезно, силы пришлось беречь для дыхания. И Сэм задышал, раздувая ноздри.

Яшма подошла, сжимая в руке разделочный нож с длинным узким лезвием.

– Ты погубил мою малышку, – произнесла она, играя ножом. – Ты изнасиловал невинное дитя, Сэм О’Доннелл. – Она усмехнулась. – О, я знаю, чем ты оправдался бы! Сказал бы, что она сама хотела, сама напросилась. А она по уму совсем ребенок. Ты изнасиловал невинного, беззащитного ребенка, и ты за это поплатишься.

Из распяленного кляпом рта вырвались невнятные, но торопливые звуки, голова мотнулась из стороны в сторону, тело напряглось, но Яшма не обращала на него внимания. Вскинув нож, она ловко повертела его перед глазами Сэма и усмехнулась кровожадно, как тигрица.

Перепуганный, он не мог даже закрыть глаза – что Яшма сделала с ними, почему они не закрываются? Он был вынужден следить за каждым движением тюремщицы, а она отступила на два шага и взялась за гениталии Сэма левой рукой. Но с ампутацией Яшма не спешила: кольнула плоть ножом, выдавила капельку крови, убрала нож, повертела его в руках, оставила длинную рану сначала на мошонке, потом на пенисе и, наконец, отсекла и то и другое, пока Сэм бился и беззвучно визжал, так ничего и не добившись воплями. Подержав перепачканный трофей над грудью пленника, Яшма отступила, держа гениталии в левой руке, а нож, с которого все еще капала кровь, – в правой. Кровь хлестала из раны, но не фонтаном, как из отсеченной руки или ноги; Сэм О’Доннелл беспомощно смотрел на багровое месиво внизу живота, чувствовал, как по капле уходит из него жизнь, и не мог отвести взгляд незакрывающихся глаз.

Всю ночь Яшма просидела рядом с медленно истекающим кровью совратителем Анны, зажав в руке его липкое достоинство. Только когда сквозь трещины в ставнях в комнату проникли первые солнечные лучи, Яшма поднялась, подошла к койке и долго смотрела на искаженное мукой лицо Сэма О’Доннелла, выкатившиеся из орбит глаза, перепачканный слюной и слезами кляп.

Она вышла из комнаты, притворила дверь и поискала взглядом собаку. Готово! Неподвижный и холодный, пес лежал возле куска отравленного мяса, припасенного Яшмой для него. Пока, Сэм. Пока, Ровер.

По извилистой тропе Яшма спустилась в Кинросс, вошла в здание полицейского участка и бросила на стол нож и гениталии.

– Я убила Сэма О’Доннелла, – объявила она парализованному ужасом дежурному констеблю, – за то, что он изнасиловал мою малышку Анну.

Глава 4

Рождение и смерть

«Как полагается поступать в таких случаях обычному провинциальному сержанту полиции Нового Южного Уэльса?» – ломал голову Стенли Туэйтс, глядя на кровавый ком, который притягивал его взгляд больше, чем нож или китаянка, тихо сидящая на скамье в углу. Мошонку было не узнать, а пенис сохранил форму. Наконец сержант повернулся к Яшме, которая опустила голову и сложила руки на коленях. Разумеется, полицейский знал, что перед ним няня Анны Кинросс. Та самая, которая каждое воскресенье терпеливо дожидалась у ворот церкви Святого Андрея, когда закончится служба и выйдет леди Кинросс со слабоумной дочерью. Сержант знал, что няньку зовут Яшма Вон.

– Яшма, ты намерена оказывать сопротивление? – спросил он.

– Нет, сержант, – улыбнулась она.

– И не сбежишь без наручников?

– Не сбегу, сержант.

Вздохнув, он отошел, приложил к уху наушник телефона и несколько раз нажал рычаг.

– Соедини меня с леди Кинросс, Агги! – крикнул он, перекрывая помехи.

«Огласка, – мелькнуло у него в голове. – Агги все услышит».

– Говорит сержант Туэйтс. Будьте добры леди Кинросс.

Когда к телефону подошла Элизабет, он просто попросил разрешения немедленно приехать. Пусть сплетница Агги лопнет от любопытства!

