Чужие интриги (Эксклюзивное интервью, Эксклюзив) - Браун Сандра - Страница 50

– Держу пари, этот твой Бондюран в постели настоящий жеребец, – вдруг брякнул Дэйли.

– Ммм… что?! Кто?! – Барри поспешно спустила ноги на пол. – Откуда мне знать, черт подери?

– Так вы с ним не..? – Дэйли многозначительно подмигнул.

– Разумеется, нет!

– Но ты бы не отказалась, верно?

– Послушай, смени тему. Бондюран просто жалкий предатель, не лишенный некоторых достоинств, конечно, но до идеала ему далеко. Этакий сильный, молчаливый мужчина – только рядом со мной он почему-то мигом превращается в самого настоящего мерзавца.

– Он убил друга – по его словам, это была самозащита. Но, опять-таки, только по его словам. Безнадежно влюблен в женщину – и при этом знает, что она никогда не будет ему принадлежать. Живет словно какой-то отшельник – что в наши дни, согласись, несколько странно.

– Живи он хоть через дорогу, этот чертов мистер Совершенство – или как его там лучше назвать? – даже не думает скрывать, какого он мнения обо мне. Думаешь, я не догадываюсь, что он считает меня ходячим бестолковым несчастьем, эдакой бомбой с часовым механизмом? Как бы там ни было, это бессмысленный разговор – меня он не интересует. И как ему удалось так ловко смыться, тоже. Надеюсь, я ясно выразилась?

– Так сколько времени ему понадобилось, чтобы затащить тебя в постель?

– Ну… полторы минуты, – пробормотала Барри.

– Господи Иисусе!

– Угу. На редкость профессиональный подход – можно подумать, всю жизнь стояла на панели. – Барри вздохнула. – Поскольку на моей журналистской карьере можно смело ставить жирный крест, может, стоит попробовать себя на другом поприще?

– В смысле, пойти на панель? – хихикнул Дэйли. – Хотел бы я это увидеть.

– За отдельную плату, – отрезала Барри, закинув ноги на спинку дивана. – Завела этот разговор, думала, успокоюсь, а вместо этого расстроилась еще больше. Схожу-ка я в душ.

– Горячий душ не избавит тебя от того, что тебя гложет.

– Но в любом случае не повредит. – Барри принялась рыться в одном из пакетов в поисках чистого белья. – Знаешь, – задумчиво протянула она, – если бы мне позволили загадать желание, я бы хотела вернуться в прошлое – в тот день, когда Ванесса позвонила, чтобы пригласить меня на кофе. Чтобы я смогла отказаться.

– То есть теперь ты убеждена, что ошиблась? Что ребенок Мерритов умер от СВДС, а остальное – всего лишь результат неправильных выводов и твоей больной фантазии?

Барри смерила его испытующим взглядом.

– А ты нет?

– Милая, ты изумительно выглядишь! – Сенатор Амбрюстер заключил дочь в объятия. – Боже, как же я рад снова тебя видеть!

– Я тебя тоже, папа. – Ванесса прильнула к его груди, однако он почувствовал какую-то напряженность и поспешил разжать руки. Улыбка Ванессы была ослепительной, словно бриллиант за десять долларов – и куда более фальшивой. – Кстати, я смотрела утром в зеркало. Думаю, ты слегка преувеличил – слово «изумительно» звучит, как насмешка.

– Ты ведь две недели провела в постели, чего же ты хочешь? Дай себе время, и на щеках вновь заиграет румянец.

– Думаю, она выглядит потрясающе, – вмешался Дэвид Меррит, сияя, словно медный грош.

Они втроем завтракали в комнате Ванессы. По мнению сенатора, меньше всего Ванесса нуждалась сейчас в кофеине, а между тем она уже допивала вторую чашку.

– Может, тебе стоит провести пару недель в нашем доме? – предложил он. – Будешь валяться на солнышке, спать до полудня, а мы побалуем тебя южной кухней, чтобы немножко откормить. Что скажешь, Дэвид? Отправим ее домой, в Миссисипи?

Его зять одарил сенатора одной из тех ослепительных улыбок, которая стала его главным оружием в избирательной кампании. Должно быть, тренировался перед зеркалом.

– Послушайте, Клит, я только что снова обрел жену, а вы собираетесь ее у меня отобрать. Ну уж нет. И потом, ей определенно лучше. Джордж просто волшебник.

Сказать по правде, сенатор был о Джордже Аллане иного мнения.

