Необязательная страна - Наср Вали - Страница 12

Холбрук вступил в сражение первым, и его первого хорошо поколотили. Потом выступила Клинтон, пытаясь воздействовать на своих коллег из Пентагона и ЦРУ. По возможности она напрямую шла к президенту, обходя так называемую Берлинскую стену из сотрудников секретариата Белого дома, защищающих Обаму от любых вариантов и идей, которые ему, по их мнению, не следовало бы рассматривать.

У Клинтон были регулярные еженедельные встречи с президентом (иногда они встречались один на один, а иногда к ним присоединялась группа ключевых сотрудников аппарата президента). Она просила встреч один на один как условие принятия поста государственного секретаря. Таким способом она получила некую уверенность в том, что она и госдепартамент не окажутся тихонько отброшенными Белым домом в сторону. Клинтон использовала подобные встречи для разговора с Обамой относительно тех идей, которые не пропускались его аппаратом.

Но и при такой ситуации она испытывала затруднения, сталкиваясь с нападками со стороны администрации в адрес дипломатии. В принципе Обама проявлял симпатию, но не очень-то желал увеличивать расстояние между Белым домом и военными. Переговоры с противниками – это хорошо звучало во время предвыборной кампании, но, оказавшись у власти, Обама побоялся вести себя таким же образом.

Однажды летом 2010 года после систематического блокирования Белым домом всех попыток включить в повестку дня встреч Совета национальной безопасности с участием президента вопрос о переговорах по примирению с Талибаном и серьезной региональной дипломатии (которая должна была бы включать и Иран) Клинтон передала Обаме материал, подготовленный отделом СПАП по данной теме. Она отдала ему этот документ и, объясняя его содержание, сказала: «Г-н президент, я бы хотела получить ваше «добро» на это». Обама кивнул в знак согласия и этим ограничился. И тут же один сотрудник Белого дома, вначале несколько сбитый с толку поведением Клинтон, нашел возможность загубить документ в излюбленной для Вашингтона манере: осудив его на медленную смерть на бесконечных совещаниях в разных комитетах. Через несколько недель после вручения Клинтон документа Обаме мне надо бы участвовать в организованном Белым домом межведомственном совещании, на котором, к моему удивлению, планировалось пересмотреть данный документ, хотя президент в свое время благосклонно прореагировал на него. Помню, как я рассказывал Клинтон об этом совещании. Она покачала головой и воскликнула: «Невероятно!»

Клинтон была в хороших отношениях с Обамой, но это не означало, что государственному департаменту было легко сотрудничать с Белым домом. По крайней мере, по Афганистану и Пакистану госдепартамент должен был изо всех сил всеми имеющимися средствами бороться только для того, чтобы быть услышанным. Если бы не стойкость Клинтон и то уважение, которое она к себе вызывала, у государственного департамента не было бы вообще никакого влияния на формирование политики. Белый дом взял в свои руки большую часть регионов, по которым формировалась та или иная линия: политика в отношении Ирана и арабо-израильской проблемы, например, по всем аспектам формировалась Белым домом. Программа «Аф-Пак» была редким исключением, и все благодаря быстрому решению Холбрука относительно создания отдела СПАП в феврале 2009 года, еще до того как Белый дом приступил к полноценной работе.

Белый дом сопротивлялся утрате контроля над «Аф-Пак» и передаче программы в ведение госдепартамента. Он отчаянно боролся за прикрытие отдела СПАП и возврат в свои руки «Аф-Пак». В этом была основная причина того, почему Белый дом объявил войну Холбруку, – он стоял у них на пути и сохранял за госдепартаментом влияние на важный с точки зрения внешней политики район. Но Холбрук не желал отступать. Он не уступал позиции перед Белым домом, и уж, разумеется, не в тех случаях, когда, как он считал: те, кто сражался за контроль по Афганистану, не отличаются уровнем знаний и не соответствуют данной работе.

