Необязательная страна - Наср Вали - Страница 6

Вскоре после вступления в должность президент Обама назначил Ричарда Холбрука своим впередсмотрящим по Афганистану – своим специальным представителем, – чтобы тот помог ему быстро оценить ситуацию в стране и сформировать стратегию работы с ней. В это же время военные настойчиво лоббировали перед новым президентом увеличение численности войск, необходимых для оборонительных действий против талибов, и в Вашингтоне обдумывали эту проблему. Обама попросил в срочном порядке пересмотреть стратегию и назначил Брюса Риделя, бывшего сотрудника ЦРУ и впередсмотрящего по Пакистану, назначенного администрацией Клинтона, возглавить эту работу14. На пересмотр ушло полгода, и результаты (известные как доклад Риделя) говорили в пользу наращивания американского военного присутствия в Афганистане: «полное обеспечение» контртеррористических операций в этой стране и проведение жесткой политики в отношении Пакистана. Работавший в комиссии Риделя Холбрук с этим не согласился. Он был против обязательств Америки взять на себя все расходы по ведению борьбы с повстанчеством и полагал, что Америка больше получит от Пакистана, сотрудничая с ним.

Ридель встретился с президентом один на один и проинформировал его о выводах, сделанных им в докладе. Холбрук полагал, что президенту следует выслушать мнение большего числа людей. Как считал Холбрук, не было проведено должного обсуждения основных итогов и рекомендаций доклада, президент очень быстро пошел на расширение войны.

В феврале 2009 года Обама объявил о направлении дополнительно 17 тысяч войск в Афганистан, тем самым обеспечив достаточную передышку президенту и его советникам для определения дальнейших шагов. Вскоре после этого он также потребовал от своего командующего войсками в Афганистане генерала Стэнли Маккристала пересмотреть военную стратегию и обозначить все нужное США для победы15. Пока Маккристал работал над обзором, Совет национальной безопасности (СНБ) собрал воедино все факты, данные, мнения и аналитические подборки, предоставленные правительственными ведомствами (в основном Пентагоном, Госдепартаментом, ЦРУ, Агентством США по международному развитию) с тем, чтобы подготовить президента к оценке рекомендаций Маккристала. Цель состояла в том, чтобы предоставить президенту Обаме четкие варианты, из которых он мог бы сделать выбор.

Перед администрацией Обамы встала мучительная двусторонняя проблема. В то время, когда талибы занимались перегруппировкой и становились все более грозными, правительство Карзая, наш местный партнер, оказалось слабым и неспособным к осуществлению задачи строительства демократии16. Ореол сошел с Хамида Карзая еще до прихода к власти Обамы. В умах представителей администрации и конгресса элегантно одетый образованный руководитель нового Афганистана в каких-то строчках обзоров был низведен до уровня продажного, коррумпированного и ненадежного партнера, из-за которого в основном Талибан и действует так успешно. Как бы ни должен был предположительно выглядеть «новый» Афганистан, в реально существующем Афганистане значительную роль играли кланы и большие семьи. Клан Карзая, к сожалению, очень был похож на сериальную семью Сопрано. Брат президента Ахмад Вали фактически являлся торговцем наркотиками в Кандагаре, оплоте талибов. Известно, что он сотрудничал как с ЦРУ, так и с Талибаном и был замешан в каждом деле и в каждом политическом споре в этом непокорном городе. Карзай также патронировал множеству коррумпированных местных сановников, повязанных с торговлей наркотиками. Они поддерживали его власть, а он давал им возможность набивать карманы в ущерб интересам местного населения17.

Лица, оказывающие гуманитарную помощь, члены конгресса, обычные афганцы и американцы в равной мере были сердиты и разочарованы, однако ситуация с коррупцией не менялась. Да, имели место непроизводительные траты и взяточничество, растрачивались миллионы. Но верно было и то, что Афганистан по-прежнему оставался племенным обществом, в котором племенные вожди, большие шишки считали своим долгом пользоваться государственными ресурсами как своими собственными в интересах своего сообщества. Карзай считал необходимым удовлетворять это требование для того, чтобы выжить в руководстве страной. Такого рода коррупция не чужда политике, и, уж разумеется, не чужда ей в Афганистане18.