– Помнится, вчера он выглядел так, будто его подвесили за яйца, – проворчал он.

Ванесса сидела за туалетным столиком, выбирая сережки.

– Какие лучше надеть? – спросила она, приложив к каждому уху разные серьги и обернувшись к ним. – Может, с жемчугом? Как думаешь, папа?

– По-моему, те, что с жемчугом, просто великолепны.

– Это мамины.

– Да, знаю.

– «Это же мой первый год в старших классах, мамочка! Можно, я надену их на танцы?» Помнишь, папа? Я тогда потеряла одну сережку, и ты расстроился. А на следующий день я пошла в спортзал, перерыла там все, и она отыскалась. На мне в тот день было розовое платье. Ты еще сердился – заявил, что оно слишком короткое. За мной тогда ухаживал мальчик – Смит, кажется, он уехал в Принстон, а потом его исключили. Больше я о нем не слышала.

До того как Ванессе поставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз», Клита весьма беспокоили неожиданные и резкие перепады ее настроения, свидетелем которых он бывал не раз. Она то впадала в уныние, то приходила в странное возбуждение, внезапно погружалась в апатию, а потом вдруг становилась чрезмерно активной. Но сенатор не помнил, чтобы видел ее такой взвинченной, как сейчас. То ли ее состояние обострилось, то ли ее накачали антидепрессантами. Симптомы были настолько схожи, что понять было трудно. Однако говорить, что ее состояние стабилизировалось, было явно рано, а ведь именно для этого ее и держали под замком несколько недель.

Должно быть, Дэвид тоже обратил внимание, что с ней что-то не так, поскольку заметно волновался, хоть и старался притвориться, что все в порядке. Ванесса продолжала трещать, но он, перебив ее, попытался заступиться за доктора Аллана.

– Согласен, Джордж выглядел не лучшим образом. Но его можно понять. Сначала у него на руках умирает сиделка, потом он не может отыскать ее ближайшего родственника. А вдобавок еще Барри Тревис является в клинику с вами и Греем в арьергарде, скандалит, устраивает цирк для журналистов, без которого мы, кстати, смело могли обойтись. – Хмыкнув, Меррит покачал головой. – Только не говори, что она на полном серьезе рассчитывала увидеть на каталке труп Ванессы!

– Я ей устроил хорошую взбучку, этой нахалке. – помрачнев, сенатор погрозил пальцем. – И это еще не конец, можешь мне поверить.

– Ладно, хватит об этом! – заявила Ванесса, встав из-за туалетного столика. – Посмотрите, как у меня трясутся руки. Ужас, правда? Вы хоть представляете, каково это – услышать, как кто-то говорит, что ты умерла?

– Никогда не прощу этой женщине кошмар, через который мне по ее милости пришлось пройти, – сердито проворчал сенатор. – Знавал я безответственных репортеров, но это уже полный беспредел! Как ей только такое в голову могло прийти? Как думаешь, милая?

– Ты о чем? Ах, наверное, об этой истории в Хайпойнте? Знаешь, все как в тумане. Совершенно не помню, как уехала оттуда. Очнулась уже в своей постели, а Джордж держал меня за руку и уверял, что скоро я почувствую себя лучше.

– Так и есть. – Дэвид нагнулся к жене и нежно поцеловал ее в щеку. Однако зоркий глаз Клита отметил, что Ванесса поспешила отодвинуться от мужа.

– Джордж объяснил, что у моей сиделки случился сердечный приступ, от которого она умерла. Жаль, конечно, хотя я почти ее не видела… – она застегнула на тонком запястье массивный браслет с подвесками. – Я просто без ума от него!

– Как это ты почти не видела миссис Гэстон? – Сенатор слегка опешил. – Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказала, папа. Я смутно помню ее голос, но, думаю, вряд ли узнала бы эту женщину, увидев ее в толпе. Даже не помню, как она выглядит. Нет, наверное, не нужно. – сняв браслет, она небрежно кинула его на туалетный столик.

– Странно… Джордж Аллан уверял, что вы с ней очень подружились, – проворчал Клит.

– Так и было, – вмешался Дэвид. – Ты просто этого не помнишь, дорогая.

– Но я никогда не встречалась с этой женщиной, Дэвид, – возмутилась Ванесса. – Кому, как не мне, знать, видела я ее или нет. Так вот – я ее не видела. Почему ты все время меня поправляешь? Причем, постоянно, а я это ненавижу. Чувствую себя идиоткой.