Всё будет! (СИ) - "Цвет Морской" - Страница 20

"Кир, дурашка, тебе не сбежать от меня. Твои руки, губы... Ты вынес мне мозг! Возможно, ты ещё не понял, но всё уже решилось сегодня: у меня всё будет! Будет так, как мне надо. Тебе придётся подчиниться".

Я приходил в себя на кухне ещё некоторое время. Действительно выпил чай. На сегодня мне было достаточно. Хотелось расслабиться и лечь. Плевать, что только девять. Всё решу и обдумаю завтра, а пока – душ и сон.

Нацепив на себя полотенце, я вышел из ванной комнаты. Я любил большие полотенца, которые можно было обкручивать вокруг себя два раза – крепко, надежно. Мне нравилось какое-то время ходить так по квартире, не ожидая, что от каждого моего шага махровые недомерки могут свалиться. Вторым полотенцем я взлохмачивал волосы.

Прошёл в комнату. Лежат.

"А ты не прост, мальчик-Кир!"

На столе – деньги: едва возвышающиеся стопочки по пять тысяч и одна стопка тысячных купюр. "Так вот, почему ты так долго не уходил, - я хмыкнул, погладив ближайшую ко мне пятитысячную купюру, - ты это всё красиво раскладывал!"

Пересчитывать? Не-е-ет. Здесь всё, что он мне был должен. Уверен.

Мысли засуетились, забегали... Так, теперь сложнее или проще? Придётся чуть изменить план. А он у меня был? Нет, дальнейших ходов я пока не продумывал. Ладно. Не впервой. Высплюсь и выстрою, примерюсь, просчитаю. Всё будет именно так, как мне надо, пусть и чуть позже.

В дверь позвонили. Раз, ещё раз. Вот Сашка, идиот, и угораздило тебя заявиться ко мне так не вовремя. Он нередко вот так заваливался ко мне без звонка. Просто так, по настроению.

Проходя мимо ванны, закидываю туда полотенце – голова почти сухая. Сейчас надо выпроводить этого... Уже и стучит, вот нетерпеливый! Прости Саш, но сил у меня нет ни на что. Продолжаю ерошить волосы, открываю.

- Ты? – моя рука застыла в голове.

На пороге запыхавшийся Кир.

- Забыл чего?

- Ты... зачем... – воздуха ему не хватает, но он всё равно силится что-то сказать. Губы белые. Бегом бежал по лестнице, что ли? А на лифте – не судьба?

- Если ты передумал и хочешь забрать деньги, то они всё там же – возьми. Мне не к спеху... – не успеваю закончить.

Кир шагает в квартиру. Потом делает ещё шаг ко мне и лихо впечатываясь своими зубами в мои губы, начинает целовать... Скорее от неожиданности, чем от его напора делаю шаг назад. Он как-то суетливо вскидывает руки мне на шею, притягивает к себе: сам чуть не упал или боится, что я уйду?

Это вот что такое? Почему актёров не предупредили, что время второго акта подошло. Кстати, а разве в этом спектакле было не одно действие? И с каких это пор зрители имеют право решать что-то за режиссёра? Или я чего-то не знаю?

Он вжимается в меня всем телом, царапая мне грудь молнией на своей ветровке. Целует. Зажмурился, ресницы дрожат... Страшно? С чего бы это?

Понимаю, что продолжаю стоять истуканом: не только на поцелуй не отвечаю, и даже не дотронулся до Кира руками.

Чувствую, как его мышцы, всё тело гудит, вибрирует. Мальчик, что с тобой?

Что это? Это Кир? Прислушиваюсь: он тихонько скулит, постанывает в мои губы, не прерывая своего невразумительного, комканого поцелуя. Необыкновенные ощущения. Наверное, так целуются впервые. Впервые... Первый раз?

От этой мысли меня качнуло назад и, наконец, очнувшись, я поднимаю руки и берусь за распахнутые углы его ветровки. Чтобы усилить захват, крутанул края ткани на руки, сколько было возможно, и стал оттягивать Кира от себя – мне хотелось посмотреть ему в лицо, найти подтверждение.

Почувствовав, что я рву его от себя или может, наконец, поняв, что я ни одним движением не ответил ему на этот его порыв, Кир распахнул глаза и отпрянул. Резким движением, как будто сорвал руки с моей шеи и отступил. Слишком далеко... Не пойдёт! Теперь я рванул его к себе. Ветровку не выпускаю.

"Хочешь уйти? Н-е-ет! Не дам! Ближе, Кир, ближе. Хочу посмотреть на тебя..."

