Вампиры - Барон Олшеври - Страница 20

Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения… Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.

Часы шли.

Райт и Джемс очнулись от стука.

Ясный день. Комната ярко освещена солнцем, лучи его играют на гранях туалетных вещиц и бегают «зайчиками» по потолку и стенам. Они оба сидят и креслах, сигары давно потухли. Без всякого сомнения спали и крепко спали.

Стук повторился.

– Войдите.

Вошел молодой лакей и доложил:

– Господ ожидают к утреннему кофе и похоронный кортеж уже готов.

Пожалуйте.

Джемс и Райт не сразу поняли в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отравились в столовую.

Глава 16

Прошло три дня.

Гарри вернулся в свой Охотничий дом, с ним вернулись и его верные друзья: Джемс, доктор и капитан Райт.

Из гостей вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил, повлияла неприятно на нервных и впечатлительных и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья.

Райт и Джемс хорошо выспались в городе, нервы опали, и они подсмеивались друг над другом, и Джемс свое приключение с привидениями называл «галлюцинация скопом».

– Что нового? – спросил Гарри по возвращении из города.

– Все, слава Богу, хорошо! – ответил помощник управляющего Миллер.

За отъездом в город Гарри и Смита Миллер оставался полновластным и ответственным лицом.

– Замок совершенно очищен; с садом дело идет тише, но все же та часть сада, которая примыкает к замку, уже в порядке и садовый колодец вычищен.

На днях очистят и тот, что на дворе, но, кажется, в нем не будет воды, – докладывал он.

– Извините, мистер, вы, быть может, будете мною недовольны, – продолжал Миллер нерешительно, – я не знаю, но я был в затруднении, жена его плакала, а бедность, правда, очень большая, ну я и дал от вашего имени 25 таллеров на похороны, – закончил он свой доклад.

– Опять похороны, чьи похороны? – вскричал нетерпеливо Гарри.

– Конечно, мистер, он не был нашим постоянным рабочим, ему платили за каждый раз отдельно, но очень большая бедность, – бормотал сильно смутившийся Миллер.

– Постойте, вы меня не поняли, дело не в деньгах, а я хочу знать, кто умер, – сказал Гарри.

– Слесарь, мистер, тот самый, что открывал нашу капеллу.

– Он казался не старым и здоровым.

– Да и он заболел в тот же день, нет, вернее в ту же ночь. С ним случился обморок; долго он продолжался, никому неизвестно, так как жена заметила это только утром.

Отлегло. Целый день больной работал, но молчал и был невеселый, как она говорит. Ночью обморок повторился. Жена спала в соседней комнате и, заслышав шорох и стоны, прошла к больному. Он опять был без памяти.

Утром он уже встать не мог и весь день пролежал в постели.

Ночью он тихо скончался. Жена страшно плачет, она потеряла своего единственного кормильца. Но, глупая крестьянка, утешается тем, что ангел взял душу ее мужа, – рассказывал Миллер.

– При чем тут ангел? – спросил Джемс.

– Видите ли, – продолжал Миллер, – жена слесаря решила последнюю ночь не спать, а стеречь больного мужа. Ну и, ясное дело, после тяжелого рабочего дня уснула и видела сон.

– Где же тут ангел, какой сон? – допытывался Джемс.

– Глупая баба, сударь, уверяет, что она не спала, а нашел на нее столбняк, по-ихнему это, если человек не может пошевелиться, а все видит и слышит.

И вот явилась прекрасная женщина в небесном платье и с короной на голове. Наклонилась над больным и поцеловала его. Потом в луче месяца она улетела в небо и унесла его душу, – кончил Миллер.

– А чем объяснил смерть деревенский доктор? – спросил Гарри.

– Доктора, мистер, и не было. Его и не звали. Я уже вам докладывал, что у них страшная бедность. Недавно они погорели и теперь ютятся, как попало.

– Смит, завтра вы позаботитесь о вдове, а на сегодня довольно, – решил Гарри.

