Прикосновение - Маккалоу Колин - Страница 69

– Стрекоза – безупречный сторож, – сказала Элизабет Ли по телефону, поскольку в гостях у нее он упорно не появлялся. – Не знаю, как благодарить тебя, Ли. Стрекоза дала нам с Яшмой наконец-то вздохнуть свободно, а мы время от времени подменяем ее с новыми силами. Не хочешь заглянуть к нам на утренний чай?

– В другой раз, – откликнулся он и положил трубку.

– «В другой раз», то есть «никогда», – со вздохом сказала самой себе Элизабет.

То же самое слово «никогда» постоянно звучало в ушах Ли. Когда он обогнул живую изгородь и увидел, как Элизабет безуспешно пытается справиться с девочкой, как две капли воды похожей на нее, надежды Ли на то, что прежние чувства к Элизабет давно в прошлом, мгновенно улетучились. На него волной нахлынули любовь и жалость, желание и отчаяние. Не доверяя себе, он отклонил приглашение Элизабет на чай и вдруг понял, что рано или поздно ее одиночество вынудит его махнуть рукой на здравый смысл и сказать «да». Оно сквозило в ее глазах, было написано на лице, ощущалось в каждой позе – невыносимое, бесконечное одиночество! Но одного чаепития наедине с Элизабет хватит, чтобы сделать признание, которое она решительно отвергнет, не скрывая страха и отвращения. Значит, нельзя видеться с ней в отсутствие других домочадцев, то есть до возвращения Александра.

Ли не хотел домой, но признавал, что Александр вправе распоряжаться им: после всего, что тот сделал для него, пора было отплатить той же монетой и стать новым винтиком в сложном механизме компании «Апокалипсис». Сорокашестилетнему Александру настоятельно необходим преемник – чтобы самому путешествовать и выполнять менее обременительные обязанности для компании.

Встретившись с матерью и Александром в Сиднее, Ли увидел, как безоблачно они счастливы вдвоем, как предвкушают увлекательное путешествие, и у него сжалось сердце. Он уже знал всю историю Александра: брак, скрывающий его истинное происхождение, тайна, которую мать хранила всю жизнь, яростное стремление к богатству и власти, а также к удовольствиям, которые дарует и то и другое. Но выяснять подробности отношений Александра с Элизабет не пришлось: со слов матери Ли знал, что Элизабет нельзя больше иметь детей, поэтому она живет в доме Александра как жена, в сущности, не являясь ею. Однако тайна по-прежнему оставалась тайной; Ли знал, что в городе, где так много китайцев, супругам нетрудно найти способ поддерживать близкие отношения, не опасаясь беременности. Китайцы обзаводились огромными семьями, но знали, как избежать приумножения потомства, если в этом была необходимость, – особенно образованные китайцы, такие как Хун Чжи из аптеки. В природе насчитывается множество если не противозачаточных, то абортивных средств.

Любовь к Элизабет побудила Ли внимательно следить за каждой гримасой Александра, за движениями его глаз и жестами, когда он разговаривал с женой. По всем признакам Александр был смущен и измучен. Но не от всепоглощающей любви – Ли не сомневался в том, что так он любит Руби. Однако и к Элизабет Александр был неравнодушен. И уж конечно, не испытывал к ней презрения и ненависти. Ли всегда казалось, что Александр смирился с недосягаемостью Элизабет – значит, в отношениях супругов тон задавала она. Ни один мужчина не смог бы остаться равнодушным к ней, для этого она слишком хороша – и телом, и душой. Мало того, ее красота притягивала, а не отталкивала; ореол недосягаемости пробуждал в каждом мужчину-охотника, мужчину-завоевателя. Во всех, но не в Ли, чувства которого к Элизабет не были столь приземленны. Под надменной маской он дважды разглядел перепуганное существо, попавшее в ловушку. Больше всего он желал освободить его, даже если, вырвавшись на свободу, оно не оценит поступка.

Да, но ведь она была рада видеть его! Рада настолько, что сама приглашала его в гости, несмотря на отказы. Но Ли понимал, что Элизабет просто тяготит одиночество, и мудрость советовала ему отклонять приглашения. Так будет и впредь. Александр – его друг и наставник; обмануть доверие Александра и предать его немыслимо.

Стараясь не думать об особняке на горе и Элизабет, Ли занялся делами компании «Апокалипсис» и вскоре увлекся работой.