После смерти Холбрука в декабре 2010 года Клинтон сохранила отдел СПАП, но Белому дому удалось отобрать себе программу «Аф-Пак», частично по той причине, что Пентагону и ЦРУ было разрешено заниматься политикой по Афганистану, из-за чего усилилась напряженность в отношениях с Пакистаном. Клинтон хотела, чтобы Джон Подеста, влиятельный и стойкий приверженец Демократической партии, работавший главой аппарата Белого дома при Билле Клинтоне, стал преемником Холбрука. Однако Подеста был слишком влиятельной (в том числе и на президента) и заметной фигурой, что затруднило бы управление им со стороны Белого дома и сделало бы невозможным изъятие у госдепартамента вопроса формирования политики в отношении Афганистана и Пакистана. Белый дом наложил вето на эту кандидатуру. Борьба за сферы влияния присуща всем администрациям, но Белый дом при Обаме особенно ненасытен.

Добавьте к этому головную боль после проведенной избирательной кампании. Ближний круг Обамы, ветераны его избирательной кампании с подозрением относились к Клинтон. И даже после того, как она доказала, что умеет работать в команде, их волновала ее популярность и рейтинги одобрения – они опасались, что Клинтон может затмить президента.

Адмирал Майк Маллен, председатель Объединенного комитета начальников штабов до весны 2012 года, говорил мне: «Она (Клинтон) проделала большую работу по продвижению своей программы, но получила невероятно малую поддержку со стороны Белого дома. Они хотят взять под свой контроль все». У государственного департамента было мало побед, и все они доставались большим трудом. В утешение можно только сказать, что его рекомендации по примирению с Талибаном, или региональной дипломатии, направленной на прекращение афганской войны, в конечном счете стали официальной политикой. Но лишь после того, как у Белого дома кончились все варианты действий.

Кампания Белого дома против государственного департамента, и особенно против Холбрука, порой становилась театром абсурда. То Холбрука не включили в число участников видеоконференции Обамы с Карзаем. То его вычеркнули из списка сопровождавших Обаму во время визита в Афганистан. Как писал Раджив Чандрасекаран, однажды команда «Аф-Пак» даже выступила за то, чтобы исключить Холбрука из числа присутствующих в Овальном кабинете на встрече с Карзаем, а затем убедить Обаму сказать Карзаю, что все присутствующие в кабинете представляют его и он им всем доверяет (то есть за исключением Холбрука). Клинтон сорвала этот замысел и сделала бы то же самое с другими злонамеренными действиями34. Что бы там ни было, Карзаю давали понять: игнорируйте специального представителя35.

Временами все выглядело так, будто Белый дом склонял Карзая пожаловаться на Холбрука, чтобы получить повод выгнать того. После смерти Холбрука в Белом доме быстро сменили тактику поведения. Они дали понять Карзаю, что больше не будет критики в адрес специального представителя президента и что от Карзая ждут сотрудничества с ним. Обама сказал Карзаю во время видеоконференции, что посол Марк Гроссман (замена Холбрука) пользуется его доверием и выступает от его имени. Это помогло Гроссману в его работе, но мало что сделало для изменения сложившегося впечатления, что американская политика спорадична и сумбурно-хаотична.

Белый дом опасался, что переговоры с талибами повысят роль Холбрука. Месяцами Белый дом плел интриги для того, чтобы либо заблокировать примирение с талибами, либо найти замену Холбруку на проведение переговоров. Генерал Дуглас Льют, возглавлявший «Аф-Пак» в Белом доме, распространил идею о том, чтобы известный дипломат Лахдар Брахими, работавший в ООН, возглавил эти переговоры. Клинтон возражала против замены американской дипломатии дипломатами ООН. Пакистан также прохладно отнесся к этой идее. Кампания «остановить Холбрука» стала не только отвлекающим маневром, это была еще и оказывающая определенное воздействие политика.

Советник президента по вопросам национальной безопасности генерал Джим Джонс летал в Пакистан на встречи высокого уровня без Холбрука и даже не информировал государственный департамент о своих планах на поездку до тех пор, пока в буквальном смысле не оказывался уже в воздухе. И опять подтекст был: «проигнорировать Холбрука». Такого рода глупости подрывали американскую политику. Не удивительно, что наша политика «Аф-Пак» была политикой «шаг вперед, два шага назад».