Потом он откланялся гостям и друзьям и пошел со Смитом работать в кабинет. Он даже отказался от ужина, прося доктора занять председательское место.

Ужин прошел вяло, несмотря на шутки и анекдоты доктора. Сказывалось отсутствие хозяина.

Чтения тоже не было. От пунша отказались и рано разошлись по своим спальням.

Глава 17

К утреннему кофе Райт вышел последним. Он был страшно зол, и губы его нервно подергивались.

Подойдя к столу, вместо обычного поклона он бросил на пол большую пунцовую розу и, наступив на нее, сказал:

– Господа, я не женщина, и бросать мне розы в окно по меньшей мере глупо. Считаю это себе оскорблением и на будущий раз отвечу острием моей шпаги.

Все удивленно смотрели на Райта и переглядывались между собою.

Хорошо вышколенный лакей быстро подобрал бедную растоптанную розу.

– Откуда он ее взял, в саду нет таких, – сказал он, показывая розу камердинеру Сабо.

– На горе в замке уже есть, вчера привезли, – заметил Миллер.

День тянулся скучно и бесконечно.

Вечером в столовую собралось все оставшееся общество, оно сильно убавилось. Все хмурились.

Хозяин, желая развлечь гостей, да и сам отдохнуть от пережитых неприятностей, попросил Карла Ивановича дочитать письма.

Карл Иванович заметно поколебался, замялся, хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и надел очки.

– Итак, я начинаю, – сказал он.

Альф, между моим последним письмом и сегодняшним прошли только сутки, но в эти сутки я пережил целую жизнь, и она сломала во мне все светлое и дорогое. Личное счастье погибло. А Рита? Чем же она виновата? Нет, с камнем на душе я должен если не быть, то казаться счастливым! Это для Риты.

Но слушай по порядку.

Поручив Риту заботам кормилицы и кузин, сделав распоряжение по хозяйству, я отправился в город искать старого доктора.

Искать, собственно, мне не пришлось, так как в гостинице, где я остановился, на первый же мой вопрос ответили, что знают, и указали его адрес.

– Только напрасно вы к нему поедете, – прибавил коридорный, – доктор давно никого не лечит да и редко кого пускает к себе.

Он чудной. Позвольте, сударь, я лучше проведу вас к другому доктору – Фришу. Он отличный доктор и стоит в нашей гостинице.

Я поблагодарил и отказался от Фриша…

– А почему вы зовете старика чудным? – поинтересовался я.

– Да как же, сударь, все его так зовут. Говорят, он не в своем уме.

Я отправился.

Извозчик свез меня на окраину города, к небольшому деревянному дому. Во дворе меня встретила пожилая женщина и угрюмо сказала, что доктор не лечит и никого не принимает.

Проводите меня к нему, сказал я, и «золотой» пропуск был в ее руке.

Меня тотчас же провели в сени, а затем и в комнаты.

Первая комната ничего из себя не представляла, самая обыденная, мещанская обстановка. Но зато следующая была совершенно иного характера.

Это какой-то кабинет алхимика или ученого: темные шкафы, полные книг, банки, реторты, несколько чучел и в конце концов человеческий скелет.

У окна в большом кресле сидел старик. В первую минуту я думал, что ошибся и попал не по адресу. Так трудно было узнать в высохшем, худом человеке когда-то полного и веселого доктора. Он был совершенно лыс и в огромных очках.

Если я, зная к кому иду, с трудом уловил знакомые черты, то он, конечно, совершенно меня не узнал.

– Что вам нужно? Я не практикую, – сказал он резко, вставая с кресла.

Я назвал себя.

Минуту он стоял неподвижно, точно не понимая меня, потом странно вытянул шею и спросил – голос его дрожал:

– Кто вы? Я повторил.

Альф, нужно было видеть его ужас, он побелел, как бумага, очки упали на пол, и он этого даже не заметил. Протянув вперед руки, точно защищаясь, он бормотал: