Всё будет! (СИ) - "Цвет Морской" - Страница 10

Прикинув, что до 12 успеваю в N***, останавливаюсь. Лезу в карман – надо посмотреть, где я сейчас, как близко к месту своего назначения. Может сказать, чтобы и навигатор в машине глянул этот "золотой" мастер?

Открывается пассажирская дверь и я вижу, как сквозняк сносит с торпеды наскоро приклеенный стикер с адресом Иваныча мне под ноги. Убираю телефон в карман: я не ошибся – судя по навигатору ехать ещё минут тридцать. Горестно вздыхаю. Нагибаюсь – номер дома не помню, поэтому надо поднять листок.

- ... до С***? – из-за проезжавшей фуры едва услышал название места, куда ему надо, да радио ещё это надрывается.

Прикинув, что мне по пути и продолжая шарить рукой, но уже под сиденьем (под ногами бумажки не оказалось), пытаюсь параллельно что-то высмотреть – ничего не получается. Приподнимаю руль, может так будет удобнее? Да… парень стоит у дверцы, ждёт… Скрученный в невообразимую позу под рулевой колонкой еле-еле, натужно выговариваю:

- Давай, садись.

Вот интересно, почему, если ты идёшь в гости к кому-то в хрущёвку, так обязательно этот кто-то живёт на последнем этаже? Пешко-о-ом! Или стоит чему-то упасть, как это что-то оказывается в совершенно невероятном месте – незаметном для глаза и неудобном для руки, куда при всём желании ничего и специально засунуть нельзя. Так и сейчас – вот как эта бумажка могла туда залететь?

- Только... – негромко мямлит парень.

Чего он там сказал-то? А-а-а-а... денег, наверное, нет.

- Запрыгивай назад, денег не надо, - уже пыхчу, как тяжеловес со штангой.

Может пора начать ходить в тренажёрный зал? Что ж так тяжко-то! Наконец, нашарил пальцами свою пропажу.

Кряхтя разгибаюсь, выключаю уже надоевшую станцию, разглаживаю стикер руками – потом разберусь, какой там номер дома, и убираю в карман рубашки.

Поехали.

- Я не очень знаю, где это. Покажешь?

В ответ слышу какой-то странный звук с заднего сидения – поперхнулся, что ли? Навигатор у Сашки виснет, лезть за телефоном лень.

- Покажешь, куда ехать, говорю?

Ответа я не получаю, поворачиваю голову назад... Теперь можно мне издавать разные звуки, что я и делаю:

- Привет, Кир.

После той ночи, воспоминания о которой вызывали в нём горячее желание материться (чего он, мужественно взяв себя в руки, не делал), прошла почти неделя. За это время он столько передумал. Сначала его ослепило бешенством. Сидя на кухне, он пил, пытаясь отключиться, чтобы перестать терзаться и думать. Хотя мысли его не так мучили, хуже было то, что избавиться от видений, толпящихся перед глазами, не получалось: Кир своими прекрасными руками обнимает загорелую до черноты спину байкера, с цветной наколкой на лопатке, стонет под ним... Кир закинул руки на шею какого-то дедка с огромной бриллиантовой печаткой на мизинце и во время поцелуя перебирает седые волосы на затылке... Кир и двое, они...

Сергей взвыл. Была только одна бутылка, да и та – не целая. Для хорошей амнезии не годится!

Он рассчитывал, что наутро станет легче. Ошибся...

Целый день Сергей старался что-то придумать, чтобы не заводиться: машины на дороге, нескладная шарнирная худоба Ромки, фигуристая Светлана, просто поселившаяся у них в кабинете с недавнего времени, Рубероид, несмотря на то, что уже два дня не вылезал из своей дальней каморки. Доводили до белого каления продавщицы в магазинах, заедающий замок домофона, даже лампочка в детке стала раздражать своим непостоянством (то "умирала" навсегда, то начинала бешено мигать сутки напролёт). Он пытался анализировать своё состояние, оправдывал свои чувства найденными, как будто подходящими объяснениями:

"Машины? Учат всяких... автошко-о-о-ола! А этой кукле – вообще права купили! Ромка? Ну, нельзя же быть таким худым! Он что – больной?! Есть надо нормально! Света? И что она ходит к нему постоянно! Надоела! Рубероид? Этот может оставить равнодушным только труп! Кукла с бейджем "Администратор зала"? Следить надо за порядком в магазине! Домофон? Сбоит уже две недели, неужели сложно починить! Детка? Детка... детка... детка... Кир".