Глава 2

Споры, промышленные и иные

Посвежевший и бодрый Александр вернулся домой в апреле 1890 года, как раз к своему сорок седьмому дню рождения; завершить поездку его уговорила Руби, давно выяснившая, что ей мечты о путешествиях гораздо приятнее самих путешествий.

– А может, – рассуждала она, не успев снять дорожную шляпку, – все дело в Александре – он неутомим, он нигде не задерживается надолго. Порой я была готова отдать все на свете за пару крыльев. Сан-Франциско, оттуда поездом в Чикаго, пересадка, поездом в Вашингтон, Филадельфию, Нью-Йорк, Бостон и опять через все Соединенные Штаты.

– Наверное, поэтому он так скучал, когда мы путешествовали вместе, и пока я осматривала один город, успевал объехать все окрестности, – согласилась Элизабет, радуясь встрече с подругой. – А на итальянских озерах вы были?

– Я – да. Александр задержался в Турине и Милане – как всегда, по делу! А сегодня мы не успели сойти с поезда, как он поспешил осматривать рудники и мастерские вместе с Ли!

– Тебе понравились озера? – допытывалась Элизабет.

– Да, бесподобно, прелестно! – растерянно подтвердила Руби.

– И мне. Будь у меня выбор, я бы поселилась у озера Комо.

– Ты уж прости, но лично я предпочла бы отель «Кинросс», – заявила Руби, сбрасывая туфли. И она устремила на Элизабет вопросительный взгляд зеленых глаз: – А тебе удалось наконец-то помириться с моим нефритовым котенком?

– Я с ним почти не виделась, но он был очень добр ко мне.

– Как это?

– Когда вы уехали, Анна повадилась убегать из дома, ее находили даже на террасе с копрами – стала такая хитрая, Руби! Ты ведь знаешь Яшму и можешь себе представить, как бдительно она следит за Анной. Но маленькая плутовка ухитрялась обвести вокруг пальца и Яшму, и меня.

– И что же? – Руби настороженно уставилась на Элизабет.

– Ли прислал ко мне китаянку Стрекозу. Понимаешь, Анна прекрасно знает, как нас отвлечь, чтобы потом молниеносно ускользнуть. Но Стрекоза умеет быть незаметной и при этом следовать за Анной по пятам. Руби, ты себе не представляешь, какую ношу снял с моих плеч Ли!

– Вижу, вы с ним все-таки подружились. А вот и чай! – воскликнула Руби, увидев Бутон Персика с подносом в руках. – Ты, конечно, как всегда, спешишь, Элизабет, но все-таки присядь. Умираю от жажды – представь, нигде за границей не умеют как следует заваривать чай! Точнее, везде, кроме Англии, а там мы пробыли недолго.

– А ты пополнела, – заметила Элизабет.

– Ой, не напоминай! А все пирожные с кремом, слишком уж они вкусные на континенте.

Наступившую паузу прервала Элизабет:

– Ты что-то скрываешь от меня, Руби?

Руби вздрогнула:

– Господи Иисусе, какая ты стала подозрительная.

– Может, лучше поделишься?

– Все дело в Александре… – нехотя начала Руби.

– Что с ним? Он болен?

– Александр – болен? Да ни в жизнь! Но он изменился.

– В худшую сторону. – Элизабет не спрашивала, а утверждала.

– Определенно в худшую. – Руби поморщилась, допила чай и снова наполнила свою чашку. – Он с рождения высокомерный, но раньше с этим еще можно было мириться. В этом высокомерии даже чувствовалось обаяние. Мне порой недоставало хорошего щелчка по носу. – Она хихикнула. – Конечно, в переносном смысле. А вот я однажды отвесила ему настоящую оплеуху!

– Ты? Уже при мне или до меня?

– Еще до тебя, но мы отвлеклись. Словом, теперь Александр якшается только с богатыми промышленниками да видными политиками: с компанией «Апокалипсис» считаются повсюду. И успех, похоже, вскружил Александру голову, а если точнее – он пошел на поводу у довольно-таки отвратных людей.

– У каких еще отвратных людей?

– Своих сородичей, магнатов. Ох, голубка, видела бы ты эту свору! Им ни до чего нет дела – только бы делать деньги, деньги, деньги, они не считают своих работников за людей и ни перед чем не останавливаются, чтобы помешать «рабочему движению» – ну, тред-юнионам и прочему.