«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории - Шендерович Виктор Анатольевич - Страница 7

Гусинский играл по этим правилам, балансируя на компромиссах и срываясь в политические игры. Он был бизнесмен – и хотел зарабатывать деньги. В России для этого надо вертеться возле власти – то есть ежеминутно барахтаться в грязи.

Но есть в философии такое классическое понятие – пограничная ситуация. Минута, когда компромиссы переходят некую черту, и человек должен либо потерять свою сущность, либо остаться собой – и умереть. Такой пограничной ситуацией для НТВ стала чеченская война.

Не знаю, читал ли Гусинский Сартра (думаю, что как выпускник режиссерского отделения ГИТИСа – должен был), но если и не читал, то все равно поступил как экзистенциальный герой. Интуитивно, что еще дороже.

Создателя «Медиа-Моста» можно упрекать во многом. Он не ангел, и многие имеют вполне веские основания его не любить. Но он не поддержал чеченскую войну – ни первую, ни вторую. Единственный из тех, в чьих руках был российский эфир, – не поддержал. Да и трудновато ему было бы это сделать: НТВ создавалось по-другому и для другого.

Звездами канала стали люди, бежавшие от государственного вранья. Сорокина ушла из «Вестей» в 1997-м; Миткова еще зимой 91-го отказалась зачитывать в эфире сообщение ТАСС про вильнюсские события. Осокин по молодости лет вообще был «дисидой», и годы не исправили Михаила Глебовича – Бастер Китон российской информации, человек с непроницаемым лицом, в вечных джинсах с кроссовками под пиджаком и галстуком ведущего, он видал в гробу многих политруков – и еще многих увидит.

По штучному принципу становились «своими» те, кто помоложе: не потеряв обаяния, повзрослела Марианна Максимовская, на глазах вырос в серьезного журналиста Андрей Норкин – вдумчивый, органичный и совестливый. Умница Лиза Листова, ироничный Володя Чернышев, интеллектуал Костя Точилин, бесстрашная Лена Масюк, мудрый Ашот Насибов, жесткий и точный Володя Лусканов, блистательно рефлексирующий Паша Лобков, демонстративно бесстрастный в эфире и такой теплый в жизни Володя Кара-Мурза, на глазах вырастающий «из-под Парфенова» Леша Пивоваров; сам Парфенов, разумеется, – человек-стиль, словно рожденный для телевидения; Саша Зиненко, Илья Зимин, Вадим, Эрни, Алим… Кого забыл, простите!

Потом нас разбросало довольно сильно, но это ничего не меняет в моей оценке того НТВ, созданного не в последнюю очередь Гусинским. Его деньгами, но и его интеллектом и волей – прежде всего.

Бывший студент режиссерского факультета должен оценить драматургию, предложенную ему судьбой. Он создал лучшую в России телекомпанию, снимал и назначал министров, спасал Ельцина, сидел в Бутырках…

При Путине путь на Родину Гусинскому заказан – здесь его немедленно посадят снова. Но не из-за злоупотреблений или хищений – не будем лукавить. Воровать в России по-прежнему можно, и с большим комфортом: по-мелкому это делается в частном порядке, для захода в бюджетные закрома надо быть «государственником». Государственникам особо крупных размеров здесь разрешается даже развязывать войны.

А вот «уходить из-под крыши» не рекомендуется никому.

Последний, кажется, шанс вернуться «под крышу» у нас был в январе 2001-го. Все началось с вызова на допрос Татьяны Митковой – по поводу полученных ею (за семь лет до того!) кредитов на квартиру. Размер этого кредита власти сделали достоянием общественности еще накануне. Раньше подобная информация «сливалась» в прессу безымянно, но той зимой власти уже ничего не стеснялись, и о Таниных кредитах Центр общественных связей Генпрокуратуры сообщил официально (УК РФ, ст. 137, ч. 2, если кому интересно: «нарушение неприкосновенности частной жизни, совершенное с использованием служебного положения»).

Мы решили, что это уже перебор, и наутро, оповестив собратьев-журналистов, собрались у «Медиа-Моста», чтобы проводить Миткову на допрос в следственное управление, благо рядом – и сказать вслух кое-что из того, что думаем про всю эту мерзость.

Вот там-то Света Сорокина и выдала прямо в телекамеру: Владимир Владимирович, мы, конечно, не олигархи и не акционеры, но НТВ – это прежде всего именно мы. Может, найдете время, встретитесь с нами?

В тот же день Сорокиной позвонили из Кремля. Светы в кабинете не было, и редактор честно сказала звонившему, что ему придется немного подождать. Сорокину нашли и доставили к трубке, и вскоре мягкий голос нашего нового гаранта посетовал ей: зачем же, Светлана Иннокентьевна, обращаться ко мне через телевизор? Могли бы просто позвонить.

– Прошли те времена, Владимир Владимирович, когда до вас можно было дозвониться, – ответила земляку прекрасная в своей прямоте Светлана Иннокентьевна (за то и любим).

И они договорились, что в ближайший понедельник представители творческого коллектива НТВ придут в Кремль – пообщаться…

29 января 2001 года, ближе к полудню, мы стояли у Василия Блаженного, дожидаясь часа встречи. Редкие в утренний час прохожие подходили, фотографировались с нами и уходили по своим делам, а мы оставались стоять, как фанерные манекены на Арбате.

И тут появилась Тетка.

Она подошла к нашим звездным девушкам (Света, Таня, Ира, Марианна) и, безошибочно выбрав Миткову, потребовала от нее денег на новую шубу, мотивируя требование тем, что старую ей только что испортили в ателье на проспекте Мира.

Сначала я подумал, что это обычная городская сумасшедшая, без социальных осложнений – и решил для досуга прилечь на эту амбразуру сам. Я отвел тетку в сторонку, выслушал еще пару раз историю про ателье, посочувствовал, а потом, пытаясь поставить ее горемычное сознание на логические рельсы, вкрадчиво поинтересовался: а почему, собственно, деньги на новую шубу ей должна давать Миткова?

Признаться, этим вопросом я рассчитывал поставить Тетку в тупик. Как бы не так!

– А ничего, – сказала Тетка, – она богатая! Семьдесят тысяч от Гусинского получила.

И я понял, что Центр общественных связей прокуратуры не зря проедает наш хлеб.

Тетка кричала про эти семьдесят тысяч, изредка разбавляя прокурорскую бухгалтерию личными наблюдениями типа «небось не в шахте работаете!» Когда, окруженные фотографами и телеоператорами, мы пошли в Кремль, она двинулась с нами – двенадцатой. Я благодарен охране Кремля за то, что она не дала Тетке пообщаться с президентом России.