Дверь, ведущая в ад - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 16

АНДРЕЙ. Нет.

Я. А вы?

АНДРЕЙ. Я пришел на следующий день, дождался, когда она освободится от работы, и все-таки напросился ее проводить. Так мы с ней… и познакомились…

Я. После чего вы сразу стали встречаться?

АНДРЕЙ. Нет, не сразу. Она, знаете ли, не такая, чтобы сразу на все соглашаться… Я ее хотел удивить, на крутой тачке приехал, а ей всего этого не нужно.

Я. То есть встречаться вы стали несколько позднее.

АНДРЕЙ. Именно так. В день нашего знакомства, когда я ее впервые проводил до дома, мы только перекинулись несколькими фразами, и все. Я хотел прийти в кафе и на следующий день, но был тогда сильно занят. Пришел в «Берлогу» дня через три или четыре, прямо к окончанию работы кафе. Мы поговорили, и я предложил довезти ее до дома после окончания работы.

Я. Она согласилась?

АНДРЕЙ. Опять-таки не сразу… Лариса сказала, что, поскольку живет от кафе недалеко, подвозить ее не нужно. Я настоял, и она в конце концов согласилась.

Я. И вы начали встречаться.

АНДРЕЙ. Да. Я стал приезжать к концу рабочего дня к кафе, ждал, когда она освободится…

Я. Вы с ней спали?

АНДРЕЙ. Зачем это вам знать?

Я. Для общей картины ваших отношений.

АНДРЕЙ. Да. Но все произошло не так, как с другими. Я у нее был первым… Единственным.

Я. Понятно… Расскажите, почему вы поссорились.

АНДРЕЙ. Когда?

Я. А вы что, ссорились несколько раз?

АНДРЕЙ (неохотно). Ну, было несколько раз…

Я. Когда был первый раз?

АНДРЕЙ. Вы прямо как следак… Я только слово сказал, а вы уже все вытягиваете!

Я. Кстати, вас еще не допрашивал следователь, что ведет это дело?

АНДРЕЙ. Нет. Я только сегодня получил повестку на допрос.

Я. Как там написано?

АНДРЕЙ. В смысле?

Я. В смысле – в качестве кого вы вызываетесь: как подозреваемый или как свидетель?

АНДРЕЙ (пожал плечами). В качестве свидетеля.

Я. Это хорошо.

АНДРЕЙ (явно удивленно). А что в этом хорошего?

Я. Лучше, нежели бы вас вызвали в качестве подозреваемого или обвиняемого.

АНДРЕЙ (нахмурившись). Я что, на подозрении?

Я. Похоже, пока нет. Иначе они давно уже вас задержали бы. Но как только они узнают о вашей ссоре с Ларисой накануне убийства, вы, как пить дать, сделаетесь у них подозреваемым.

АНДРЕЙ. А я им не скажу об этой ссоре…

Я. А вот это напрасно. Это будет вашей большой ошибкой, если вы солжете или даже утаите от следствия вашу ссору с Ларисой четвертого января. Они ведь все равно узнают. Я же узнал… И уже из свидетеля вы мгновенно сделаетесь не просто подозреваемым, а главным подозреваемым, если вообще не обвиняемым. Учтите это.

АНДРЕЙ. А вы откуда знаете о нашей ссоре?

Я. Знаю. Сказали.

АНДРЕЙ. Кто?

Я. Это неважно… У меня свои источники. Итак, когда вы впервые поссорились с Ларисой? Не молчите, Андрей. Следователь будет задавать те же самые вопросы, что и я. И еще много самых разных. Похлеще моих. И ответы будет требовать подробные. Так что, отвечая мне, у вас имеется возможность подготовиться к этим вопросам. Потренироваться, так сказать. Это будет полезно…

АНДРЕЙ. Ну, первый раз мы с Ларисой повздорили где-то в начале декабря…

Я. И какова причина ссоры?

АНДРЕЙ. Она категорически отказалась пойти на встречу с моими друзьями.

Я. А какова была причина вашей ссоры четвертого января?

АНДРЕЙ. Она в последнее время стала меня сторониться. Перестала отвечать на мои звонки. Вот я и решил выяснить, почему.

Я. И что она ответила?

АНДРЕЙ. Что не хочет больше со мной встречаться.

Я. Она объяснила причину?

АНДРЕЙ. Да. Она хотела, чтобы я оставил свои… дела.

Я. Что это за дела? Что-то криминальное?