Действительно ли коррупция со стороны Карзая вела к переменам к худшему и притоку повстанцев? Да, но не в такой степени, чтобы мы могли все на нее свалить. Нет подтверждений тому, что большинство из тех, кто присоединился к Талибану, сделало это из протеста против коррупции министров Карзая. Проблема носит местный характер. Коррупция, которая действительно что-то значила, которая вызывала озлобление у мелкого дехканина и заставляла его брать ружье и идти к талибам, шла от местной полиции и правительственных чиновников. Мы относились к Карзаю как к главе независимого суверенного государства, а на самом деле у него вообще не было правительства. Он отсиживался в столице, но даже там он мог опираться только на иностранную защиту в плане личной безопасности, и его полномочия ничего бы не значили без поддержки со стороны США. Карзай был (он и остается) не более чем почетным «мэром Кабула».

Его правительство было слабо организовано. На бумаге все сверхцентрализованно – центральное правительство контролирует финансовые ресурсы и принимает решения по любому вопросу в области образования, здравоохранения или развития. И тем не менее на практике оно не действовало на большей части территории страны, а там, где оно присутствовало, народ не очень-то его приветствовал и желал, чтобы оно проваливало прочь19.

Афганцы вину за плачевное состояние экономики возлагали на провал политики Карзая и на Америку, его главного гаранта. Многие из них оказывали помощь талибам с тем, чтобы они вернули себе страну20. Обстановка была особенно плохой в южных районах Афганистана, пуштунской вотчине, служившей опорной базой для Талибана в 1990-е годы. Пуштунское население Южного Афганистана считало себя исключенным из правительства Карзая. Оно рассматривало Боннское соглашение декабря 2001 года – результат конференции, созванной при международной поддержке для определения параметров конституции и правительства Афганистана, – как играющее на руку его врагам, узбекам, таджикам и хазарейцам, входящим в Северный альянс. И они полагали, что Карзай, будучи сам пуштуном из объединения племен дуррани, ничего толкового не сделал для того, чтобы хоть как-то успокоить. Чувствуя себя ущемленными в правах, многие из них сделали ставку на Талибан.

Администрация Обамы изначально расценила кризис в Афганистане как результат громкого провала правительства Карзая вкупе с ошибочной военной стратегией и недостаточным числом войск, что не дало возможности нанести поражение повстанцам, а также с тем, что талибы имели возможность находить убежище, военную и материальную помощь в Пакистане. Из всех этих факторов во время обсуждений упор делался на ошибки Карзая и необходимость исправления военной стратегии. Но важнее всего то, что афганский конфликт рассматривался через призму Ирака. Талибов считали повстанцами, схожими с теми, которых Соединенные Штаты совсем недавно помогли уничтожить в Ираке. А нанесла поражение повстанчеству в Ираке как раз военная стратегия, известная как ПРОПО – противостояние повстанчеству[2].

Термин этот не нов, у него богатое прошлое. Его применяли англичане в борьбе с восставшими бурами в Южной Африке в начале XX века, а потом вновь использовали в Малайзии в 1950-е годы. Французы применяли вариант такой стратегии примерно в то же самое время, но сменьшим успехом в Алжире. Америка использовала ее во Вьетнаме с катастрофической неудачей. Стратегия ПРОПО исходит из того, что группа повстанцев не обязательно всегда организуется в регулярные воинские подразделения или остается на одной и той же территории. Повстанцы избегают закрепленных позиций и прячутся среди гражданского населения, не допуская его перехода на сторону противника. Повстанчество побеждает тем, что устанавливает контроль над населением. Его центром притяжения является не какое-то место на карте, а базы обеспечения среди симпатизирующего (или по крайней мере запуганного) населения.