Сержант собирал помощников быстро и четко; если в особняке труп, ему понадобятся по крайней мере два человека, да и доктор Бартон на случай, если Сэм О’Доннелл еще жив. Коронера в Кинроссе не было, его обязанности исполнял доктор Парсонс из Батерста, где находился окружной суд.

– В Кинросс-Хаусе несчастный случай, доктор, – сообщил сержант в трубку, в которой слышалось громкое сопение телефонистки Агги. – Встречаемся у подъемника… нет-нет, позавтракаете потом.

Полицейские со складными носилками для трупа и Яшмой нашли недовольного доктора Бартона у платформы подъемника и вместе с ним поднялись на гору. Туэйтс сообщил врачу о признании Яшмы и вещественном доказательстве, принесенном ею в полицейский участок. Ошарашенный доктор уставился на Яшму, словно впервые видел ее, но она ничуть не изменилась и была все той же преданной и любящей служанкой-китаянкой.

Сначала понадобилось заглянуть в дом, где посетителей приняла Элизабет.

– Яшма! – растерянно воскликнула она. – Что случилось?

– Я убила Сэма О’Доннелла, – спокойно объяснила Яшма. – Он изнасиловал мою малышку Анну, и я его убила. А потом сдалась полиции.

Элизабет безвольно упала на ближайший стул.

– Мы должны произвести осмотр, леди Кинросс. Где это произошло, Яшма?

– В сарае на заднем дворе, сержант. Я покажу.

Возле красной двери лежал издохший пес.

– Его звали Ровер, – объяснила Яшма, мимоходом пнув пса ногой. – Я отравила его. – Не выказывая ни страха, ни раскаяния, она повела полицейских в сарай.

Из двоих констеблей только один успел съесть завтрак, но быстро лишился его, едва увидел койку, так жадно впитавшую кровь Сэма О’Доннелла, что на полу остались только капли, упавшие с ножа. В комнате удушливо пахло курениями, застарелыми фекалиями и запекшейся кровью. Зажимая нос, доктор Бартон ненадолго склонился над трупом.

– Он мертв, – объявил врач и припомнил слово из учебников: – Обескровлен.

– Что?..

– Он умер от того, что истек кровью, Стен. От кровопотери.

Сержант тяжело вздохнул:

– Ну, это для нас не секрет – ведь убийца во всем признался. Если вы готовы написать заключение для коронера из Батерста, тогда предлагаю переложить труп на носилки и унести в похоронное бюро Маркуса Кобема. Надо зарыть его поскорее, пока мертвечиной не провонял весь Кинросс. Здесь нечем дышать. – И он повернулся к Яшме, которая с улыбкой смотрела на Сэма О’Доннелла: – Яшма, ты уверена, что именно ты его убила? Подумай, прежде чем отвечать, – вокруг свидетели.

– Да, сержант Туэйтс. Его убила я.

– А как быть с… недостающими частями тела, которые остались в участке? – осведомился доктор Бартон. Его собственные гениталии от ужаса сморщились и онемели.

Сержант задумчиво потер нос:

– Поскольку они принадлежат убитому, их тоже отправим к Маркусу. Конечно, на место их уже не приставить, но все-таки это его имущество.

– Если он и вправду совратил Анну, он заслужил такую смерть, – заявил врач.

– А это еще надо доказать. Ладно, док, идите с ребятами, унесите с горы труп. А я отведу Яшму к леди Кинросс и попробую разобраться, в чем тут дело. – Он придержал констебля Росса. – Потом сразу же отправляйтесь к плотине, где жил О’Доннелл, посмотрите, что там. Ищите доказательства, что он встречался с мисс Анной. Затем можете приступать к расспросам горожан.

– Тогда они все узнают, – предостерег доктор Бартон.

– Само собой! Рано или поздно город узнает обо всем.

Яшма в сопровождении сержанта вышла на задний двор и черным ходом провела спутника в библиотеку, где ждала Элизабет. Она впервые воспользовалась личной библиотекой Александра – почему-то ей не хотелось видеть Яшму в других, ярко освещенных комнатах. Сержант тоже понимал всю щекотливость положения и был благодарен за полумрак в библиотеке.