Но когда он понял, что его выводит из себя абсолютно всё, что находится вокруг: люди, мебель, даже воздух, - стало страшно. И тогда пришло смирение: раз, он, Сергей, думает о шлюхе, всё время думает, значит... Значит, не выйдет у него забыть его, стереть из памяти, похоронить, как уже бывало не раз, в ворохе бывших удачных знакомств это – неудачное. Не получится заставить, принудить себя поверить в то, что его, Кира, никогда не существовало.

День за днём, постепенно привыкая, сживаясь со своим ужасным открытием, он стал искать оправдание Киру. Получалось не очень.

На работе Сергей ходил мрачный, неразговорчивый. Когда кто-то к нему обращался из "умных" с вопросом, он заводил глаза к потолку и на повышенных тонах разражался лекцией о нравах, царящих в учебных заведениях, что не позволяют получать нормальные знания студентам, после лекции всё же следовал ответ, но приправленный сарказмом. Юрка после очередной такого монолога не выдержал: "Сбавь обороты, Серёг, это уже перебор. Ты что такой?" Сергей встал и молча вышел.

За рулём он неоднократно ловил себя на характерных жестах рукой (с тем самым пальцем посередине), когда кто-то подрезал его или всего лишь слишком близко ехал. Это было не похоже на него.

И ночь не несла успокоения. Он спал плохо: сначала долго не мог заснуть, потом просыпался каждые полчаса, а под утро, часов в 5 уже просто лежал, следя глазами за секундной стрелкой на часах, висевших напротив кровати: "Зачем я их здесь повесил?"

Ему теперь каждую ночь снились руки Кира, он сам и каждую ночь просыпался со стояком. Не трогал себя, получая мазохистское удовольствие от тянущей боли в паху, лежал до тех пор, пока не засыпал опять, или до сигнала будильника.

Сашке предпочитал не звонить – боялся нахамить на пустом месте. Когда Люба подошла к нему и, заикаясь, попросила разъяснить пару абзацев в её отчёте для Рубероида, то Сергей с трудом сдержался, собрав всю свою волю в кулак. Он понимал, что эта не обычная любезность, помощь коллеге, это – для спасения их общего коллективного зада. И Люба получила ответы стальным, но, тем не менее, относительно спокойным голосом.

Измучив других (Сашка даже послал его, когда Сергея занесло в очередной раз. Смертный, зачем позвонил?) и себя, он окончательно покорился. Шлюха? Пусть! Не к месту даже вспомнилась та самая Пышка*.

А проснувшись сегодня утром неожиданно понял, что ему всё равно. Он устал с собой бороться. Выкинуть Кира из головы, даже зная о нём ТАКОЕ, он не мог.

Он снял очки. Растерян. Пальцами трёт стёкла. Дать ему салфетку?

Я удивлён? Есть немного. А ещё рад! Рад настолько, что решаю чуть повременить со своей реакцией и следующими словами – надо придти в себя.

"Что он тут делает? Как хорошо, что я согласился отогнать машину. Это мой шанс. Глупо будет его упустить. Теперь он никуда не денется... от меня на шоссе... почти ночью".

- Я выйду, останови, - Кир очнулся. На меня не смотрит, отвернулся к окну.

- Не чуди. Сиди спокойно. Я отвезу.

Какое-то время едем молча.

- Кир, наверное, пора... – договорить не успеваю, а так долго слова подбирал.

- Я не хочу разговаривать, - сидит так же, отвернулся от меня, изучает чернеющий лес, сопровождающий нас почти сразу после выезда из города. – Когда будет указатель В***, надо будет свернуть направо и дальше километров двадцать прямо до С***, - всё же решил, что надо объяснить мне дорогу.

- Хорошо.

Опять молчим.

- Кир, это глупо!

Не хочу сдаваться. Жаль, конечно, что я не в своей детке сейчас. Но сегодня я не упущу свой шанс. Надо объясниться и всё. Потом – всё будет. Уверен.