АНДРЕЙ. Не совсем… Ну, в общем, да…

Я. Это связано с… нелегальным бизнесом вашего брата?

АНДРЕЙ (решительно). Да. Лариса поставила условие: либо я завязываю помогать своему брату и больше не работаю с ним, либо мы перестаем встречаться и становимся чужими людьми. По сути, она поставила меня перед выбором: либо мой брат, либо она. Порвать со своим братом я был не готов. Да и как это возможно! Вот мы и поссорились. Я психанул тогда и уехал…

Я. Что ж, понятно… На следующий день вы не звонили ей и не приезжали к кафе, так?

АНДРЕЙ. Не так…

Я (удивленно). То есть?

АНДРЕЙ. Я ей звонил. Днем. Часов в одиннадцать. Я уже не мог без нее… Но она сказала, что не изменит своего решения. Я опять психанул и бросил трубку. Я был очень зол на нее, потому и не приехал к ней пятого января. И в этот день ее… не стало. А если бы приехал, все могло быть по-другому, ведь я мог защитить ее, и сейчас она бы была жива. Никогда себе этого не прощу…

Она была настоящей, понимаешь?

Я. Да.

АНДРЕЙ. Ничего ты не понимаешь, журналист. Между нами было… что-то особенное. Такое… большое. Огромное. Что не имело никаких границ. В ее присутствии я был просто другим человеком. Был сильнее, лучше, светлее… Ни у меня, ни у нее, а я в этом уверен, не было еще в жизни ничего подобного. И уже не будет… Такое в жизни случается только раз. Как единственный шанс, как выигрышная лотерея, которая больше никогда тебе не выпадет. И я этот свой шанс упустил… Я один во всем виноват.

Нет, Андрей не убийца. И тем более не маньяк.

– Что ж, спасибо, что вы согласились поговорить со мной, – завершил я допрос.

– Так мы договорились? – посмотрел он на меня и протянул руку.

– Договорились, – ответил я и пожал протянутую ладонь.

То, что Андрей не убийца и что Сания не просто бросила работу в «Берлоге» и вернулась домой, а бесследно пропала, подтверждало мою версию о маньяке. Но вот что делать дальше – я пока не знал.

Искать Санию?

Где и как?

Попробовать разузнать о прежних «измайловских маньяках»: не вернулся ли кто из них на свободу?

Пожалуй, здесь следует попробовать.

Начать я решил с маньяка, орудовавшего в Измайловском парке с 1993 по 1997 год. Того самого, что набрасывался на женщин сзади, душил веревкой, а потом, сволочь редкая, измывался над ними, уже почти мертвыми. Правда, среди загубленных им женщин были как рыжеволосые, так и блондинки, и даже одна девушка с зелеными волосами, но больше вроде из прошлых маньяков никто и не подходил. Звали того маньяка Филипп Бузько. Его поместили в психушку сразу после суда. Вопрос: а не вернулся означенный Бузько из психушки и не принялся ли за старое? Говорят, что таких вылечить может только электрический стул.

Я поднял подшивки газет тех лет (в Интернете информация была весьма скудной) и выяснил, что следствие по делу Филиппа Бузько вел старший следователь следственного отдела городской прокуратуры майор юстиции Н. П. Знаменский (позже я выяснил у Коробова, что зовут его Николаем Павловичем). Путем несложных переговоров с Володькой Коробовым я узнал также адрес следователя Знаменского и то, что он вот уже как восемнадцатый годок пребывает на пенсии. Одиннадцатого января, ближе к вечеру, после отъезда Ирины (ведь завтра предстоял первый учебный день в новом году) я отправился на Знаменку, где проживал Николай Павлович. Его шестиэтажный дом под номером пятнадцать был дореволюционной постройки и выходил фасадом аккурат на улицу, так что искать его долго не пришлось. Зайдя в единственный подъезд, я поднялся на второй этаж, остановился у квартиры под номером пять и нажал на кнопку звонка. Вскоре послышались приближающиеся шаркающие шаги, после чего меня долго и внимательно рассматривали в глазок. А потом спросили:

– Кто?

– Меня зовут Аристарх Русаков, – произнес я в дверь.

– Кто там? – повторился вопрос.

– Аристарх Русаков, – очень громко произнес я.

– Ну, как хотите, – буркнули за дверью, и снова послышались шаркающие шаги. Уже удаляющиеся.

Сначала я ни черта не понял. И только через минуту дошло, что меня просто не услышали.

Еще через минуту я позвонил снова.