Не отрывая глаз от моего лица – как на аркане я притянул его за ветровку ближе – он застыл передо мной. Губы уже не белые – покраснели, чуть припухли, на скулах появились два розовых пятнышка. Выпутав одну руку из тканевого захвата, я взял его за подбородок и чуть вздёрнул ему голову вверх. Словно опомнившись, он попытался спрятаться от моего взгляда. Но я твёрдо держал его лицо, изучал, сканировал.

Наконец, Кир не выдержал: зажмурился, замотал головой, пытаясь вырваться, упёрся ладонями мне в грудь, силясь оттолкнуть. Я старался удержать его на месте за полы ветровки, но уже одной рукой. Неудобно. Но я уже увидел всё, что было нужно – выпускаю его лицо. Это, действительно, впервые? Как же... Как же я сразу не догадался, идиот я озабоченный! Он влюбился... Даже не смог уйти – вернулся.

"Сам пришёл. Настолько потерял голову? Настолько не контролируешь себя, что даже не стесняешься того, что совершенно не умеешь целоваться?.."

Кир сильнее рванулся из рук, благо я держал его одной рукой: второй конец ветровки я выпустил и он чувствовал себя чуть свободнее.

"Не-е-ет, глупышка, не выйдет, даже не думай!"

Он вывернулся насколько мог и теперь, стоя спиной ко мне, напротив открытой входной двери (мы так и не закрыли её) извивался всем телом, пытаясь скинуть мою руку и одновременно, стягивал с себя ветровку, чтобы уж наверняка освободиться. Я перехватил его за пояс джинсов свободной рукой, и, затормозив тем самым на мгновение его телодвижения, плавно притянул к себе, прижал, но только для того, чтобы он перестал дёргаться.

- Ш-ш-ш-ш... Тихо-тихо... т-с-с-с-с-с... – я прижал свои губы к его уху.

Он затих, и я стал тихонько покачиваться, успокаивая, убаюкивая его.

- Ш-ш-ш... Всё хорошо... Я ничего тебе не сделаю... Ш-ш-ш-ш...

Я, наконец, выпутал вторую руку из ветровки и, обхватив Кира ладонью за шею, стал ласкающими движениями пальцев поглаживать пульсирующую венку, вибрирующий кадык... Я двигался вверх, вниз, кружил на одном месте, едва касаясь, перебирал пальцами по его коже.

Как же он пах!.. Наконец, я смог зарыться носом в его волосы, вдохнуть. Как же я хотел это сделать той ночью, в машине!

Кир совсем перестал вырываться, замер, обмяк под моими руками. Я пальцами по движению кадыка ловил его судорожные глотки-вдохи.

- Нормально всё? – я выдохнул вопрос ему в волосы.

Дождался невнятного движения головы. Будем считать, что это было – "да".

Я по-прежнему тихонько укачивал его своим телом. Обволакивал, словно колыбельной:

- Ш-ш-ш-ш... Ты – молодец. Ш-ш-ш-ш-ш-ш... Всё хорошо...

Через какое-то время, мне показалось, что Кир как будто откинулся, опёрся на меня телом.

Пора!

- Кир, скажи мне, - так же тихо, так же укачивая ещё и голосом. – Это впервые?

Он снова напрягся. Откинувшуюся было на моё плечо голову, поднял. Кадык под моими пальцами дёрнулся. Я продолжал гладить его шею. Теперь и другая моя рука, до этого просто лежавшая у него на животе, стала тихонько двигаться, поглаживая. Прошло ещё какое-то время. Я ждал. Знал, что он ответит. Мне это даже было и не нужно – я всё уже увидел в его глазах раньше. Но пусть его ответ будет первым шагом ко мне, без игр и пряток.

- Кивни, если так...

Если бы моя рука не лежала у него на шее, то я вряд ли понял, что это за движение, но я почувствовал, словил его – Кир кивнул.

- Я сейчас отпущу тебя. Хорошо? И ты сможешь уйти, если хочешь. Если нужны деньги – забирай, – под рукой снова дёрнулся кадык. Кир молчал и не двигался. - Отпускать?

Продолжаю поглаживать его по шее, под другой рукой чувствую, как сокращаются под рубашкой мышцы на его животе. Я сразу бы разжал руки, отпустил – дверь до сих пор открыта, только сделай шаг, но Кир не двигался и молчал. Точно знаю, чувствую, что он этого не хочет, но мне снова нужен ответ. Нет, не мне, а ему самому нужно решиться, чтобы стало ему ясно, что он САМ захотел остаться, а не я вынудил его, уговорил, запутал. Я снова вдохнул запах от его волос: